Олеся выглядела невероятно. Представьте себе совсем юное тело, только-только созревшее для животного полового желания. Представьте себе безупречную фигуру идеальных пропорций, обладающую к тому же редким даром природы: большой, но высокой грудью, налитой, как два спелых фрукта, с маленькими аккуратными сосками, торчащими от возбуждения. И вот это произведение природного искусства было вульгарно заляпано горячей жидкостью разной степени консистенции. По налитым грудям сбегали жидкие струйки, срываясь и капая ей на ножки. Две толстых нитки густой белой спермы свисали с подбородка. Семя было в волосах, на ресницах, на губах, а капроновые колготки, обтягивающие ее стройные ножки, были насквозь мокрыми от жидкого эякулята, которым я оросил Олесю. Я отступил на шаг, сделал глубокий вдох и шепотом воскликнул:

– Ты вся в моей сперме, Олеся!

Двумя днями ранее

Мне казалось, что Олеся специально взвинчивала сама себя, посылая мне смс-ки неприлично откровенного содержания. Иногда – прямо во время уроков. В этих сообщениях она уточняла детали касательно ее просьбы о том, чтобы я облил спермой ее тело. Вот лишь некоторые примеры нашей переписки в эти мучительно долгие два дня:

«Как думаешь, милый, ты сможешь скопить столько семени, чтобы обкончать мне всю грудь?»

«Если ты будешь позволять мне себя трогать, то я думаю, что одной грудью дело не обойдется. Скорее всего, сперма будет везде.»

«Ради такого ты можешь трогать меня везде и когда хочешь. Только сдерживай свои стоны, милый, а то ты нас выдашь.»

«Я постараюсь, но это сложно, особенно когда я мну твою грудь.»

Вот еще один смс-диалог, который состоялся во время урока литературы, где мы сидели отдельно друг от друга:

«Я хочу поласкать себя, глядя на то, как ты мастурбируешь на меня. Меня это очень сильно возбуждает. Сделаешь это для меня?»

«Конечно, Олеся, но я боюсь, что могу долго не продержаться. Зависит от того, как ты меня будешь возбуждать все это время».

После этого урока Олеся подозвала меня к подоконнику, якобы помочь проверить ее домашнее задание по информатике. Когда мы склонились над тетрадью, девушка расстегнула две пуговицы на блузке, обнажая стянутые тугим лифчиком шары. Но трогать не разрешила, сказав: «Чтобы не входило у тебя в привычку.»

На уроке русского языка, где царила строгая дисциплина, мы украдкой обменивались сообщениями на полях тетради:

«Где ты меня…?»

«Спортзал?»

«Могут увидеть…»

«Туалет?»

Олеся с сомнением покачала головой.

«Тогда в подвальном коридоре, там, где старый тренажерный зал и класс ОБЖ. Там точно никого не будет после занятий.»

Олеся нарисовала на полях сердечко, и я понял, что идея с подвалом ей пришлась по душе. Действительно, этот темный коридор вел в технические подсобные помещения и в класс, где проходили уроки ОБЖ. Обычно вход в коридор запирался на замок, но последние пару лет дверь стояла незапертая, так как школьный завхоз давным-давно потерял ключ. Место казалось идеальным для того, чтобы два сходящих с ума от похоти подростка оказались голыми друг напротив друга. В своих мечтах я раз за разом представлял как это будет: как я впервые в жизни увижу Олесю обнаженной, как я дотронусь до ее голой груди, как поставлю ее на колени и проведу членом по ее упругим круглым шарика, оставляя на них мокрый след от выделяемой смазки… Когда я в приступе безумного желания написал Олесе смс в два часа ночи с описанием того, что я хочу с ней сделать, Олеся ответила через две минуты следующим сообщением:

«Твой великолепный член обязательно коснется моей груди, и ты сможешь провести по ней мокрой головкой, но не завтра. Это будет следующий шаг. Завтра мои сисечки ты трогаешь только руками.»

