Катя невольно кивнула, хотя тут же одёрнула себя – что это она делает?! Кивает своей галлюцинации.

– Да ты не бойся, Катюш! – тем временем продолжала девушка.

Катя уже поняла, что то, что видит – это не она. А какая-то другая девушка. Она приняла правила игры и стала втягиваться в разговор:

– А я и не боюсь. Кто ты?

– Я тоже Катя, только из далёкого будущего. Я знала, что ты существуешь. Наша наука уже позволяет себе многое, в частности такое. Хотела найти тебя во времени и пространстве. Но даже с нашими средствами это оказалось не просто.

– А зачем ты меня искала? – задала Катя один из вопросов, которых у неё уже накопилось много за столь короткий период их беседы.

– Мы почти идентичные двойники, за исключением некоторых отличий в характере. Согласись, всегда интересно поговорить со своим двойником. Уже даже поэтому, – ответила Катя 2.

Она наморщила свой хорошенький носик и растянула губы в улыбке. Кате почему-то показалось что-то механическое в этом движении.

– Да, согласна. Пусть я буду Катей 2. Да, прими к сведению, что мы умеем читать мысли, но разговаривать интересней, потому что тут включаются и эмоции, которые можешь наблюдать, а это очень интересно, – сказала при том Катя 2.

– Я так понимаю, что у вас в будущем, наличие интереса приоритет?! – полувопросительно полуутвердительно произнесла Катя.

– Конечно! Впрочем и у вас тоже. Правда в вашем времени больше необходимости выполнять скучную работу.

– То есть, надо понимать, что у вас наступило, то прекрасное далёко?! – так же продолжала спрашивать Катя.

– Не совсем, но в твоём понимании да, – ответила девушка, загадочно улыбнувшись. – Будь проще со мной. Будто разговариваешь сама с собой. Ведь, по сути это так и есть! Мы с тобой почти идентичны, за исключением багажа знаний и некоторых умений. Но поверь, у тебя тоже есть некоторые умения, которых нет у меня. Утратились, потому что в результате эволюции в них отпала необходимость.

– Например? – спросила удивлённая Катя.

– Например, то, что у тебя все эмоции проявляются на лице, и всё это в результате того, как ни странно, что вы не умеете читать мысли. И прочитать, что думаете, можно по мимике, по жестам. Мы умеем, и вся мимика утратила свою функцию. Со временем наши лица стали более бесстрастными.

Нет, конечно, изобразить ту же улыбку или огорчение и мы можем, но зачем, когда ответную реакцию на чужие мысли или действия и так можем дать, причём мгновенно, мысленно. Мы способны выставлять только защитные мысленные экраны, чтобы никто не прочитал, о чём думаем. Но кто-то всегда может застать врасплох. Ты не сумеешь. Это надо долго тренироваться, и требует достаточно большой энергии.

– Получается, и у меня есть свои преимущества! – почти с удовлетворением воскликнула Катя. – Кстати, со мной твои умения читать мысли и не понадобятся, потому что я довольно искренний человек.

– Я знаю, – улыбнулась Катя 2. – И это меня радует. Не потому, что мне так проще, а потому, что для тебя так лучше.

– Фу, ты немного запутала меня! – вздохнула Катя.

– Это потому, что шок от нашего знакомства пока не прошёл. Давай так. Отдохни, подумай, соберись. А завтра, как только включишь смартфон, мы поговорим. Дорожку к тебе я уже знаю.

Катя устало кивнула головой.

Придя домой, наскоро пожарив себя яичницу, Катя легла в постель, надеясь проспать до утра. Дел никаких не было, хозяйства тоже, которое просило бы есть. Даже кошки нету. Когда мама была жива, то и готовить не приходилось.

Кстати, о маме, – папу-то своего она вообще не помнила. Да и как его запомнишь, когда он скрылся в неизвестном направлении, после того, когда ребёнку исполнилось два года. Ребёнок – это, конечно, она. Может быть, и замкнутость, стеснительность появилась из-за этого, то есть из-за некоторой ущербности. Это сейчас дети сплошь и рядом воспитываются в неполных семьях, а в то время не так сплошь и рядом.

