И ещё одно происшествие, связанное с Валерием и городским транспортом, которое на сленге моих друзей получило название «трамвайный сказ». На самом деле, это была никакая ни сказка, а реальность, которую даже можно назвать объективной. Как и в «троллейбусной истории», дело было вечером. Мы с Валерием провожали домой девушек, которые жили на городской окраине, называемой «Погулянкой». Это к тому, что мы сами обитали в противоположной части города, и трамвай туда в такое позднее время двигался один раз в час. Это был одновагонный, на сегодняшний день, раритетный трамвай №10. В какой-то момент мы с Валерием увидели, как он подъехал к остановке, до которой было около ста метров. Когда мы подбежали к ней, трамвай уже тронулся с места. Валерий уже на полном ходу проворно запрыгнул в него. Я же бежал за, набиравшем скорость, вагоном, стараясь зацепиться левой рукой за скобу его входной двери. При этом правая моя «длань» была откинута в сторону, что способствовало тому, что она наткнулась на бетонный электрический столб, который я не мог заметить, т.к. всё моё внимание было обращено на, уходящий в ночное городское беспределье, трамвайный вагон. Непредсказуемый удар в руку был настолько мучительно-болевым, что его прострел достиг нижних конечностей, и я, как подкошенный, рухнул на мостовую. Очнулся я в больничной палате. Возле меня в белом халате сидел всё тот же Валерий Краснобаев, который выпрыгнул из трамвая, подхватил меня на руки и выбежал не середину дороги. Таким способом он остановил первый же проезжающий автомобиль, который и доставил меня в клиническую больницу мединститута. У меня, как и в «троллейбусной» ситуации, обнаружили сильное внутреннее кровоизлияние. Однако, опять-таки, ограничился сильным ушибом и, уже в который раз, освобождением от школьных занятий. Когда я вернулся в исходное состояние, Валерий не преминул огорчённо заметить, что в третий раз он вовсе не собирается тащить меня на своих руках в лечебные заведения.
Тем не менее, в аспекте надёжности руки друга, числительное «три» всё же появилось. На этот раз обошлось, правда, без медицинского учреждения. Дело происходило на одном из горных склонов Карпат. Наша неразлучная четвёрка, в которую, кроме меня и Валерия, входили ещё Толик Титаренко (см. предыдущую главу) и Саша Ефремов (о нём будет написано в дальнейшем), поехала в горы отмечать получение аттестата зрелости. Просто нам показалось, что это празднование не должно ограничиваться школьным вальсом на выпускном вечере и встречей рассвета на Высоком Замке (живописный лесопарк, знаковое место средневекового Львова) в кругу симпатичных, принявших зрелые женские очертания, одноклассниц. Несмотря на очевидную привлекательность эротических силуэтов школьных подружек, было принято решение церемонию окончания одиннадцатого класса дополнительно провести в мужской компании в Карпатах. В этой связи было припасено немалое количество спиртного, в результате потребления которого Валерию снову пришлось проявить свои непоколебимые чувства верности и привязанности к друзьям. И снова в роли друга, в спасении которого ему в очередной раз пришлось приложить свою сильную руку, оказался я. Так случилось, что в последний день нашего пребывания в горах целый день лил проливной дождь. Мы расположились под сенью небольшого скалистого грота. Поскольку предыдущие дни были заняты горными восхождениями на невысокие карпатские вершины, водочные бутылки оставались нераскупоренными. Дождливое ненастье заставило нас вспомнить об этих припасах. Мы не без удовольствия опустошали бутылки с жёлтой этикеткой «украинская горилка с перцем» под собственный хмельной вокал, вразнобой распевая «давно друзья весёлые, простились мы со школою». Несмотря на то, что школу мы закончили лишь две недели назад, нестройными голосами продолжали петь, вспоминая «с седыми прядками над нашими тетрадками» свою первую учительницу. А дальше, уже как в стихотворении Расула Гамзатова, «тобой протянутую руку, боюсь в ладонях задержать, боюсь, испытывая муку, я слишком быстро отпускать». Совсем не зря я привёл эти поэтические строчки. Просто, уже в который раз, я снова ощутил мужественную мускулистую руку Валерия, когда сорвался с узкой, обсыпанной горными обломками, площадки, на краю небольшого грота. Именно в нём мы укрывались от зарядившего дождя, и там проходило наше выпускное празднество. В данном случае никто не был виноват в том, что когда я нетвёрдой походкой отошёл в сторону для совершения, прошу прощения, туалетных потребностей, то поскользнулся и, в ту же минуту, слетел в горное ущелье, глубиной около десяти метров. К счастью, практически сразу, мне удалось зацепиться за, ниспадающую в пропасть, толстую ветку карпатской лиственницы. А уже через какую-то минуту я ощутил руку Валерия. Он не отпускал меня до тех пор, пока не подбежали Толик и Саша и совместными усилиями не вытащили меня из скалистой пади. На этот раз обошлось без больницы, с помощью друзей отделался, не таким уж и лёгким, испугом. Но, по крайней мере, было за что выпить в продолжении нашей туристической дождливой днёвки.
