Каждая клеточка моего тела взвыла от боли. По всему телу прошла дрожь и меня скрутило пополам. Я почувствовал каждый свой внутренний орган – словно кто-то пытается вырвать мои внутренности. Голова закружилась, в глазах помутнело. Я рухнул на колени. Из носа и глаз, самопроизвольно, потекли жидкости. Я сорвал с себя шлем. Отбросил его в сторону и принялся дрожащими ладонями вытирать глаза и нос. Стало трудно дышать. Я начал терять сознание. Но, неожиданно, боль прекратилась. Я почувствовал лёгкость во всём теле. Моё дыхание восстановилось. Издав тяжёлый вздох, я поднялся с колен. Ко мне подошли мои товарищи. Я оглядел себя – моя форма приобрела прежний цвет.

– Чувак, что с тобой? – с сочувствием в голосе ко мне обратился Павел.

– Понятия не имею, – прохрипел я.

Сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Смачно сплюнул.

– Может он знает? – я кивнул головой в сторону сержанта.

Сержант стоял и усмехался. Выждав театральную паузу, он заговорил:

– Ваша форма оснащена специальными датчиками. Если на ней меняется цвет, не обязательно на красный, это означает лишь одно – в вас попали. Цвет сигнализирует степень ранения. Красный – смертельное. В том месте где цвет формы изменился, вы почувствуете боль. Вы на учениях должны понять простую вещь – ваша жизнь на поле боя зависит от вас, от вашей концентрации. А концентрацию можно привить только через боль. Страх боли, который вы в себе воспитаете, поможет вам выжить. Как говорится: «Тяжело в учении – легко в бою». А теперь занять позиции и приготовиться к бою.

Мои руки всё ещё дрожали. Ноги плохо слушались, словно сделаны были из ваты. Двигаясь, я ощущал каждую клетку моего тела. И ощущение это было не из приятных. Я бросил злобный взгляд на, всё ещё ухмыляющегося, сержанта и занял своё место. Надел шлем. Приготовился к стрельбе.

Я целился в гадов, мчащихся на меня, но постоянно промазывал. Рыжий, а вместе с ним и Крокодил, пару раз сбивали зелёных из своих ружей прямо перед моей позицией. Тогда я переходил с одиночной стрельбы на очереди – это помогало, но при этом на одного врага уходило слишком много энергии. Мои ладони, да и не только они, сильно потели. Я начал злиться на себя. За то, что у всех получается, а у меня нет. У меня никогда не получалось две вещи: первое, я никогда не мог сделать что-то ровно, даже если использовал уровень; а второе, никогда не попадал по цели.

Перед очередным сеансом стрельбы, я почувствовал, что рядом со мною кто-то стоит. Я обернулся – это оказался Андрей. Он приблизился ко мне вплотную.

– Позволь помочь, – обратился он ко мне.

– Валяй, – немного зло, ответил я. – По мне – так это самое бесполезное занятие. Проще обезьяну научить, чем меня.

– Это мы ещё посмотрим. Целься.

Я прицелился.

– Видишь цель?

Я кивнул.

– А теперь выкинь всё из головы и ни о чём не думай, даже о нём. Выровняй дыхание. Расслабь кисть. Успокойся. Веди его. Улови тот момент, когда можно нажать на спуск. Жми плавно, не дёргай. Готов? Давай!

Я сделал как сказал Андрей и первый выстрел разорвал грудь противника, заставив того развеяться. Я аж подпрыгнул от удовольствия. Мне захотелось повторить. Андрей похлопал меня по плечу. Следом появился другой воин. Я выстрелил. Попал!

– Так держать, – произнёс он, и вернулся на свою позицию.

– Спасибо! – крикнул я ему через плечо.

Краем глаза я увидел, как Рыжий поднял большой палец левой руки, а крокодил и Паша подняли свои винтовки в верх и потрясли ими. Мне стало очень приятно. От улыбки аж скулы свело. Хорошо, что в шлеме и никто не видит моей самодовольной рожи. Я отсалютовал парням в ответ.

После этого короткого урока дела у меня наладились. Я валил зелёных гадов пачками. Да, иногда их выстрелы достигали меня, но датчики загорались в основном фиолетовым или синим цветами – по ощущениям это были просто царапины.

После стрельбы нас вернули на полигон. Остаток дня мы там и провели.

