Вряд ли стоит объяснять, что для светского богонебоязненного Володи это был неожиданный удар по чувствительным нервам солнечного сплетения. Но он не ведал, что его ожидает ещё одна увесистая затрещина. Несмотря на то, что в письмах и в телефонных разговорах, я неоднократно предупреждал его, что быстро найти достойную работу в Израиле для нового репатрианта – отнюдь непростая задача, он понадеялся на, непереводимое на другие языки, русское слово «авось». В моём понимании оно означало не что иное, как призрачную надежду на удачу, вероятность осуществления которой бесконечно мала. Так оно и получилось. В тайниках души я лелеял надежду, что устрою Володю в институт, в котором работал. Но ко времени его приезда свободных вакансий там не оказалось. Тем не менее, в один прекрасный день Володя увидел в русскоязычной газете объявление. Оно гласило, что новых репатриантов с учёными степенями, заинтересованных в работе по специальности, просят написать обстоятельное резюме с подробным изложением своего научного портфолио. Это был божий сюрприз, который презентовал не просто найти достойную работу, а потенциальную возможность заниматься наукой по своей специальности. Невероятным нонсенсом всего этого были два условия, которые прилагались к вышеуказанному газетному объявлению. Кандидату необходимо было предоставить пятистраничное описание своих научных исследований и предоставить подтверждение их актуальности профильной организацией. К тому же, газета, в которой Володя нашёл это объявление, была месячной давности, и срок подачи требуемых документов истекал через два дня. Что сказать? Просто моими усилиями невероятное стало вероятным. Я, не являясь большим специалистом в ивритской словесности, перевёл на этот семитский язык чуть ли не половину автореферата кандидатской диссертации Владимира Скрыля. Более того, уговорил, Главного учёного, заместителя генерального директора института по научной работе, в котором к тому времени уже трудился, дать ему рекомендацию. Тот согласился, однако совершенно обосновано захотел встретиться с Володей, чтобы лично убедиться в его научной состоятельности. Перед встречей мой приятель заверил меня, что у него нет проблем с английским языком, и мне не надо быть переводчиком с русского на иврит. Если бы это было так! На поверку оказалось, что на словах sorry, thanks, pleas английская лексика Володи исчерпывалась. А когда его попросили рассказать о новизне и актуальности исследований, изложенных в его диссертации, он начал нести такую галиматью, что мне пришлось переводить с русского на иврит то, что я помнил из его автореферата. Главному учёному института вполне заслуженно когда-то присвоили докторскую степень, к тому же он немного понимал по-русски. Он сообразил, что я выдаю свою интерпретацию того, что должен был сказать мой друг. В общем как учёный Володя в Израиле не состоялся, а я так и не понял: то ли он не был автором своей диссертации, то ли на него снизошло какое-то нелепое умопомрачение. Наверное, для Володи устраивать профессорам интимное времяпровождение являлось более наукоёмким, чем пройти израильскую аттестацию.
В то же время срок получения государственных денежных пособий и выплат подходил к концу. Семью надо было кормить, арендную плату за квартиру приходилось вносить, да и алкоголь, которым Володя начал хронически злоупотреблять, не продавался бесплатно. С большим трудом мне удалось устроить его в геодезическую компанию, которую возглавлял мой хороший знакомый, который ещё в Новосибирске работал главным специалистом крупного проектно-изыскательского института. Для Володи это было катастрофическим провалом в его профессиональной деятельности. Заниматься ежедневной практической работой оказалось намного труднее, чем прочитать студентам, заученную на память, лекцию в институте, принять у них экзамены, написать одну статью в год и съездить прогуляться на какой-нибудь квазинаучный симпозиум. Объективная реальность раскрылась совсем другими красками, когда то, чему Владимир учил студентов в теории, обратилось в критерий истины, который носит название практика. В сущности это означало, что он, как-то не очень адекватно, поменял лекторскую кафедру на то, что в практической геодезии называется словом «C теодолитом и нивелиром в руках Володя выполнял геодезические измерения на строительных площадках, где воздвигались различные жилые здания и инженерные сооружения. Производил он также на незастроенной местности кадастровые промеры для определения границ землепользования. Следует особо отметить, что все эти геодезические изыскания велись при испепеляющем зное, летом температура часто превышала сорок градусов. Это был не, почти курортный по сравнению с Израилем, климат Прикарпатья, где Володя вырос. Да и инженерные изыскания на, не таком уж и свежем, воздухе вкрутую отличались от комфортных условий кабинетного учёного. К тому же и зарплата была далека от той, что получал профессор в университете. Володя уже не вспоминал о том, что до репатриации говорил, что заграничная жизнь более привлекательная и более совершенная, чем была у него на Украине. Видимо коренная трансформация её ранее неторопливого, не причиняющего беспокойства, уклада перегрузила, и до этого возбудимую, нервную систему Владимира. Всегда неравнодушный к алкоголю, но соблюдающий меру в его потреблении, он значительно расширил границы выпиваемого спиртного. Следствием всего этого стали неизбежные семейные ссоры и шумные разборки с женой. Мне трудно было поверить, что в один из дней ей даже пришлось вызвать полицию, и мой друг провёл несколько дней в «еврейской Бутырке».поле». Рабочий день Владимира начинался в шесть утра, и проходил он в израильской пустыне Негев, на солончаках Мёртвого моря, аравийской пустоши вдоль иорданской границы или на отрогах горного массива Хермон.
