А зима в этом году закончилась достаточно быстро. Уже в начала марта весь снег растаял, и в городе стало относительно тепло. Мне были знакомы такие перемены. Изменение климата говорило о сильных магических волнениях в окружающей среде.

И это означало, что стена между нашим и Тёмным миром стремительно истончалась. Приём истончалась она не сама. Кто-то этому способствовал. И я уже давно догадывался — кто этот человек.

Поскольку я и так создал чересчур много подозрений за последние полгода, мною было решено провести этот месяц, как подобает образцовому студенту.

Я посещал лекции, подтягивал оценки по всем предметам, а ночами медитировал, укрепляя отражение. Наш новый ректор и по совместительству мой начальник — Александр Пересветов — тщательно следит за каждым моим действием. Я определенно заинтересовал этого человека.

Хотя, чему тут удивляться? Я самый молодой боец Светлого Дня за всю историю организации. У меня в друзьях архиоборотень, а кроме всего прочего мне неплохо удаётся стирать Тёмный Час и схлопывать разломы до состояния маленьких чёрных шариков. Повод задержать на мне внимание был.

Также и наш алхимический бизнес на месте не стоял. До конца зимы мы обзавелись несколькими точками по всему городу. Павел передал нам помещения своего отца, как и обещал. Мне удалось найти несколько безработных алхимиков, которые готовы взяться за любой труд, лишь бы получить рабочее место. Начинать придётся с малого, но вскоре мы сможем найти и более квалифицированных работников.

Так или иначе, начало было положено. Я закупил оборудования чуть ли не наполовину накопленных средств, нанял работников и ожидал открытия первых торговых точек в Санкт-Петербурге.

Но это было далеко на самым главным событием весны. Больше всего я ждал получения титула князя.

И, наконец, тот самый день настал. Оборотное зелье было готово, а Павел и Мария Мясниковы выгадали момент, когда их отец окажется в особняке.

Мы собрались в Тайном Убежище, чтобы перейти к основным действиям нашего плана.

— А ты точно уверен, что эту дрянь можно пить? От неё воняет хуже, чем от мёртвого фоба… — брезгливо поморщился Павел, осматривая очередное изобретение Бродского.

— Вообще-то мёртвые фобы ничем не пахнут, — пожал плечами я.

— Это ты забыл тех ящеров и их яйца, из которых потом вылупились…

— Так, а ну прекратите критиковать моё зелье! — воскликнул Бродский. — Пейте, пока я его не вылил!

— А на кой его выливать? — вмешался дед Аким. — Оставьте мне, я его сам выпью. Давно я не был молодым и красивым.

— Э… Тебе это вряд ли поможет, — скривился Бродский. — Если я увижу Павла Мясникова с паучьими лапами — я добровольно закончу свою алхимическую деятельность.

Я откупорил бутылку с зельем и протянул его Павлу.

— Давай, твоё здоровье! — с иронией сказал я.

Павел стукнул своей склянкой о мою, и мы залпом проглотили экспериментальный эликсир Бродского.

Хотя у Бродского все зелья — экспериментальные! Ни одного до ума в итоге не довёл. Но в побочках была самая главная изюминка.

Как нас с Павлом передёрнуло от преобразования тел — словами не описать. Сначала Мясников упал на колени и начал корчиться в страшных муках. Я старался держаться, но полившийся со лба пот выдавал сдерживаемую боль с потрохами.

Марии пришлось отвернуться, зрелище было не из приятных. Наконец, этот кошмар прекратился. Я поднял всё ещё пульсирующие от боли глаза и посмотрел на Павла.

Передо мной было моё отражение. Владимир Белов — собственной персоной. От оригинала не отличить.

Правда, магию крови я в нём чувствовал очень явно. От Павла ею так и несло. Но никто кроме меня не умеет опознавать людей по магии, а значит, проблем с этим возникнуть не должно.

Мария аккуратно взглянула на нас между пальцев, которые ранее закрывали её глаза и удивлённо хмыкнула.

— Ого! А всё-таки мне разницу видно прекрасно! — заявила она.

— Это ты о чём? — напрягся я.

Возможно, Мясниковы чувствовали за счёт своей магии крови родню? Очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.

