После финальной песни (а она называлась “И вновь продолжается бой!”) знаменосцы-комсомольцы, которых никто в лицо не знал, торжественно вынесли со сцены красное знамя ЦК ВЛКСМ (главный атрибут Комсомола), что означало закрытие концерта. Затем ведущий этой программы объявил об окончании торжества. Все артисты, певцы и чтецы стихов вышли на сцену, так сказать, “на поклон”. Солисты хора тоже вышли “на поклон”, вместе с композитором Раинским и дирижёром Колером. Зал просто гудел от оваций и аплодисментов! У дирижёра даже слёзы от счастья навернулись. И это немудрено, так как программа концерта была тщательно подготовлена и много раз отрепетирована. К тому же, песня-экстаз всех комсомольцев и коммунистов “И вновь продолжается бой” – всегда и везде верно “брала” гостей за живое и вводила в какое-то трепетное чувство радости и счастья.
Хор и его солисты сошли со сцены через боковые проходы и направились в гримёрную комнату и в свободный зал, чтобы переодеться, отдохнуть и выслушать назидания дирижёра Колера. Сергей, Денис, Артём и Женя переодевались в гримёрной, и тут произошла приятная неожиданность, или неожиданная приятность: в коридоре появился сам Леонид Ильич Брежнев, с женой и двумя телохранителями. Оказывается, он присутствовал на концерте, но сидел не в первом ряду, как обычно, а в верхней затемнённой боковой ложе.
Дирижёр Колер чуть не потерял дар речи, когда Брежнев с женой подошли к гримёрной комнате. Колер решил, что ему сейчас дадут выговор за то, что Денис забыл слова песни “Не надо вешать нос”. Но у Леонида Ильича Брежнева сегодня было хорошее, просто весеннее настроение, тем более, что неделю назад он получил очередную звезду Героя СССР, пятую по счёту… А у жены Брежнева тоже было радостное настроение из-за праздника женского дня 8 Марта! В руке у неё находился букет алых гвоздик, подаренный пионерами. Леонид Ильич зашёл в гримёрную с одним из своих телохранителей. Дирижёр Колер (позади Леонида Ильича) встал и вытянулся по стойке “смирно”, ожидая указаний. Мальчишки-солисты, ещё не успев переодеться, тоже вскочили со стульев, увидев Леонида Ильича, а Денис густо-густо покраснел…
“Здравствуйте, дорогие пионеры”, – медленно произнёс Леонид Ильич. Серёжа Кармонов чётко отрапортовал приветствие звонким пионерским голосом: “Здравствуйте, товарищ Генеральный Секретарь ЦК КПСС! Группа солистов занимается теорией музыки”. Леонид Ильич продолжил: “Это хорошо. Учиться по-ленински и по-пионерски ударному труду”. Брежнев обернулся к жене Галине и взял у неё букет алых гвоздик. Потом повернулся к дирижёру и протянул Колеру цветы: “Вот подарок для ваших девочек-солисток. Я помню, одну из них Инной зовут. В честь 8 Марта дарю вам”. У дирижёра снова перехватило дыхание, но теперь от счастья. Брежнев обратился к своему охраннику: “Товарищ Коля, дайте мне свой пакет”. В пакете находился килограмм шоколадных конфет “Мишка косолапый”. Брежнев протянул пакет Сергею Кармонову и удовлетворённо произнёс: “Молодец, хорошо поёшь. Моей жене тоже понравилось. Конфеты дарю вам. И девочек тоже угостите!” Серёжа смутился и покраснел, затем громко ответил: “Спасибо вам, товарищ Генеральный Секретарь ЦК КПСС”. Брежнев посмотрел на Дениса и добавил: “Ты тоже хорошо поёшь, только слова нельзя забывать. Как говорится, из песни слов не выкинешь”. Брежнев повернулся к двери и направился к выходу с женой и охранником, а дирижёр Колер стал наводить порядок в гримёрной. На нотной бумаге Дениса лежал бутерброд с селёдкой, купленный в буфете. Видимо, бутерброд помогал Денису усвоить теорию музыки. Колер вздохнул облегчённо: всё закончилось хорошо и даже лучше, чем он предполагал, а бутерброд с селёдкой Леонид Ильич не заметил! Но весной, в мае, намечался ещё один концерт, в честь дня рождения Ленинского Комсомола, или ВЛКСМ. И за два месяца до нового концерта надо было, всем хором, выучить ещё две новых песни. Первая песня называлась “Сигнальщики-горнисты”, а вторая “Синие глаза”.
