Что уж только не пытались. И тянули за веревку, пытаясь сорвать якорь. И били какой-то утварью по носу лодки, пытаясь сбить крепежное кольцо. И пытались развязать хитрый узел. Компания паникующих сухопутных крыс, одним словом. От запаха гари и дыма начала кружиться голова, воздух стремительно раскалялся. Но наконец Нобуске, оказавшийся в той же лодке, буквально вгрызся в узел, упорно работая челюстями.

Когда уже волосы начали трещать и закручиваться от жара, причальный кранец наконец лопнул. Шесты ударили в дно, весло, консервная банка, и просто ладони - по воде, и лодка тронулась. Прорвавшись через купы горящего кустарника, мы наконец вырвались на фарватер.

Речка Сагами оказалась неширокой. Метров сто в лучшем случае, это даже если считать пылающие мели у берегов. И противоположный берег тоже весь горел.

Вот так мы и поплыли, стараясь держаться фарватера. Температура - под шестьдесят градусов, нехватка кислорода, пепел и неверный свет огня, смешивающийся с закатом.

Очень скоро борта лодки начали трескаться от жара. Поскольку консервная банка уже была занята для балансировки весла, пассажиры поснимали с себя верхнюю одежду и принялись мочить ее в реке. А затем выкручивать, на борта лодки и на себя.

Только тогда я обратил внимание на некую аномалию.

На кормовой банке лодки скорчилась, обильно потея, совершенно голая девушка. Что интересно, не потому голая, что все с себя поснимала. Похоже, изначально до погрузки голая. А ничего себе на вид. Грязная как черт, но волосы видно, что хорошо ухожены, и грудь имеется, а не намек на нее, как у большинства в этой местности. И есть четкое ощущение, что несмотря на давку, ее несколько сторонятся.

Поскольку я к тому времени давно снял трофейную рубашку, уделанную мелким засранцем, передать ее было секундным делом. И тут обнаженная дама меня удивила. Распотрошила ее буквально за минуту, оторвала две тряпки. Большую часть натянула на себя, одной тряпкой принялась макать в воду и поливать борт, а другую - вернула мне, сжавшись и мелко дрожа. Все это не поднимая глаз и не говоря ни слова.

Похоже, картина начала начала складываться. Эта девушка - похоже, из касты изгоев. Коренному жителю с ней заговорить или принять вещь - уже оскверниться. Ну и ладно. У меня-то предрассудков нет, да и образ безбашенного американца надо отрабатывать.

- Буракумин? - Выстрел наугад, но похоже попал. Вон как съежилась, хотя куда уже больше.

- Да, го... господин. - Да она еще и заикается.

- Да ты не трясись как. Откуда ты? Что такое произошло, что голышом до реки бежала? Там же по дороге одежды валяется, бери не хочу.

- Из борделя. Девочки...

В общем, как я понял из отрывочных малосвязных ответов, ситуация оказалась на уровне полноценного фильма ужасов. Был-поживал на рабочей окраине славного города Иокогама бордель низкого пошиба. А поскольку контингент посетителей был соответствуще безденежным, проститутки тоже были соответствующего класса.

В основном - дочери, рожденные в семьях неприкасаемых. Работников крематория, кожевенников, мясников, почему-то парикмахеров. И вот когда такая семья оказывается в долгах, дочь продают в заведение, оказывающее услуги эротического толка.

У меня чуть мозги набекрень не встали, пока я пытался уложить эту нелепицу в голову. Значит как это выходит, разговаривать и касаться рукой неприкасаемой девицы - это табу. А член в глотку или еще куда совать, получается, вполне допустимо? Бред несуесветный, религией приправленный. Хотя чего я хотел от буддизма, в котором отличие рая от ада определяется ухватками "старшего по бараку" ангела?

Но это оказались еще цветочки. Оказывается, проституток держали взаперти, в комнатах с окнами, забранными решетками. Тюрьма какая-то наполовину с каторгой, а не бордель. И девице по имени Кику, сидящей сейчас в одной лодке со мной, еще очень повезло. Ее как раз вывели на плановую случку (сексом это назвать сложно), в комнату для посетителей. А тут и землетрясение подоспело.

Так что Кику сбежала прямо как была, непосредственно из-под клиента. Ее "девочкам" повезло меньше. Бордель загорелся сразу. А отпирать комнаты с "неприкасаемым мусором" никто не озаботился. Так что девушка видела и слышала, как ее знакомые, в том числе и подруги детства, горели заживо.

Ее поведение на пути бегства тоже укладывается в схему. Боялась поднимать одежду, потому что за это реально могли прибить. ведь любая вещь, которую неприкасаемая коснется - считается оскверненной. Хотя в данном случае Кику ошиблась. Уж сегодня всем наплевать, будь она изгоем, путешественником во времени, голодным вампиром или всем сразу. У всех своих проблем выше крыши.

Суммирую. Обычаи старой Японии понятны, но ни фига не приемлемы даже со скидкой на эпоху. По моему мнению, девица Кику лишилась невинности вовсе не в борделе. Ее систематически отъе..ли непосредственно в мозг, еще в детском возрасте. Похоже, при прямом содействии родителей. Вот кого точно следовало бы сжечь заживо, только уже, наверное, поздно.

Лодка наконец выплыла из дымного шлейфа. Видимость резко улучшилась. Налево и направо - сплошные красные поля. Тлеют угольки, вырываются оранжевые языки пламени в тех местах, где еще не прогорели особо массивные балки.

Конечно, выжившие есть. Человек такая скотина, что везде выживает. Но немного их. Совсем немного.

Глава 4. Ксенофобия и ее финансовые выгоды.

Второй день в прошлом я встретил в хорошей компании. Гордый Нобуске, Крысиный Хвост (отозвавшаяся на имя Азами), и её дочка. Мелкий засранец по имени Даичи. Еще одна девочка детсадовского возраста, не назвавшая своего имени. Разумеется, Кику. Упорно молчащая и держащаяся у меня за спиной, так что я не сразу сообразил, что она еще с нами. И я - американец Тревис. Возраст - девятнадцать часов плюс аномальная петля времени. Если серьезно, подумаю еще, какой возраст себе приписать.

Как мы выбрались на твердую и прохладную землю в Чигасаки - приморском районе города Иокогама, так напились из канавы и повалились спать. Температура воздуха - комфортная, а день выдался уж больно насыщенным.

Но утро, в отличие от компании, оказалось недобрым. Причем исключительно по моей вине.

На относительно свежую голову я сразу вспомнил пару грандиозных ляпов, совершенных во вчерашней запарке.

Первое, я не подобрал череп с серебряными зубами. Он имел ведь какое-то отношение к моему попаданию. Перенос совсем не походил на природную аномалию. Больше сходства - с магическим ритуалом, оставленным в лесу готовым к действию, как пистолет со взведенным курком. Исследовать кости, поспрашивать знающих людей, и глядишь прикоснулся бы к тайному миру магии.

Но. Найти череп после землетрясения и огненного шторма, при том что я успел отмахать и проплыть за день от мельком виденного места километров пятьдесят - не то чтобы совсем невозможно, но для идеального титана, а не слабого человечка вроде меня. Так что зарубаю на носу. Волшебный паровоз в школу Хогвартс уехал, рельсы украли, а на месте вокзала построили гипермаркет.