— Действительно, о чём это она? — пожал плечами Павел. — Я сам разницы не вижу. Будто мы не зелье оборотное выпили, а душами поменялись.

— Да о чём вы говорите? — удивилась Мария. — Павел, ты присмотрись внимательнее. Владимир своей осанкой подчёркивает лучшие стороны твоей внешности. А вот из тебя, брат, Владимир получился какой-то страшненький.

Понятно, ничего серьёзного. Мария даже в такой ситуации не упускает шанса пофлиртовать. Хотя, скорее всего, она таким образом избавляется от стресса. Всё-таки нас троих ожидает совсем не простая задача.

— Всё, Паш, — кивнул я. — Выезжаем к вашему особняку. Действуем строго по плану. И, учитывая, что мне придётся сделать — без обид.

— Не беспокойся, — махнул рукой он. — Посидеть в личной отцовской тюрьме — это меньшее из унижений, что я переживал за свою жизнь.

Было хорошо заметно, как изменилось отношения Павла Мясникова к отцу после нашей с ним совместной вылазки в Тёмный Мир.

А значит, опасаться, что он испугается своего отца — не придётся. С этим страхом Павел уже справился, когда одолел фоба в форме своего отца.

Осталось только справиться с самим Виктором Мясниковым в реальной мире.

Мы выехали к особняку. План шёл бы куда более гладко, если бы машина Павла не застряла в Тайном Убежище. Однако такси никто не отменял. А исчезновение дорогущего автомобиля — лишний повод загладить вину перед отцом, принеся мою голову на блюдечке.

Мы остановились неподалёку от главного входа на территорию усадьбы Мясниковых, после чего вышли из машины, дождались, пока таксист уедет.

Как только свидетелей в округе не осталось, я замахнулся и крепким ударом разбил лицо «Владимира Белова», которое теперь принадлежало Павлу.

Павел отлетел в сторону и ударился спиной об ограждение собственного особняка.

— Живой? — забеспокоился я.

— Всё нормально, — кивнул Павел, потирая опухающее лицо. — Делай, что хочешь. Лицо-то твоё.

Мы с Марией, как и договаривались, связали Павла путами, созданными магией крови. Это создавало впечатление, что пленник с моим лицом был пойман Павлом. Кроме того, эти путы мой соратник мог разорвать в любой момент. Это должно было стать хорошей страховкой, если Виктор Мясников слетит с катушек и решит напасть на собственного сына в моём обличии.

— Веди себя гордо, — посоветовала Мария. — И немного… Заносчиво. Но так стоит показывать себя только перед охранниками и слугами. Отцу же Павел привык вылизывать пятки.

— Неправда! — возмутился Павел. — Я уже очень давно себя так не веду. Лучше поступай, как велит интуиция, Владимир. Не слушай Марию.

— Я так и собирался, — кивнул я.

И мы подошли к главным воротам.

Нас встретили вооруженные охранники. Они сразу же поклонились, поприветствовав главного наследника, но открывать врата не спешили. Их смущал «Владимир Белов». По их взгляду было хорошо заметно, как быстро охранникам удалось узнать моё лицо. Видимо, Виктор Мясников их долго готовил к этому моменту.

— Павел Викторович, — обратился ко мне один из охранников, — прошу простить мою дерзость, но… О чём вы думали, когда вели сюда Владимира Белова? Вы же понимаете, что ваш отец…

— Молчать! — закричал я, максимально стараясь изобразить былую истеричность Павла Мясникова.

Паша поёжился, глядя на меня. Ему самому было неприятно вспоминать такого себя.

— Одно моё слово — и отец уволит вас. И это — в лучшем случае, — процедил я сквозь зубы. — Я привёл главного врага нашей семьи на суд. И лучше вам впустить нас, пока никто из прохожих не понял, что мы тащим в имение заложника!

Мой крик быстро взбодрил охрану, и они, недолго подумав, бросились открывать ворота.

Однако, когда мы прошли на территорию особняка, я услышал, как один из сторожей начал звонить Виктору Мясникову.

Но это беспокоить нас уже не должно. За этим мы и пришли — встретиться с главой кровавого рода.