Я снова умолял ее позволить мне дотронуться членом до ее груди, хотя прекрасно знал, что Олеся будет непреклонна, и поэтому делал это лишь для того, чтобы еще больше себя возбудить. Это была очень плохая идея, потому что уже на следующее утро я проснулся с мучительной болью в паху. Ствол, простояв всю ночь из-за безумных снов с Олесей, снова раздулся и пульсировал венами, а яйца ныли от переполнения выработанным семенем. Это был уже второй раз за неделю, и третий за месяц, когда мое желание Олесиного тела было настолько неистовым, что яйца болели от постоянной работы. А ведь мне предстояло терпеть эту пытку еще целых полдня. Я клятвенно обещал Олесе, что не буду изливаться сам, потому что она хотела почувствовать максимальное количество семени на своем теле. Сдержать обещание оказалось непросто, но я кое-как справился. Только лишь для того, чтобы на третьем уроке, которым была химия, я чуть не тронулся умом от возбуждения.

Дело было так: на уроке химии, который был последним в тот день, мы с Олесей сидели за последней партой крайнего правого ряда, вне основного поля зрения одноклассников. Олеся, надо заметить, пришла в тот день в короткой черной юбочке, белой блузке и приталенном пиджаке, что было не совсем в ее стиле – пиджак девушка надевала весьма редко. Загадка смены стиля оказалась очень проста: на химии Олеся сняла пиджак, и я увидел, что под блузкой нет лифчика. Ее налитые груди туго натягивали тонкую, почти прозрачную ткань, и соски отчетливо проступали сквозь блузку. От такого зрелища я едва не кончил в брюки: Олеся сидела практически голая, и ее тело было мучительно идеально. Кол в брюках грозил разорваться как граната. Олеся как ни в чем не бывало решала списанную с доски задачу, а я, тяжело дыша, пялился на ее грудь.

В таких мучениях и непередаваемой истоме прошел остаток урока, и когда наконец прозвенел звонок, я был практически на грани помешательства от желания к Олесе. Мое нижнее белье было все насквозь мокрое от натекшей смазки, а соображал я совсем туго – единственное, что было важно для меня так это наконец увидеть Олесю обнаженной. Мы задержались в классе, сделав вид, что непринужденно разговариваем о тренировках по плаванию, дождались начала второй смены и спустились на первый этаж. Убедившись, что рядом со входом в подвал никого нет, мы быстро спустились в скудно освещенное помещение. За классом ОБЖ находился закуток, небольшой, но достаточный для двоих людей – удобное место, чтобы в случае чего затаиться – туда мы и направились.

Оказавшись наконец наедине с Олесей, я приблизился к ней, но девушка придержала меня рукой, понимая, что я, обуреваемый похотью, сейчас просто сорву с нее одежду. Она начала медленно и неторопливо раздеваться, глядя мне в глаза. Я последовал ее примеру и тоже решил не спешить, но все равно оказался голым практически сразу. Мой распухший кол подрагивал и был на ощупь как камень. Олеся расстегнула блузку, и ее грудь буквально выпрыгнула наружу. Она стояла высоко и дерзко, а маленькие розовые соски красиво напряглись. Следом девушка принялась за юбку – из-за краешка показались белые тоненькие трусики, не прикрывавшие практически ничего. Вслед за юбкой на пол упали трусики, Олеся нагнулась, подобрала одежду и повесила ее на чугунную батарею.

Я в первый раз видел Олесю полностью обнаженной – ее тело было не просто красивым, оно было идеальным и вызывало во мне мучительно сладкий трепет. Я хрипло стонал, мастурбируя на Олесю, и девушка, опустившись на колени, положила ладонь себе между ног. Глядя на мой истекающий смазкой член широко распахнутыми глазами, она тоже начала ласкать себя…

Пятью минутами позже

Наспех одевшись, мы крадучись вышли из подвала, опасаясь, что выдали себя громкими стонами – когда я поливал Олесю семенем, то не мог не стонать от наслаждения, которое дарила мне девушка. Но на наше счастье коридор был пуст. Мы ринулись в гардероб за верхней одеждой. Сгустки густой спермы слетели с запачканных Олесиных губ и упали на пол, но времени вытирать не было. Нужно было убраться из здания школы как можно быстрее, пока кто-нибудь из школьной администрации нас не застукал. От Олеси настолько сильно пахло мужским семенем, что этот запах заполнил раздевалку прежде, чем мы обулись, накинули куртки, и выбежали из школы. Только оказавшись на улице мы выдохнули, переглянулись и облегченно рассмеялись.