— Что бы они ни сказали, это их мнение. Я этого не боюсь.

Он кивает и провожает меня в комнату.

Нас приветствует Нэнси Прискин. Дизайнер одета в простое платье-футляр и изящные жемчужные серьги. Ее лицо настолько пластичное, что она даже не может нормально улыбнуться.

— Мисс Бекфорд. Добро пожаловать. Я слышала, вы хотели поговорить о вашем контракте. — Она указывает на два стула напротив своего стола.

Мы с Джунипером присаживаемся.

Прискин складывает пальцы вместе. — Давайте перейдем к делу, мисс Бекфорд, не так ли? Мадам Вонг считает, что вы больше не представляете тот образ, который мы хотели бы видеть у наших послов.

— Работа мисс Бекфорд была безупречной, — говорит Джунипер. — Она выполнила все условия своего контракта. Она является свидетельством того факта, что разные организации могут приносить компаниям деньги.

— Она просто уловка, вот и все. Вы понимаете, что мы ведем бизнес, а не организацию социальной справедливости. — Ее глаза сужаются. — Широкая публика не хочет видеть женщину с выпирающим жиром и тремя подбородками на обложках своих любимых журналов. Им нужна фантазия. Они хотят кого-то недосягаемого.

Я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не заговорить.

— Мы уже рискнули с мисс Бекфорд, несмотря на ее нетрадиционную внешность и размеры. Вы ожидаете, что мы продолжим рисковать теперь, когда ее стало больше?

Я напрягаюсь от ее жестоких слов. — Простите?

— Тот факт, что вы набрали вес, является проблемой. Быть не в форме — это не повод для аплодисментов, независимо от того, что вам пытаются внушить визжащие банши, которые ничего не смыслят в моде и гламуре.

Несмотря на ее ядовитый язык, ее голос низкий и культурный. — Это подводит меня ко второму пункту. Вы знали, что мы недовольны текущим положением дел, и все же опубликовали фотографию, на которой вы демонстрируете миру все свои булочки и дряблости. — Она выплевывает слова “булочки" и "дряблости", как будто это террористические организации.

— И я бы сделала это снова, — огрызаюсь я.

Джунипер бросает на меня испуганный взгляд. — Ваня, позволь мне разобраться с этим.

Я вздергиваю подбородок. — Я уверена в том, кто я есть, и я знаю, что я красива внутри и снаружи…

— Твои чувства не имеют ничего общего с фактами, дорогая. Цифры не лгут, и это все, что меня волнует. Наши продажи падают, и все потому, что вы решили, что вам нужно побольше бургеров с сыром.

От ее снисходительного тона у меня раздуваются ноздри. Я встречала людей в индустрии, которые ненавидели меня за цвет моей кожи и за мой размер. Это не первое мое родео с невежеством, и я не боюсь работать в разгар шторма.

Неважно, насколько сильно фотографы, режиссеры и другие представители индустрии хотят презирать меня, объем моей работы обычно убеждает их держать меня рядом. Я знаю, что хороша в том, что делаю. И из-за этого они терпят меня, со всеми моими отличиями.

— Я приношу извинения за любой ущерб, который мои фотографии нанесли вашему бренду, но я не буду извиняться за то, как я выгляжу.

— Извинения ничего не значат. Вам следовало помолчать и сходить в спортзал, а не разгуливать голышом в своем аккаунте в социальных сетях. Вы заслуживаете медали не потому, что вы ленивы, мисс Бекфорд. Никому не нужно прославлять тебя, потому что тебе не хватает самоконтроля. Сейчас не время поднимать шумиху или представлять себя какой-то жертвой. Реальный мир суров и несправедлив. С вами нельзя нянчиться, потому что вы чувствуете себя особенной.

Мои челюсти сжимаются. Я начинаю дрожать от усилий сохранить самообладание.

Джунипер накрывает мою руку своей. Я не уверена, то ли для того, чтобы удержать меня на месте, то ли для того, чтобы сохранить рассудок.

Он говорит сам. — Мы здесь, чтобы обсудить бизнес, а не обмениваться личными оскорблениями. Я бы хотел провести гражданскую дискуссию, но, похоже, вы не в состоянии этого сделать.