Поэтому ровесники смотрели на неё сверху вниз. На самом деле это было не так, потому что у каждого свои скелеты в шкафах, но Кате так казалось. Она часто представляла себе папу – большого, сильного человека, который бы ходил с ней в зоопарк, вёл задушевные разговоры, брал с собой на рыбалку, например. Да и мало ли ещё что!? Хотя и обида на него, этого гипотетического защитника и собеседника, всё время не покидала.

Мама после ухода мужа долго переживала. Так думалось, хотя то, что происходило тогда и насколько больно было маме, девочка помнить не могла– слишком маленькая была. Но всё случившееся сказалось на их дальнейшей жизни. Мама редко общалась с дочерью – только по необходимости – “как поела”, да и “ поела ли вообще”, изредка, “как дела в школе”? Даже дневник редко проверяла, потому что дочка училась отлично и в контроле не нуждалась.

О родительских собраниях ей сообщали по телефону преподаватели. Потом появился родительский чат. О том, что происходит в личной жизни девочки, да и есть ли она у неё вообще, мать ничего не знала. Создавалось впечатление, что ей было всё равно. Но одевать старалась хорошо, чтобы не задирали ни сверстники, ни у учителей претензий не было.

Тем не менее, маму свою Катя любила и, когда после внезапно обнаружившейся болезни, её не стало, девушка почувствовала такую пустоту и одиночество, что жить не хотелось. Спасали книги, учёба, фильмы. На каникулах путешествовала. Там, то есть в путешествиях, всегда было много интересных событий, мест, рассказов экскурсоводов, внимания противоположного пола, к которому привыкла и воспринимала, как должное. Близко к себе никого не подпускала.

Часто думала, а почему? Хотелось же любви, такой, как в женских романах! Каждой девчонке хочется. Но, видимо, никто не затронул её чувства. Сама проявлять инициативу в отношении того, кто хотя бы немного понравился, она не могла в силу своего характера, а парни подойти не решались. Да и зачем, когда к красивым или интересным ребятам очередь из доступных девчонок? А неинтересные и ей были не интересны.

Потом к одиночеству своему привыкла. Когда хотелось общения, открывала какой-нибудь чат. На работе отношения между сотрудниками только рабочие. Во всяком случае – для неё. Кстати, о работе. После окончания института большинство выпускников уже знали, где будут работать. В основном у них либо родители вертелись в медицине, либо родственники, у кого-то любовники или любовницы занимали тёплые места. У Кати никого не было.

Да и вышла-то она не гинекологом или хирургом, а терапевтом. Узкую специализацию тоже заиметь не удосужилась. А терапевт – самая уязвимая в медицине специальность. У Кати оставался путь в поликлинику участковым с перспективой быть врачом общей практики.

Но тут ей повезло – рядом с домом, во всяком случае недалеко, был санаторий, в котором открылась вакансия. Это Катя случайно узнала, опять-таки случайно зайдя по окончании ВУЗа в отдел кадров. И тут обнаружилось, что буквально на неделе кто-то ушёл на пенсию. Место освободилось.

Катя всё чаще думала, что в жизни нет ничего случайного. Видимо кому-то надо было, чтобы она попала на работу в санаторий. Кому-то, в её понимании, судьбе. Дальше девушка не додумывала. Не было желания. И вот сейчас она послушно шла по пути, уже созданном для неё. И, после недолгого отдыха, стала врачом санаторно -курортного лечения.

Обязанности были не хитрые – принять направленного медицинским учреждением пациента, собрать анамнез, осмотреть, назначить анализы и лечение. Причём, анализы назначались в любом случае, несмотря на то, что человек их уже по полной проходил перед этим в поликлинике, иначе бы ему санаторно-курортную карту просто не выдали… А лечение, соответственно, в основном физиопроцедуры, массаж, лечебная физкультура, ванны, грязи, но не только. Санаторий хороший и позволял многое в процессе восстановления здоровья.