— Красавчик? — Даррел лает.

— Я имею в виду, — смеется Санни, — что он крайне Невзрачная противоположность красавчику, не такому сексуальному, как мой муж.

— Совершенно верно. — Даррел выпячивает свою квадратную челюсть.

— Лучше следи за собой, Маллиз, или Гастингс может перерезать тебе горло ножницами, — предупреждает Макс, похлопывая меня по плечу.

— Сегодня насилия не будет, — говорит Кения. — Теперь, поскольку вы, мужчины, перекладываете всю тяжелую работу на плечи бедняжки Хадина, вы дежурите в палатке и за столом. — Она указывает на улицу. — Скамейки сами по себе не установятся.

— Опять, чья это была идея? — Алистер ворчит.

— Во всем виноваты дети. — Кения вальсирующе подходит к мужу и целует его в щеку. — Ты же не хотел бы их разочаровывать, правда?

Угрюмое выражение лица Алистера смягчается на несколько градусов.

Кения хлопает глазами и указывает на дверь. — Тогда я предлагаю тебе включить свой прекрасный мозг и придумать, как установить эту палатку.

— Пошли, Гастингс, — говорит Алистер, направляясь к двери.

Я улыбаюсь их общению. Раньше меня бросало в крапивницу, когда я думала о семейной жизни. А дети? Какое-то время мне было хорошо с ними, но мысль о том, чтобы завести кого-то своего, вызывала у меня тошноту.

Встреча с Кенией и Алистером, Даррелом и Санни и даже Дон и Максом показывает мне другую сторону, которую я никогда раньше не рассматривала. Каково это — иметь женщину, которая будет рядом вечером после долгого дня? Женщину, которая прикроет меня, даже если я потеряю все. Женщина, которая украдет мое сердце из груди и сохранит его в безопасности.

Мой взгляд скользит к Ване. Она выше всех детей, но заглядывает в капот с таким же интересом. Бейли поднимает взгляд и говорит ей что-то, что заставляет ее разразиться смехом.

Пальцы щелкают перед моим лицом. — Ты со мной, Хадин?

— Что? — Я смотрю в проницательные голубые глаза моего лучшего друга. — О, да.

— Я спросил, не нужна ли тебе с этим помощь. — Макс упирается подбородком в гриль.

— У нас получилось. — Два жизнерадостных женских голоса говорят одновременно.

Санни и Кения окружают меня с обеих сторон, их глаза сверкают с такой интенсивностью, что мне становится не по себе.

Макс прочищает горло. — Хорошо, я буду снаружи. — Наклоняясь ко мне, он шепчет: “- бы посоветовал тебе воздержаться от очарования любой из этих женщин. У их мужей подлый хук слева.

Я отталкиваю Макса.

Он бросает на меня еще один предупреждающий взгляд и выбегает на солнечный свет.

Я не могу удержаться от смеха. Ваня написала ‘важное мероприятие’ в своем расписании на сегодня, и я предположил, что это очередная работа моделью или встреча с компанией, которая издает ее кулинарные книги. Я понятия не имел, что она экономит время, чтобы провести его с этой командой.

Это на нее не похоже. Кроме меня, Макса и Джунипера, у Вани больше нет никого, на кого она могла бы положиться. Ей также не нравятся вечеринки, поскольку она посещает их слишком много из-за своей работы. Она часто расслабляется дома в одиночестве за чашкой чая и просмотром фильма, вместо того чтобы общаться.

Кения протягивает мне ведерко с сырой курицей. — Мама Мойра использовала настоящие белизские приправы. Даже если вы поджарите их на углях, они все равно будут ароматными.

— Принято к сведению. — Я ухмыляюсь. Как будто в моих глазах сталь, а Ваня — магнит, я снова смотрю на нее.

Санни ловит меня взглядом, и довольная ухмылка появляется на ее губах. — Итак, ты и Ваня, да?

— Такому не бывать, — уклоняюсь я. Мои руки дрожат, когда я разогреваю гриль. Он большой, блестящий и совершенно новый. Бьюсь об заклад, кто-то из парней купил эту штуку, думая, что они будут ею пользоваться, и она осталась у них в гараже.

В любом случае, это хорошее оборудование. Я должен купить себе такое, когда у меня наконец появится доступ к деньгам…

— Такому, как ты и Ваня, не бывать? — Кения уточняет.

