Он видел озеро, гладкое, как зеркало, в окружении пасторально-зелёных холмов. Совершенно отчётливо слышал робкое щебетание птиц и шелест деревьев. Одинокие солнечнее лучи, пробиваясь сквозь завесу низких облаков, освещали местность тревожным светом.

Два человека, зрелый, в сером капюшоне, и молодой, одетый как рыцарь, но без брони, вышли из-за холма, приблизились к воде. Старший на миг обернулся, и Хельги с удивлением узнал в нём нового знакомца, Мерлина! Лица его спутника увидеть не удалось. С минуту люди стояли на берегу, ветер доносил обрывки распевных фраз – маг читал заклинания. А потом вода в озере вдруг взбурлила, закружила водоворотом. Огромная, но в то же время изящная женская рука, сжимающая меч вынырнула из пучины.

Ах, что это был за меч! У любого, кто хоть немного смыслил в оружии, (а уж он то, Хельги, в оружии смыслил профессионально!) захватило бы дух от великолепия этого меча! Совершенная форма, ослепительно сияющее полировкой лезвие, благородно-скромная, но драгоценная рукоять – подобное оружие было достойно величайших из королей. Если бы Хельги не понимал, что видит всё не наяву, то честное слово, пошел бы к озеру и забрал меч себе, что бы о нём ни подумали те двое…

В этот миг, словно уловив его недостойные мысли, видение угасло. Возникла жёсткая палуба драккара, полосатый парус, палящее солнце и удручённый Аолен…

Последний час был одним из худших в жизни Аолена. Друг умирает тебя на руках, а ты ничего не в силах поделать – что может быть страшнее?

Он не понимал, что происходит. Хельги не в первый раз применял спригганскую магию стихий, она всегда была ему во вред, но никогда последствия не были столь грозными. А ведь прежде ему случалось высвобождать куда более мощные силы. Чего стоил поединок с Багорой или гигантский отлив у западного побережья! Почему же небольшое течение и простой ветер, устроенные с помощью камней размером всего-то с кулак, вызвали такую реакцию? Этого эльф не знал.

Он сидел и беспомощно смотрел, как блеет лицо Хельги, сохнут и трескаются синеватые губы, холодные капли выступают на лбу, остывают руки, слабеет дыхание, – и с ужасом думал, что скажет Меридит, и что вообще теперь будет. За последние несколько лет эльф привык рисковать жизнью почти ежечасно. Осознавал, что любой день может стать последним и для него самого, и для любого из его друзей. Ему казалось, что он успел подготовиться к этому, что сможет смириться с судьбой. Оказалось, нет…

Утреннее солнце слепило нещадно. Свежий ветер гнал по небу обрывки облаков. И вот одно из них бросило тень на драккар. И они – Аолен с Рагнаром – увидели ЭТО. Жуткая, призрачно-бестелесная тварь, похожая на тощего, двуногого, горбатого волка, склонилась над Хельги, длинным узким рылом присосалась к шее. Что-то эфирное, но отвратительно похожее на слюну, капало со скошенного подбородка чудовища, короткие передние конечности мерно подрагивали. Казалось, оно урчит от удовольствия, наслаждаясь добычей.

– Очнись! – эльф принялся в ужасе трясти безжизненное тело Хельги. – Очнись, ради всех богов! – он не знал, что ещё можно сделать.

Хельги не очнулся, но пользу действия Аолена принесли. Тварь вдруг вскинулась, отпрянула, выгнулась неестественной дугой, как в эпилептическом припадке, и, корчась, принялась стремительно уменьшаться, усыхать и таять. И исчезла совсем.

Ничего не изменилось в лице Хельги, но Аолен понял совершенно точно – опасность миновала! А ещё минут через пятнадцать демон открыл глаза. И вместо приветствия, как ни в чём не бывало, пожаловался.

– Представляете, мне кажется, я опять кого-то пожрал… в смысле, поглотил! Вот ужас, да?

– Ещё какой у… – начал было Рагнар, но осёкся. Не так часто приходится видеть, как благородный и утончённый эльф самым вульгарным образом кажет тебе кулак!

К радости Аолена, Хельги тут же забыл о своей жуткой трапезе. Он сел и радостно поведал.

– У меня такая галлюцинация была! Обалденная! Настоящее видение. Сейчас расскажу!

Эльф сдёрнул его на пол за ремень штанов.