Мальчики-солисты уже радостно делили на весь хор конфеты Леонида Ильича, тем более, что таких дорогих конфет в магазинах в то время не встречалось. И домой нести эти конфеты тоже не хотелось, ведь можно было съесть их в гримёрной и запить грузинским чаем второго сорта, который был в запасе у дирижёра. Серёжа Кармонов просто сиял от счастья! Ещё бы! Ведь сам Леонид Ильич Брежнев похвалил его за хорошее пение и подарил конфеты! А такой похвалы от Брежнева не каждый артист, даже народный, удостаивался.
Дирижёр Колер тоже, как Брежнев и Раинский, любил Серёжу. Но в открытую свою любовь к Сергею он не демонстрировал, ведь другие солисты могли обидеться, а начальство могло даже наказать. Отношение ко всем мальчикам-солистам должно было быть одинаковым, и Колер это прекрасно понимал.
В двадцать часов солисты вышли из Большого Концертного Зала через служебный выход. Концертные брюки и рубашки они сдали в костюмерную Тамаре Петровне, так что вышли в обычной одежде. У служебного выхода, непонятно откуда, стояла целая толпа восторженных поклонников Серёжи Кармонова. Одни хотели взять автограф у знаменитого солиста Большого Детского Хора, а другие – подарить конфеты или же просто полюбоваться на Сергея и поговорить с ним. Тут были и взрослые дяди и тёти, и влюблённые девочки-школьницы без шансов на успех, и даже пожилые женщины интеллигентной наружности. На почтовый адрес Детского Хора каждый месяц приходили десятки писем от разных людей со всего СССР, от поклонников не было отбоя! Часто на почтовых конвертах было написано: “Серёже Кармонову из Большого Детского Хора”. Дирижёр Колер лично просматривал всю эту корреспонденцию; некоторые письма он отдавал Сергею, а также и другим солистам хора. Отвечать людям на их письма у Сергея не было возможности, поскольку надо было учиться в школе и одновременно петь в хоре, да ещё заниматься в секции футбола…
А в этот день, в субботу 8 Марта 1980 года, мальчики-хористы пешком шли домой. На душе было светло и чисто, хотя кругом ещё лежал снег. В девять часов вечера Серёжа пришёл домой. На пороге стояла мама. Тревожно спросила: “Серёжа, почему так поздно пришёл?” Он засмеялся в ответ: “Мама, я уже большой, мне восемнадцать через несколько лет исполнится! Мы наших девчонок-хористок до дома провожали”. Мама улыбнулась: “Ну, тогда мой руки и иди ужинать, кавалер”. Сергей прошёл в ванную, вымыл лицо и руки. Подошёл к матери, обнял её, тихо сказал: “Мама, я тебе подарок к празднику 8 Марта принёс. Вот конфеты и открытка”. Мама удивилась: “Где ты такие хорошие конфеты достал? Таких конфет в нашем гастрономе не продают!” Серёжа засмеялся: “Мне Брежнев подарил после концерта. Он к нам в гримёрную пришёл вместе с женой. И конфеты подарил, целый килограмм. И мне сказал, что я хорошо пою”. В комнату вошла старшая сестра Сергея. Радостно крикнула: “Серёжа, я тебя по телевизору сегодня смотрела, ты так здорово пел, что мама даже заплакала. Дай я тебя поцелую”.
Сестра обняла Сергея и поцеловала его три раза. Потом всплеснула руками: “Мама, давно пора за стол, ведь сегодня праздник 8 Марта! Пока мы Серёжу ждали с концерта, котлеты и курица остыли”. В это время в дверь квартиры кто-то громко постучал. Это был почтальон. Он принёс срочную поздравительную телеграмму от отца, который отдыхал в это время в санатории Кавказа по льготной путёвке от профсоюза. Мама вернулась в комнату с бланком поздравительной телеграммы, такая радостная! Серёжа уже весело кушал салат из овощей и заедал его курицей. Сестра сидела рядом, с любовью смотрела на брата и с аппетитом на жареную курицу. Мама подошла к телевизору “Электрон-2”, включила в розетку, затем щёлкнула кнопкой. Засветился чёрно-белый экран. Каналов телевидения тогда, в 1980 году, было всего два. По первому каналу показывали праздничный концерт в честь Международного Женского дня. На сцене выступали всем известные в СССР певцы, чтецы, актёры театра и кино, восхищаясь советскими женщинами и восхваляя жизнь в стране СССР. А жизнь в СССР действительно была хорошая (Но не для всех! Для тех, кто думал, мыслил и рассуждал по-своему, или вопреки политике партии КПСС, жизнь становилась совсем невыносимой. И такие люди часто оказывались изгоями общества, эмигрантами, а иногда даже пациентами психиатрических лечебниц).