— Именно это я и сказал, — нервно отвечаю я.

— О? Так это ребенок от другого мужчины в ее утробе? — Спрашивает Санни, наклоняя голову и пристально изучая меня.

Я потираю затылок. — Дамы, по-моему, вы что-то путаете. Курицу на гриле должны готовить вы, а не я.

— О, он остроумен, — говорит Санни.

Кения кивает. — Мне нравится остроумие.

Я улыбаюсь.

Женщины становятся ярче.

Санни толкает Кению локтем в бок. — Он улыбается.

— Мы не встречали ни одного, кто улыбался, — соглашается Кения. — Я начинала думать, что все богатые люди несчастны.

Кения вздергивает подбородок и изучает меня.

Я наблюдаю за ней, а затем перевожу взгляд на мясо. — Если вам, дамы, есть что сказать, я предлагаю вам выкладывать это, пока ваши мужья не утащили вас прочь или Ваня не подошла сюда и не потребовала объяснить, о чем мы говорим.

— Ваня занята, — возражает Санни.

— Ваня поглядывает сюда с тех пор, как вы двое загнали меня в угол. — Я переворачиваю курицу и смотрю, как ее облизывают оранжевые языки пламени. Запах угля и вяленого мяса наполняет мой нос и заставляет мой желудок урчать. Мы ничего не ели с Гавайев. Не было времени.

Жизнь Вани настолько стремительна, что неудивительно, что ее представление о хорошем времяпрепровождении — запереться в своем доме и расслабиться.

— Может быть, она смотрит на цыпленка, — предполагает Кения.

Я качаю головой. — Ни за что. — Проходя мимо дам, я кладу еще курицы на другой конец гриля. — Она кусает нижнюю губу, что означает, что ей что-то не нравится. Она также играет с воротником своей рубашки. Она делает это только тогда, когда решает, стоит ли ей что-то делать.

Глаза Кении расширяются.

Санни смотрит на Ваню. — Вау, она действительно все это делает.

— Разве я тебе не говорила? — Кения выгибает бровь. — Я же говорила тебе. У меня было предчувствие на их счет.

— Какое предчувствие? — Я спрашиваю.

— Вы с Ваней…

— Эй, ребята, — Ваня бочком подходит к грилю, — о чем вы говорите? — Ее взгляд устремляется на меня. — И зачем вы установили гриль в помещении? Не лучше ли было бы приготовить гриль на улице?

— Другие парни установили его внутри, — объясняю я.

— Еще одно доказательство того, что они понятия не имеют, что делают, — добавляет Кения.

— Можно подумать, такие умные мужчины, как они, способны понять, как приготовить курицу на гриле. — Санни разводит руками. — Можно подумать.

Снаружи доносится громкий стук, за которым следует звук падающей на траву трубы.

Дон и дети вертят головами по сторонам.

Санни и Кения обмениваются взглядами.

— Мы проверим, как они! — говорит Кения. Она берет Санни под руку и спешит на улицу. Вероятно, чтобы убедиться, что у их мужей нет сотрясений мозга.

Я тихо смеюсь и не спускаю глаз с цыпленка.

— Ты думаешь, они настолько невежественны? — Спрашивает меня Ваня, прислоняясь к машине.

Я пожимаю плечами. — Все, что они умеют делать, — это делать деньги и управлять гигантскими компаниями.

— Ты говоришь так, будто ты более зрелый человек.

— Я могу достать чешую из рыбы, смастерить палатку, загнать медведя, наложить жгут на сломанную ногу с помощью палки и платья — не проси…

Она подпирает подбородок кулаком. — Если мир когда-нибудь захватят разумные медведи и нам всем придется жить в лесах, я знаю, кому позвонить.

Я смеюсь.

Ваня улыбается.

Мое сердце странно вибрирует.

— Выглядело так, будто ты, Кения и Санни сговорились. — Ваня прищуривает свои красивые глаза. — О чем вы говорили?

— Ты прилетела сюда до того, как они смогли приступить к третьей степени. В некотором смысле я должен тебя поблагодарить.

Она фыркает.

На расстоянии Дон прерывает свое занятие. — Позволь мне пойти проведать Макса. Он ведет себя так, как будто знает ответы на все вопросы, но этот человек невежествен, когда дело доходит до практических вещей. — Она указывает пальцем на детей и зовет: — Ваня, Хадин, можете присмотреть за детьми вместо меня?