Он дышал тяжело и отрывисто.

Аккуратно положил руку на мою талию, лишь на миг прижимая к себе. Уткнулся в волосы носом, вдыхая мой запах. Еще через секунду отстранил от себя.

– Что-то случилось…? – открыла дверь шире, безмолвно приглашая пройти. Посмотрел, но с места не сдвинулся. Молчать продолжал, и это молчание было слишком пугающим. – Макар…?

– Я люблю тебя, – эти слова Макар не произнес, а будто бы выдохнул. Будто они жгли ему душу и нужно было срочно избавиться. – Но… – сказал и осекся.

Это «но» так больно ударило, словно меня по щекам отхлестали.

Обняв себя руками, посмотрела с неверием.

– Макар… – я уже понимала, что он хочет сказать. С таким взглядом не приходят признаться в любви.

С таким взглядом приходят, чтоб бросить.

Отрицательно затрясла головой.

– Не надо, – попросила его. – Не говори этого. Мы во всем разберемся, что бы там ни было.

– Ты не понимаешь… – с горечью усмехнулся в ответ. – Ты просто не понимаешь…

Запустил руку в волосы взъерошивая темный ежик на своей голове. Прятал взгляд, блуждая им по углам. Внутрь квартиры заходить не спешил.

– Расскажи…? – осторожно попросила его.

– Я… – начал и вновь замолчал. Будто что-то внутри мешало ему говорить. Будто между мыслями и словами стояла преграда. – Если бы ты знала обо мне всю правду… Я тебя не достоин, Таня.

Вскинул взгляд, а в нем через край плескалась вина.

Мое сердце жалобно сжалось от сочувствия к сильному, но полностью разбитому в эту секунду, мужчине.

Понятия не имела, о чем именно он говорит.

Но точно знала одно – я люблю Макара. Люблю даже таким. Подавленным, с полным раздраем в душе. Люблю и не хочу слышать, что между нами может что-то сломаться.

Не хочу отпускать свои мечты о нашем с ним будущем. Я к ним уже прикипела. Я их уже так живо представила, что не развидеть теперь. Слишком больно мне будет.

– Нет, – я упрямо затрясла головой и вновь к нему подошла. Положила ладони на щетинистые скулы мужчины. – Посмотри на меня. Я люблю тебя, слышишь? Я знаю, что ты любишь меня. Вижу это. Чувствую. Верю. Я за всю жизнь не встречала мужчины, которого бы так сильно любила. И мы со всем справимся. Что бы там ни было.

Он смотрел неуверенно. Взгляд был непривычно подернут сомнением.

Медленно наклонился. Поцеловал мягко и ласково. Словно пытался запомнить вкус моих губ.

– Макар, – прошептала ему прямо в губы. – Что бы не случилось, все можно исправить. Я на твоей стороне. Я рядом. Я за тебя. И, если ты хочешь что-то рассказать, обещаю понять.

Его могучая грудь вздымалась от болезных вздохов.

– Ты не простишь… – хриплым шепотом отозвался в ответ.

Сердце кольнуло от самых страшных догадок.

Я отшатнулась и крепко зажмурилась, набираясь смелости задать свой вопрос.

А когда открыла глаза, на его лице читался испуг.

– Ты мне… У тебя есть другая…? – не узнала свой голос. До того он был ледяным.

– Я ни с кем не спал, – ему даже секунды не потребовалось, чтобы осмыслить вопрос. Это заставило меня верить в ответ. – И люблю я тоже только тебя.

Заторможено кивнула, боясь отвести взгляд.

– Хорошо… Хорошо… – медленно переваривая слова, брала себя в руки. – Все остальное решаемо. Если тебе тяжело, можешь мне ничего не рассказывать. Я просто рядом побуду. Ты хочешь?

– Хочу. – Честно признался. – Очень хочу.

Так мы и молчали с ним всю ночь до утра. Просто лежали в постели. Глядели друг другу в глаза.

Эта ночь стала первой, которую мы провели с ним вдвоем. Обычно мы виделись днем или вечером.

И пусть в этот раз между нами не было физической близости, но мы стали ближе душевно.

А утром Макар снова уехал.

С того дня я не могла не задаваться вопросом, куда и кому он уезжает. Есть ли между нами кто-то еще. Присутствует ли в наших отношениях третий? Или, правильнее будет сказать, третья?

