Гонсало де-лос-Риос с удивлением рассматривал свою дочь и задавался вопросом – откуда у нее такие волосы? Огненно-рыжие. Ни у него, ни у его жены, Каталины, таких не было. На девочку, которую назвали в честь матери, Каталиной, засматривался не только отец, но и знакомые. Они старались почаще посещать богатый дом Гонсало, чтобы не пропустить момент, когда Каталине начнут подыскивать жениха.

Девочка повзрослела и к 18 годам расцвела. Внешне Каталина напоминала земное воплощение огненного ангела. Но ее душа с каждым годом становилась все чернее. Это выражалось в ее отношении к многочисленным рабам и крепостным ее отца. Они трудились на фермах, плантациях, приумножая богатства семьи. Условия были как и везде: рабы страдали и вынуждены были работать за кусок хлеба, крышу над головой, стараясь не раздражать надсмотрщиков стремлением передохнуть хоть немного в тени или сделать лишний глоток воды. Если надсмотрщики замечали это, пощады не жди. Наказание следовало неминуемо независимо от того, сколько было глотков – один или три и долго ли несчастный раб находился под защитой спасительной тени. Откуда надсмотрщики узнавали об этом? Все просто – у них появился добровольный помощник, вернее, помощница, дочь хозяина, которую рабы прозвали Кинтралой в честь произрастаюшего в Патагонии красного цветка.

– Кинтрала снова следит за нами, – шептались рабы, не смея сделать шаг в сторону тени. Люди умирали от теплового удара у нее на глазах.

Вид смерти завораживал и Кинтрала стала завсегдатаем в конюшне, где обычно наказывали за провинности рабов. Она всегда предварительно интересовалась, каким будет наказание. Если просто плети, то сколько. Будь ее воля, она сама бы взяла в свои нежные тяжелый инструмент местного палача.

За странным пристрастием дочери отец наблюдал с тревогой, предчувствуя, что добром дело не кончится. Несколько раз пытался поговорить с ней, образумить. Но Каталина только улыбалась в ответ, опустив глаза. С ужасом отец осознавал, что у ангельского личика его дочери улыбка дьявола.

– Тебе не кажется, что нашей дочери пора выходить замуж?

Гонсало поручил жене начать подготовку к смотринам. Каталина позвала к себе дочь и сообщила ей волю отца.

– Никаких смотрин. Я сама выберу себе жениха, – заявила она и пригрозила, что лишится девственности с конюхом, если отец будет настаивать.

Каталина вошла к мужу в смущении. По ее виду он понял, что разговор не задался.

– Капризничает?

Каталина пожала плечами, не зная, как начать. Дочь потребовала, чтобы она передала ее слова в точности. «..с конюхом! Так и скажи». Наконец, она решилась и все рассказала. Госналес побагровел от негодования и приказал, чтобы дочь немедленно явилась к нему.

– Господин, юная госпожа может не согласиться…

– Скажите, отец приказал. Пусть попробует ослушаться. И созовите остальных слуг. Оглашу мое решение.

Через пол часа в главном зале просторного и богатого дома Гонсалеса собралась многолюдная и пестрая толпа. Каталина явилась позже всех. Главное, что пришла.

– Подойди ко мне, дочь моя.

Девушка направилась к отцу все с той же глумливой улыбочкой на губах.

– И перестань улыбаться. Повод для встречи безрадостный.

– В самом деле? – Каталина подняла на отца глаза и он понял, что разговор с дочерью может и не получиться, она настроена не договариваться, а объявить ему войну. Гонсалес уже пожалел, что решил провести встречу в присутствии слуг, которым хотел приказать следить за юной госпожой и не выпускать ее никуда без его приказа. Но было поздно и он продолжил:

– Слушайте мой отцовский наказ, – Гонсалес решил опустить ту часть своей речи, в которой хотел отругать дочь за шутки про конюха. – Каталина не покинет своей комнаты до тех пор, пока не согласиться снова стать примерно дочерью (будто она когда-то ею была) … оберегать госпожу и не спускать с нее глаз. Дочь моя, ты поняла? Я не хотел быть таким строгим, но ты сама вынудила меня, признай.