– Да не шевелись ты пока, ради всех богов! Рассказывай лёжа!

– Лёжа неудобно, – возразил демон. – Ну ладно, слушайте. Но выйдет не так образно, как хотелось бы!..

…Ещё раз, уже более художественно, он описывал видение позже, когда проснулись измученные гребцы.

– Интересно, кто был тот, второй, с Мерлином? – завершил он свой рассказ. – Такой меч отхватил! Повезло парню!

– С ума сойти! – схватилась за голову сильфида. – Я всегда знала, что он у нас дремучий как тролль. Но чтобы настолько! Хельги, тебе ничего не говорит имя король Артур?!

– А что, должно говорить? – осторожненько поинтересовался магистр Ингрем.

– Это ты у мэтра Дастархольма спроси, если в университет вернёмся. Только не сразу, сначала подготовь морально. Чтобы старичка удар не хватил!

Мэтра Дастархольма Хельги знал, так звали их преподавателя истории. А короля Артура… Вроде бы что-то слышал… А может, и нет…

– Вспомнил! – весело известил он. – Там ещё дева была! Озёрная дева и этот… как его? Не то Галахад, не то Грааль! На «г», короче. Стол, что ли, так назывался?

– Где «там»? – тоном палача на допросе осведомилась сильфида.

– Не знаю, где. Там, где Артур. Ассоциации у меня такие.

– Не представляю, как образованное существо в степени магистра может позволить себе не знать подобных вещей! – возмущению девицы не было предела.

– Вот так и может! Я не гуманитарий. Ты, например, знаешь, что такое гетероцеркальный хвост? То-то же!

– Хельги, – втолковывала Энка, – Есть определённый минимум знаний, необходимых любому культурному существу! Стыдно не знать о короле Артуре, это же история!

Но демон из упрямства взялся спорить.

– Не понимаю, почему не знать об Артуре стыдно, а о гетероцеркальном хвосте – не стыдно! Кто вообще определяет этот твой минимум и почему в него никогда не входят естественные науки? Вы не знаете самых простых вещей об окружающем мире, но это вас не смущает. Помните какого-то короля и воображаете себя культурными! Он, король этот, наверное, уже помер давным-давно. А гетероцеркальные хвосты существуют по сей день. Значит, они важнее!

– Ещё не факт, что он помер, – перешла в оборону девица. – Там какая-то тёмная история вышла… И вообще, что ты привязался со своим хвостом?!

– У меня нет хвоста! – всё, что касалось Артура, Хельги пропустил мимо ушей. – То есть, когда у меня есть хвост, он не гетероцеркальный. Я не акула!

И он с видом победителя удалился на корму – сменить Рагнара.

С его уходом разговор пошёл о другом. Аолен и Рагнар шёпотом, наперебой рассказывали об ужасном происшествии с призрачным чудовищем. Меридит слушала и бледнела. «Если ещё когда ни будь, не дайте боги… только посмейте меня снова не разбудить! Убью обоих!» – пригрозила она свирепо.

– Ладно, убивай, – согласился Рагнар. – А интересно, что это была за тварь, правда?

Он недооценил слух урождённого сприггана.

– А-а! – донеслось с кормы. – Значит, всё-таки была тварь?! Я же помню, что кого-то пожрал… поглотил. А вы скрываете!

В спокойно состоянии Аолен обрёл способность мыслить логически.

– Мне представляется, – рассудил он, – что владелец драккара, желая нам отомстить, обратился к колдуну, и тот напустил на нас чудовище. Олицетворённое проклятие. Оно нашло нас по магическому следу и вцепилось в того, кто этот след оставил. Счастье, что Хельги демон. Иначе… – голос эльфа дрогнул, он не договорил. Помолчал секунду, и добавил. – А может быть, на драккаре изначально была установлена магическая защита.

– Вряд ли, – возразила Меридит, со слов Хельги она хорошо знала о нравах северян. – Фьординги не любят магию и не прибегают к ней без особой нужды. Первый вариант более вероятен.

– Ой! Что это?! Кто это?! – взвизгнула вдруг Ильза.

Мимо её носа неожиданно промелькнула глубокая посудина, насаженная на длинную ручку. Что-то с шумом выплеснулось за борт.

– Это черпальщик, – авторитетно пояснила диса. – Как мы его сразу не заметили?! Совсем плохие стали!