Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мать вашу, меня заводит смотреть на то, как он это делает…

Особенно когда Даня замедляется и поднимает на меня свои бездонно-черные, завораживающие и безумно-магнетические глаза. В эти мгновения кажется, будто я действительно не с человеком, а с демоном похоти имею дело.

Это необъяснимо. Но, черт возьми, это абсолютно осязаемо.

И я подаюсь ближе. Толкаюсь навстречу Даниному рту, пока его язык не находит вход в мое тело. Напряженно замираю, будто существует хоть какая-то вероятность, что он подобным путем лишит меня девственности. Глупости, конечно. Умом это понимаю, но тело уже пронизывает разрядами тока, грудь хлещет восторгом, а в голове беснуется паника.

Откидываю голову назад. Прикрываю в блаженстве глаза. Прерываю счет, потому как сознание мутнеет, и связность речи теряется. Утробу продирает тягучий стон. Все силы на то, чтобы его вытолкнуть, уходят.

– Считай, – напоминает Даня.

С хрипом мотаю головой. Даже до сотни не добралась. И уже не дойду.

– Я сейчас кончу… Сейчас… Сейчас… – двигаю бедрами, помогая Даниному языку себя трахать. Подбрасывая их, зарываюсь пальцами свободной руки в длинные волосы на его макушке и с надсадным всхлипыванием замираю. Только он не останавливается, продолжает долбить мою плоть. – Мм-м… Боже… Боже… Даня… – мычу, сраженная силой всех своих ощущений.

В моем теле будто шаровые молнии носятся. Они заряжают сверхмощной энергией, располосовывают, сплавляют обратно и провоцируют массовые локальные пожары.

А потом… Данин язык выскальзывает из моего влагалища и, поднимаясь вверх, атакуют мой пульсирующий клитор. Этот крошечный бугорок тотчас детонирует, уничтожая для меня целый мир. Все исчезает, пока я взвиваюсь в воздух и разлетаюсь фейерверками.

– Ох… Е-ба, Маринка, как я хочу вставить сюда свой член… – доносится сквозь реактивный гул, который выдает мой организм. – Хочу загнать тебе на всю длину… Натянуть тебя и ебать, ебать, ебать… Ебать, Маринка…

Цепенею, когда допираю, что Даня просунул в меня палец. Хвала Богу, не на всю длину, а то мало ли… Сама не понимаю, отчего так страшно лишиться этой проклятой преграды с ним. Мне ведь нужно от нее избавиться! Но я так боюсь его реакции! В ужасе замираю, стоит лишь подумать о том, что Шатохин сделает, когда узнает, что ребенок, которого я ношу, от него.

«Плодить эти ебанутые гены! Я скорее сдохну, чем позволю этому случиться!»

Сердце гремит, оглушая. На каждом ударе будто разрывается. Сознание остается мутным. Я пытаюсь найти решение, но ничего умного придумать не удается.

Даня сгибает палец и, будто крючком подцепляя плоть, жестко давит на заднюю стенку влагалища, чтобы таким образом растянуть и открыть для себя вход. Я напрягаюсь и замираю, но низ живота все равно сводит жгучим спазмом. Невзирая на интенсивность, это скорее приятно, чем больно. Но дело не в физических ощущениях, которые мне доводится испытывать.

Проблема в том, что я не знаю, доживу ли в случае сдачи до утра!

– Можно без презика, да? Ты же там по больницам, по врачам… Все дела, да? Все проверено? Все хорошо? Я, в общем, начал изучать всю эту шнягу с беременностью. Пиздец, что с вами там творят…

Что, блин? Господи! Зачем ему это?

У меня не то чтобы слов нет… Я просто пожизненно контужена сказанным! А Шатохин в этот момент еще и ухитряется двигать во мне своим гребаным пальцем.

Как мой мозг, черт возьми, должен начать работать?

– Кажется, после всех этих исследований вас, блядь, в космос отправлять можно! Но ты туда теперь только со мной, – заключает крайне самоуверенно. – Да, Марин? Скажи уже! Не молчи ты! Ма-ри-на!

Покидает мое влагалище. Но едва я успеваю испытать какое-то далекое, будто разбавленное растворителем, вовсе не радостное облегчение, как захлебываюсь новой волной паники.

Даня увлекает меня к кровати.

Притормаживаем совсем рядом с ней. Чувствуя лодыжками мягкое основание, едва сдерживаю рвущий нутро крик.

– Маринка… – сжимая ладонями мои плечи, Бог Похоти заставляет смотреть в его выжигающие душу глаза.