– Признаю,– крикнула Каталина, топнув ногой. – Что выполню свое обещание! Тебе должны были его передать, слово в слово. Мое слово против твоего! – и она снова улыбнулась.

Гонсалес не стерпел такой дерзости и отвесил дочери смачную оплеуху. Все ахнули. Такое происходило впервые, чтобы Каталину публично наказали.

– «Хорошо, да мало. Раньше надо было…», – шептались свидетели этой родительской пощечины между собой.

Каталина закрыла руками лица и не заплакала, нет, она зарычала! Отец в ужасе отпрянул от дочери, думая, что она сошла с ума. В какой то мере так оно и было, но началось не вдруг. Скорее всего с самого рождения дьявол проник в лоно его жены вместе с его семенем…Кто знает, может это проклятие рода за то, что измывались над своими рабами? Гонсалес сам никого не бил. Но плантации то были его и дочь – сущий демон.

Однако, Гонсалес винил себя за то, что был слишком суров с дочерью. Жена помалкивала. Уж она то знала, что угроза про конюха не была пустым сотрясанием воздуха. Дочь уже давно предавалась недостойным занятиям то на конюшне, то на сеновале и не с одним, а с теми, кто ей понравился.

Об этом судачили, но донести Гонсалесу никто не решался. Себе дороже. Неукротимая Кинтрала своим любовникам пригрозила – если об этом будут сплетничать и называть ее имя, она отомстит не сплетникам, а им:

– Своими руками отсеку, сами знаете что. Не пытайтесь проверить. Кинтрала свое слово держит.

Угроза подействовала и за пределы фермы, где все происходило, пикантная новость не просочилась, разве что чуть-чуть.

Соседи посмеивались в рукав, чтобы не оскорбить богатого соседа и ждали, когда же в доме Гонсалеса начнут украшать фасад и интерьер к свадьбе. Вместо этого пришлось вывешивать черные полотенца и закрывать зеркала.... Скончался хозяин.

Накануне с аппетитом пообедал, потом почувствовал недомогание и к вечеру отошел к богу. Приехавший по приглашению лекарь осмотрел тело и вынес заключение:

– Отравление. Призрак Тофаны. Саму сожгли, а дело ее живет и исправно убивает. Нужно выбросить ту пищу, что он ел. И вылить все, что он пил.

– Отравление или отравлен? – шепотом спросила лекаря жена покойного.

– Второе. Я вам ничего не говорил и советую похоронить эту тайну вместе с ним. Тот, кто это сделал, рядом. Сделайте вывод из случившегося и не повторите ошибку господина Гонсалеса, упокой Господь его душу.

Гонсалеса похоронили в 1622 году, когда дочери исполнилось 18 лет. Каталина, вдова, вняв совету, не стала затевать расследование, зная и так, кто отравитель. У Гонсалеса, как ни странно, был один враг – его дочь. Судя по ее поведению, она была способна на многое. Будущее показало, что у бедной женщины не хватило воображения представить, на что еще была способна рыжеволосая, своенравная Кинтрала.

Наступил 1626 год. Родственники, обеспокоенные отдаленными слухами, настояли аккуратно на своем и Кинтрала, наконец, вышла за муж по-настоящему…

Альфонсо Карвахалем, выходец из Испании, перевез жену к себе в имение. Жених был не из местных, ничего не знал, ни о чем не догадывался и был рад хорошему приданному красавицы жены. Занятый на военной службе, он также не возражал, чтобы жена взяла на себя управление хозяйством.

Однажды Каталина предложила ему прогуляться и показать кое-что особенное, что поможет им лучше понять друг друга. Заинтригованный Альфонсо согласился. Увидев связанную молодую рабыню, спросил, в чем она провинилась. Жена ответила, что ее вина ужасна:

– Она молода, красива и часто заглядывается на тебя.

Каталина не баловала мужа своим вниманием. Услышав такое, Альфонсо решил, что жена ревнует, а значил любит его. Когда Кинтрала взяла в руки кнут, одураченный Альфонсо с восторгом наблюдал за ней, а потом и сам присоединился. Наказание завершилось страстными объятиями и близостью прямо там.