Как-то так получилось, что, в тайне от меня, он уволился с работы и поменял место жительства. При этом круг нашего общения с Володей внезапно прервался. Только через несколько лет я узнал, что он развёлся с женой и вернулся в Украину. Чуть позже до меня дошли слухи, что там он поселился в городе Ивано-Франковске, стал преподавать в институте нефти и газа, и был даже избран по конкурсу на должность заведующего кафедрой геодезии и землеустройства. Похоже, что родные пенаты как-то излечили Володю и вывели его из угнетённого состояния чужеземной прострации. Наверное, недаром в народе говорят, «где родился, там и пригодился». По прошествии ещё некоторого времени поступила печальная, просто обескураживающая, информация, что Владимир Анатольевич Скрыль, не дожив до семидесяти лет, скоропостижно скончался.
Да будет пухом ему земля!
Глава 8. Семён Турок
1951 года рождения, русский по матери и еврей по отцу, инженер-геодезист
Итак, Семён. Во-первых, он мой тёзка, во-вторых, он турок. Это не национальность, а его фамилия. Несмотря на то, что по утверждению Google, она имеет тюркское происхождение, Сеня, ни прямого, ни косвенного отношения к Османской империи не имел. Половина его этноса происходила из иудейского сословия. Отец, в соответствии с подлинной метрикой (свидетельство о рождении), именовался истинно еврейским именем отчеством – Файвел Аронович. Во время войны в партизанском отряде сослуживцы называли его рифмованным прозванием Павел. Так мой друг и оказался с вполне колоритным русскими инициалами – Семён Павлович. Правда его мама, Тамара Дмитриевна, черноволосая статная казачка с берегов тихого Дона, являла собой жгучую смесь славянских и восточных кровей. Таким образом, Сеня оказался причудливым гибридом, который вобрал в себя наилучшие особенности народа Торы, избранного Всевышним, и вольготную уникальность русского этноса, именуемого казачеством.
По нумерологии представители фамилии Турок (им соответствует число 6) – это жизнерадостные люди, способные достичь успеха в различных сферах, это оптимисты, проигрывающие различные жизненные перипетии с улыбкой на лице. Такие люди прогуливали пары в университете, нередко потребляли алкоголь, забывая о чувстве меры и завоёвывали сердца лучших красавиц в классе, в студенческой группе или в производственном коллективе. У них все получалось само собой, при этом они обладали невероятной способностью претворять обыденное и повседневное в экстремально неповторимое. Их удачливость способствовала популярности, им открыто завидовали, ими восхищались. Эти люди с лёгкостью поддерживали светские беседы, одаривали прекрасных дам комплиментами, умело флиртовали с противоположным полом и обладали врождённым талантом быть верными и хорошими друзьями. Я ни при каких обстоятельствах не верил в мистические связи между числами и характером человека, и никогда не полагался на предсказания нумерологов. Что же касалось незаурядной личности Семёна Павловича Турка, то здесь всё совпадало почти с стопроцентной вероятностью.