— Мы здесь, чтобы обсудить, почему мисс Бекфорд нарушила свой контракт. — Прискин откидывается на спинку стула и смотрит на меня свысока. С ее тонких губ срывается смешок. — Меня тошнит от вас, моделей, считающих себя активистами. Поскольку мир считает вас симпатичными, вы верите, что вам есть что сказать. Это не так. Мы платим вам не за то, чтобы вы передавали сообщения. Занимайтесь своей мыльницей в свободное время. — Она машет рукой. — Ты манекен, на который мы вешаем нашу драгоценную одежду. И если у тебя не хватает порядочности хорошо следить за собой и своей внешностью, тогда ты нам не нужна. — Она отодвигает стул в сторону. — Дом моды мадам Вонг — не место для свиней.

Это выстрел в грудь. Я слышу, как хрустят мои ребра от удара.

Джунипер хлопает ладонями по столу и приподнимается. — Теперь подожди всего одну чертову минуту.

— Тебя оскорбил мой язык? — Она наклоняет голову. — Мои извинения. Я думала, ты к этому уже привык. Разве вы, модели постарше, не жалуетесь всегда на то, как тяжело вам приходится в этой индустрии? Возможно, вы сможете успокоить свою боль, съев еще кусочек торта.

Мои пальцы сжимаются в кулаки.

Дверь с грохотом распахивается в тот самый момент, когда я вскакиваю на ноги и кричу: — Да пошла ты!

— Я как раз собирался это сказать, — произносит знакомый голос.

Бурлящий тон заставляет и меня, и Джунипера развернуться лицом к двери.

— Хадин? — Я ахаю.

В комнату врывается Хадин, выглядящий совершенно устрашающе в модном костюме и свите позади него.

— М-мистер Маллиз, — визжит Прискин, выглядя так, словно вот-вот рухнет в свое кресло.

— Хадин, что ты здесь делаешь? — Шиплю я. Мой взгляд опускается на его дорогой пиджак. — А почему на тебе костюм?

Он отвечает мне, но не сводит яростного взгляда с Прискин. — Я был здесь, чтобы продлить контракт, но я рад, что подслушал ваш разговор, прежде чем что-либо подписать. Это спасло меня от совершения большой ошибки.

Прискин вскакивает и обходит свой стол. — На что ты намекаешь?

— Разве я не ясно выразился? Тогда позвольте мне прояснить ситуацию. С этого момента наша компания больше не работает с вашим брендом.

Она чуть не падает ничком. — У Mulliez Media всегда были прочные и взаимовыгодные отношения с нашим домом моды.

— Mulliez Media теперь под моим контролем, — говорит Хадин. — И мы не поддерживаем компании, которые оскорбляют своих моделей и расторгают контракты при первых признаках проблем. Если вы так относитесь к своим сотрудникам, представьте, как вы будете относиться к моей компании, когда мы перестанем служить вашим интересам.

Моя компания? С каких это пор Хадин так говорит о своем семейном бизнесе?

— Нет, это… Я просто пошутила. Мы так шутим. Свинка — это домашнее прозвище. — Прискин запрокидывает голову и хихикает. Это отвратительный звук. — Верно, Ваня?

— Не смей произносить ее имя, — рычит Хадин.

Дизайнер отшатывается.

— Хадин, — бормочу я, пытаясь поймать его взгляд, — я справлюсь с этим.

Шагнув ко мне, Хадин хватает меня за руку и укрывает за собой. — Ни за что, — говорит он. Затем смотрит прямо перед собой. — Уилл.

— Да, сэр.

— Подготовьте иск против модного дома мадам Вонг за незаконное расторжение контракта, жестокое обращение с сотрудниками и… добавьте что-нибудь еще. Сделайте из этого сочный коктейль. Пусть наши юристы доставят иск завтра.

— Да, сэр. — Уилл опускает голову.

— Пошли. — Хадин хватает меня за руку и тащит к двери. Прежде чем уйти, он оборачивается и смотрит на Прискин сверху вниз. — О, и мы не будем мириться. Удачи в суде.

Не говоря больше ни слова, он тащит меня из комнаты в коридор.

ГЛАВА 16

ОДЕТ ДЛЯ НЕУДАЧИ

ХАДИН

Я игнорирую ограничение скорости, мчась по автостраде. Мои руки все еще дрожат, а сердце стучит в ушах.

Я очень давно не хотел кого-то душить, но эта пожилая женщина вывела меня за пределы дозволенного. Поскольку у меня строгая политика запрета насилия в отношении женщин, лучшей альтернативой является наказание Нэнси Прискин, дизайнера мадам Вонг, по всей строгости закона.