Судя по тому, что я раньше слышала, у всех нормальных людей бабочки порхают внизу живота. Мои же с Даней границ не знают. По всему телу разлетаются. Кажется, щекочут своими крылышками даже кору головного мозга. Увы, в психологическом плане это оказывает совсем не ту стимуляцию, которая могла бы работать мне на пользу. Я вся – от шеи до ног – покрываюсь мурашками.

Эмоции, ощущения, чувства, желания… А где, черт побери, идеи?

Содрогаюсь и замираю, в ожидании нашествия еще каких-то фантастических тварей.

– Марина… – выдыхает тем временем Шатохин. Склоняя голову, прижимается лицом к моей шее. Шумно вдыхает. – Сука, ты такая ядовитая… Дышать тобой – чистый кайф, но последствия… Ты, блядь, хуже любой радиации… Уничтожаешь все внутри!

– Ты внутри меня – тоже!

Повышаем на эмоциях голоса. По привычке сражаемся. Пока Даня не скручивает меня до писка, пока не ловит ладонями лицо, пока не стискивает пальцами подбородок, пока не припечатывается к моему рту своим ртом… И я теряю равновесие, выдержку, рассудок.

Качнувшись навстречу, инстинктивно хватаюсь за мужские плечи. Под гладкой горячей кожей бугрятся мышцы. Эта сила пугает и вместе с тем вызывает трепет.

Размыкаю под давлением губы. Жадно принимаю яростный поцелуй.

Наглое, дерзкое, бесстыдное, незнающее меры животное. Насилует мой рот, словно вечность только этого ждал, а миг спустя мы и вовсе умрем.

Насытиться? Утолить голод? Сбить похоть?

Это невозможно!

Чтобы мы ни делали, желание не спадает. Просто потому что подобными ласками мы больше и больше друг друга заряжаем.

Лишь заканчивающийся кислород вынуждает нас разорвать контакт. Рты отпускаем. В остальном так же крепко друг друга сжимаем. Судорожно глотая воздух, вместе качаемся. И стискиваем, стискиваем… Всеми возможными способами друг на друга давим. Телом, ладонями, лицами, даже срывающимся дыханием.

– Я, мать твою, хочу залить тебя спермой. Всю тебя, Чаруша, – выталкивает Даня глухим и сбивчивым, крайне эмоциональным хрипом. Столько страсти в каждом звуке, что я попросту не справляюсь с этой лавиной. Она обрушивается на меня жаром, ознобом и горящими углями. – Я хочу быть глубоко в твоем теле. Слить прямо в тебя хочу! Никогда ни с кем так не делал. А с тобой хочу. Слышишь, Марин? С тобой одной хочу! Потому что ты моя… Моя, Марин!

Это то, о чем он предупреждал? Его откровения? То, чем он собирался делиться?

Почему я ждала чего-то более важного?

Хотя, очевидно, в этом вся суть Бога Похоти. Не о моих красивых глазах и шикарных волосах он мечтает. А я и вовсе ни на чем сосредоточиться не в состоянии. Все фразы разбираю на «перемотке», с опозданием. После каждого разбора приходит одна мысль: «Какой же Даня мудак!».

И все равно всем своим организмом на эти грязные признания реагирую.

Они волнуют меня до дрожи, до удушья, до инфаркта.

– Хочу кончить, Марин… Хочу в тебя… Я, блядь, только думаю об этом и, сука, едва не взрываюсь. Чувствуешь, как меня шманает? Чувствуешь? Маринка… Маринка моя… Как я хочу тебя! Сейчас сдохну, как хочу! – продолжает молотить, сжигая своим огнем весь кислород.

Сопротивляюсь изо всех сил, когда совершает первую, расчетливо-мягкую попытку свалить меня на кровать.

– Блядь, что не так, Марин? Что тебе не так? Я же чувствую, что ты тоже этого хочешь, Марин! – разражается возмущениями.

Чего в них больше: злости, замешательства или муки – невозможно определить. Всего этого слишком много! Меня волной за волной накрывает дрожью. Температурный режим напрочь сбивается. Дыхалка слетает. А сердце и вовсе отправляется в отрыв, после которого не всегда есть возможность восстановиться.

– Я не могу… Не могу… Не могу, Дань… Не сейчас…

– Сейчас! Сейчас я тебя уломаю, сама на мой член запрыгнешь, – конечно же, он абсолютно уверен в своих словах.

Бог Похоти! Ба!

Я и сама понимаю, что если он применит свои чертовы умения, то, несомненно, доведет меня до исступления.

20
{"b":"906340","o":1}