Вспомнилось вдруг, что как-то во время первомайской демонстрации Валерию пришло в голову обозреть предутренний древний Львов. Идея зиждилась на том, что никто из нас никогда не видел, ещё спящего или только просыпающегося, города. Сказано – сделано. Мы с Валерием встретились в четыре часа утра и отправились с привокзального района, в котором проживали, в центральную часть города. Было ещё темно, до восхода солнца оставался ещё целый час. Ночные звёзды подмигивали, выступающим в небо, остроконечным шпилям костёлов и сферическим куполам церквей, а серебристая луна разливала свои мерцающие отблески на брусчатку уличных мостовых. Шумный город застыл в грустных бликах фонарей, в оглушительной тишине и в тягостном молчании, создавая при этом безумный мираж сказочной нереальности. Огни ночного города окунали нас в запахи расцветающей сирени, создавая при этом фантастическую атмосферу туманной и несоизмеримой бесконечности. Невиданное ранее, сюрреалистическое и, в то же время, удивительное зрелище настолько погрузило меня с Валерой в какое-то блаженное небытие, что мы просто утонули в пугающем безмолвии, стесняясь, наверное, произнести какое-нибудь, не приличествующее данному моменту, слово. Когда первые лучи майского солнца коснулись причудливых крыш средневековых зданий, мы с Валерием, замыкая круг нашего ночного бдения, минуя вокзал, приблизились к железнодорожному мосту. Поднявшись на него и, не без затаённого удовольствия закурив сигареты «Орбита», мы наблюдали за плавным движением зелёных вагонов, отходящих от вокзала по блестящим металлическим рельсам в недосягаемую и непостижимую даль. В совокупности с мистикой ночного города, эта какая-то мистическая трансцендентность рождала во мне щемящую, едва уловимую грусть, которая удивительным образом накладывалась на чуть ли не наркотическую эйфорию. Похоже, что нечто подобное испытывал и Валерий, по инициативе которого это всё произошло. Возможно от избытка этих головокружительных ощущений он неожиданно встрепенулся и, сбросив с моста вниз недокуренный «бычок», сказал:
– Всё решено: это наша последняя сигарета. В эту минуту мы с тобой бросаем курить.
Несмотря на то, что уже через два дня мы с Валерием дружно бросились в магазин за сигаретами, а я продолжал курить ещё полвека, этот мост, по инициативе моего друга, был символически назван «мостом последней сигареты». Таким он остался у меня в памяти и сегодня.
Однажды, читая, не помню, какую книгу, наткнулся на перл, который запомнился. Просто на вопрос, что ищет мужчина в женщине, был получен, вполне вразумительный, ответ – отличия от предыдущих. Это я к тому, что когда моего Валеру познакомили с обаятельной и симпатичной Ирочкой, в его обиход слово «бывшая» не входило. Веской причиной тому являлось полное отсутствие в жизни, как предшествующих, так и настоящих представительниц противоположного пола. Несмотря на свои прекрасные внешние данные (атлетическое телосложение, высоченный рост и совсем не безобразная, а, скорее даже, привлекательная наружность), отношения с женским полом у Валерия складывались в форму, которую принято называть опосредственной. Иначе говоря, слова «женщина» и «проблема» для него являлись синонимами. Виной тому были его, созданные природой, скромность и застенчивость. Кто мог подумать, что совсем не на голубом небосклоне, а в квартире его коллеги, где они баловались свежим пивом, засияет звёздочка, которую через какие-то полгода он назовёт своей женой. Ирочка, которая приехала из Краснодара в гости к своему брату, заводскому приятелю Валерия, вернётся в этот южный город только для того, чтобы перевезти свои вещи в древний Львов. Привлекательная, изящная, очаровательная, под стать будущему мужу, высокая, южная девушка ошеломила моего друга не столько даже красотой, сколько вниманием, теплотой и сердечностью к его скромной персоне. Ирочка, как и Валерий, будучи маленьким ребёнком, лишилась родителей и проживала в Краснодаре с своей старшей сестрой. Она каким-то непостижимом образом, скорее даже посредством феноменальной женской интуиции, заметила в моём друге то, что не увидели другие девушки. Кроме внешних данных, которые, разумеется, никто не отменял, Ирина определила в будущем муже такие качества, как надёжность и верность, стойкость и ответственность, а также мужество и самообладание. А что же, Валерий? Тут всё намного проще, недаром говорят, что, когда мужчина смотрит на красивую женщину, дьявол одевает ему розовые очки. Ни чёрта, ни дьявола, ни нечистой силы здесь, конечно, же не было. Впрочем и очки не пригодились. Даже без них, он видел в Ирине, поистине, розовую, лучезарную, сверкающую и нежную женщину, с которой готов был связать свою дальнейшую жизнь.