Мы лазали по скалам; форсировали водные преграды, включая болота и бурные речные потоки; опускались в пещеры; штурмовали укреплённые позиции; взбирались на высокие сторожевые башни. Учились взаимодействовать друг с другом, прикрывать спину. При этом нам постоянно приходилось вести огонь из наших винтовок. В общем, как говорится, проходили боевое слаживание. К концу я сроднился со своей винтовкой так, что, когда мы сдали оружие в оружейную на хранение, у меня возникло ощущение, что от мен отрезали часть моего тела. И это, поверьте мне, испытал не я один. Крокодил даже отдавать не хотел – сержант с силой вырвал винтовку из его рук.

Когда полигон накрыла ночь и чёрное ночное небо усыпали звёзды, за нами прибыли транспорты и отвезли нас обратно на базу.

Пока мы ехали, во мне кипела энергия. Я был уверен, что смог бы вернутся на базу и пешком, если бы конечно знал где она находится. Но очутившись в душе под мощной горячей струёй, все мои силы утекли вместе со стекающей с моего тела водой.

*****

После душа мы отправились на ужин в ангар специально переделанный под столовую.

Когда мы вошли внутрь, то на нас обрушился гвалт сотен голосов. Новички, такие как я и мои товарищи, поглощая пищу, бурно обсуждали прожитый день на полигоне. Из обрывков разговоров, которые мне удалось разобрать, я узнал, что были отделения, которые отрабатывали навыки управления техникой, но таких были единицы.

– Гляди! – я толкнул в локоть Рыжего.

Когда он ко мне повернулся, то я кивнул в сторону отдельно стоящих столов – плотного телосложения парни, в форме отличной от нашей, сидели и молча ели.

– Что скажешь?

– Профессиональные игроки, наверное, – неуверенно ответил Рыжий. – или NPC.

– Не походи они на NPC.

Рыжий, неопределённо, пожал плечами.

Мы нашли свободный стол и всей командой разместились за ним. Принялись за еду.

По началу, ели молча. Все проголодались. У меня лично от голода дрожали руки. Ведь ни на стрельбище, ни после, на полигоне, мы ничего не ели. Единственным звуком за нашим столом был звук ударяющихся ложек о тарелки; прихлёбывание и чавканье.

Осилив две порции ухи и, прежде чем приступить к макаронам с котлетами и подливой, я решил нарушить молчание.

– Ну что скажите, эксперты? – спросил я, никому конкретно не адресуя вопрос.

Павел, оторвавшись от своего блокнота, который он заполнял, пережевывая пищу, посмотрел на меня поверх своих очков.

– Огонь! – выпалил он. – Это действительно новое слово в игровой индустрии. За монитором такого не испытать.

– Ага. Боль так уж точно не испытаешь, разве что пальцы от постоянного кликанья по мышке занемеют, да спина заноет, – согласился я.

К разговору присоединились Рыжий с Крокодилом.

– Мы в киберспорте уже не первый год, – начал Крокодил. – У нас тоже есть физические нагрузки, но они, как бы правильно выразиться, проходят вне игры. А здесь…

– А чем здесь отличается? – спросил я.

– Понимаешь, – включился в разговор Рыжий, – здесь – это элемент игры. Ведь если взять стратегию, то в ней всегда присутствует начальный уровень – подготовительный. Ты учишься пользоваться интерфейсом, знакомишься с игровым процессом. Так и тут. Мы на ознакомительном уровне.

– А дальше, по-вашему, что?

– Первый бой! – радостно воскликнул Павел.

На это мне ответить было нечего. Я вздохнул и принялся за макароны.

Когда с едой мы закончили, а еда, надо отдать должное, была превосходной и совсем не виртуальной, мы продолжили наш разговор в ангаре на наших раскладушках.

– Игра игрой, – не унимался я, – но вы посмотрите по сторонам. У вас не возникает ощущение, что всё вокруг настоящее: необычные материалы; оружие; военная техника. Вы видели эти ходячие машины? Они точно не голографические. А транспорт, на котором мы ездили? Единственное голографическое создание – это зеленокожие, на которых мы отрабатывали навыки стрельбы.

– Что ты хочешь этим сказать? – Павел лёг на свою раскладушку.

– Ничего конкретного, но, как по мне, очень сложно создать такое имея наши современные технологии.