Женщина. Я о ней думала. Представляла ее. А потом, устав себя загонять, отмахивалась от этих догадок. Убеждала, что он имел в виду, что-то совершенно другое.

Например, свою фирму, с которой у Макара проблемы. Как-то раз он обмолвился, что эта компания – единственное, что ему дорого в жизни. Еще недавно она находилась на грани банкротства.

Мало ли на какие ухищрения мужчина пошел, чтобы спасти свое дело? Может быть, незаконные? Аморальные? Подлые?

Во все это я предпочитала не лезть, потому что не смыслила ничего. И помочь вряд ли могла.

В конце концов мысли об эфемерной любовнице были полностью выброшены из моей головы. Не стоит накручивать, если для этого нет реального повода.

Я ему верю. Верю, в то, что нет другой женщины. И в то, что Макар все решит.

А у меня полно своих забот, которые тоже требуют разобраться.

Я подошла к окну, отодвинула штору и задумчиво посмотрела, как его большой внедорожник отъезжает от дома.

В идеальном мире мы с Макаром встретились бы, когда оба бы были готовы. Не имея бремя забот за спиной. Целиком и полностью отдавая себя во власть романтических чувств.

Но, увы, мы в реальности.

А в сказки я не верю давно.

– Бабуль? – я тихонько постучала по двери палаты и просунула голову внутрь. – Можно к тебе?

– Танечка! – о ее радости говорила лишь легкая улыбка на морщинистом лице. Бабуля слишком слаба, чтобы выразить свою радость чем-то другим. Боюсь, даже руками всплеснуть ей уже непозволительно тяжело.

Пройдя в палату и поставив на тумбочку пакет с гостинцами, я наклонилась и крепко-крепко обняла свою любимую бабушку.

– Как ты? – с улыбкой спросила, помогая ей чуть приподняться.

– Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Я моложе не стала, и болезнь, зараза, не отпускает.

На секунду в ее блеклых голубых глазах мелькнуло отчаяние. Но быстро спряталось за другими эмоциями.

– Все хорошо, Танечка. Не переживай, – она сжала мою руку сильнее.

Бабушка сильно болеет. Давно, и к сожалению, неизлечимо.

Если бы от этой болезни существовало лекарство – я бы давно уже его раздобыла.

А пока в моих силах лишь устроить ее в дорогую частную клинику, где бабуле обеспечивают лучший уход круглые сутки, помогая облегчить постоянные боли.

Это недешево. Настолько недешево, что сама я порой при отличной зарплате с воды на воду перебиваюсь.

Но у нас кроме друг друга нет никого. Эта женщина меня воспитала, когда родители погибли в аварии. Мне было 6. И я была маленькой несносной мерзавкой, обиженной на весь мир.

Сколько бы времени с тех пор не прошло, а мне до сих пор хочется в который раз извиниться перед бабулей за то, как я себя с ней вела.

Святая женщина. Она терпела все мои выходки вплоть до пятнадцати. Благо позже в моей голове появились зачатки здравого смысла.

– Ничего, – ободряюще улыбнулась. – Мы что-нибудь придумаем. На днях я читала, что появилось новое экспериментальное лечение. Правда, пока только в Америке, но и до нас ведь когда-нибудь доберется. А нет, поедем в Америку!

Бабушка засмеялась.

– Куда мне на старости лет? – склонив голову посмотрела на меня с интересом. – Как там твой Макар? Когда я внуков увижу?

– Ба-а-а….

– Ну что, Танюш? Я ведь вижу, что любишь его. Глаза горят, когда о нем говоришь. Я твоего деда тоже сильно любила. Засранец он был еще тот. Всю жизнь налево ходил. К сорока только остепенился. Но я все равно любила. Скоро уже свидимся с ним, – она мазнула взглядом по небу в окне.

– Не говори так, пожалуйста… – понизила я голос до шепота.

– Девочка моя, мне не долго осталось. Ты ведь сама эта знаешь. Не ребенок уже. Я только и надеюсь, что внуков смогу повидать прежде, чем к деду отправлюсь. Так что, вместо того, чтоб каждый вечер у меня тут пропадать, больше бы с Макаром своим виделась. Глядишь и карапуза бы успели заделать, пока твоя бабка коньки не отбросила.

– Ну ба! – возмущенно откликнулась, а бабушка лишь засмеялась.

– Ну все, – подгоняла она меня каждый раз, – навестила и хватит. Беги, дел ведь наверняка много.