– Ненавижу капучино. Иди сюда…

– Артем, я не за этим пришла, – пробормотала томно, поднимая наполненный возбужденным блеском взгляд.

– Правда? Вся такая расфуфыренная и… Не за этим? Отсосешь мне?

– Я…

– Ладно. Вызвать тебе такси?

– Да, то есть нет…

Барби обняла меня за плечи и поцеловала. Ее губы мягкие, податливые… И кожа на щеках тонкая, гладкая. Горячая как печка. Дрожала, когда я скользнул ладонью по ее бедру. Ее пальчики вмиг зарылись в мои мокрые после душа волосы.

Сердце словно ломало ребра. Пульс зашкаливал, перед глазами кружились черные мушки. Зачем я затеял все это дерьмо? Мне нужен был только сон… И все.

Она целовала меня, словно хотела съесть… Расстегнула цепкими, наманикюренными пальчиками пуговицы старой, домашней сорочки и толкнула к дивану. Села на пол, помогая стащить штаны с трусами. Долго смотрела на меня. Татуировки разглядывала, очерчивала ногтями кубики на прессе, не решаясь прикоснуться к члену.

– Давай, Барби, покажи, на что ты способна…

Я ожидал большего – раскованности, бесстыдства, умений настоящей шлюхи. А она даже отсосать мне толком не смогла. Краснела, облизывала каменный ствол, словно впервые это делала…

– Не мучай меня… Иди сюда, – прохрипел я, поднимая ее с пола. С треском порвал ее трусы и насадил на себя, впиваясь в полураскрытые, сладкие губы…

– Ах, Артем, – попискивала Барби, когда я вбивался в нее почти на весу.

Я словно наказать ее хотел за наглость и строптивость, а ей нравилось… Нравилась моя смешанная с нежностью грубость. Или наоборот…

***

– Тём, мне больно, – шепчет Крис, вырывая меня из глубокого колодца воспоминаний.

– Блядь, прости.

– Что с тобой? Ты сам не свой весь вечер…

– Забей.

Секс не приносит облегчения. Крис со вздохом подбирает разбросанное белье и плетется в душ. Я занимаю второй. Проваливаюсь в поверхностный сон, а утром подскакиваю и звоню Яше.

Через полчаса я знаю все: номер офицера УФСИН, контролирующего ее, разрешенный маршрут… Теперь Барби жила вот так – не могла ходить куда вздумается. Дом – работа – окружающие окрестности… И все. Никаких ресторанов и театров, Красной Площади и Воробьевых гор…

Маршрут придется расширить. Я заставлю следака добавить в него адрес моей квартиры.

Ее адрес я тоже знаю, но лицезреть интерьер двушки в панельном доме не удается – застаю Виолу на улице.

Не думал, что Барби умеет так рыдать… Ее животный страх словно ломает мою броню. Сердце сейчас, сука, из груди выпрыгнет. Давление до запредельных цифр поднимается… Неужели, я правда такая сволочь? Наверное, да. Сто пудов да…

– Можно мне ее взять? Я хочу ее подержать, – пялюсь на дочку.

– Не забирай ее – ревет Виола, прижимая мелкую к груди.

Косится на моего охранника и водителя – те зыркают в нашу сторону.

– Послушай, Барби…

– Не называй меня так, сученыш, – рычит она, остервенело стирая слезы.

– Виола… Виолетта, я хочу взять дочь на руки. Я не планирую забирать ее, слышишь? – поднимаю руки в примирительном жесте. – Если хочешь присутствовать на наших встречах, окей, ладно. Я не против. Договорюсь со следаком, добавит адрес моей квартиры в твой маршрут.

– Обо всем уже знаешь? – хрипло бросает она. – Все раскопал? Хакер… хренов.

– Почти. Многого нет в протоколах. Так я могу…

– Держи, – выдыхает и отрывает от себя Алису.

Надо же… Какая она красивая… Ладненькая такая, пухленькая. Пахнет молоком. Трогаю волнистые, шелковистые волосики, глажу щечки и улыбаюсь. На меня похожа. Моя девочка, без теста ДНК ясно. Но его сделать не помешает. Я заставлю Виолу вписать меня в документы ребенка.

– Я приду завтра, Ви.

– Зачем тебе это, Сурков? – сглатывает она. – Пусть твоя невеста родит тебе новых детей, а я…

– Ты не в том положении, чтобы решать за меня. Я приду завтра. А после разрешения следака, ты будешь привозить Алису ко мне домой. Понятно?

– Да, – отвечает, сжимая губы. Наверняка мечтает всадить в мое сердце нож. – А твоя невеста, она…

– Тебе придется научиться вести себя скромно и наладить с ней контакт.

Виолетта.

– Ну, хватит, дочка… Не ругайся, но… Алисе нужен отец. И он не забулдыга с большой дороги. Нормальный мужик, – вздыхает мама, взбивая венчиком яйца для пирога. – Денег не дал?

– О, господи… Мам, и ты туда же? Я себя таким ничтожеством давно не чувствовала. Оборванка, преступница, нищенка… Наверное, бог так меня наказывает. Я ведь всегда превозносилась. Считала, что управляю миром. Придумала, как отомстить Артему за его пренебрежение, а тут такое… Судимость из-за игрушечной бомбы… Ну, почти.

– Вот именно, что почти. Человек в больнице лежал, испугался. Ну, тот, кто был в машине – Малков. Ох, Виола. Я советую не портить с Артемом отношения. Он ведь может отобрать Алису, ты думала об этом?

– Думала. И любой суд будет на его стороне. Судимая, малоимущая мать никогда не отстоит права на ребенка.

– Он тянется к ней. Знаешь, как он на нее смотрел? Я видела из окна. Испугать боялся или навредить. Улыбался. Он хочет участвовать в воспитании, Виолочка. Другой бы…

– Мам, ну, хватит уже нахваливать Суркова. Зачем ему я понадобилась в его квартире? Там, где его невеста проживает?

– У него уютно, светло. А у нас в спальне плесень в углу. Квартира же в торец выходит… Дом хоть и после капремонта, но эту стену строители как попало утеплили. Нам ремонт нужен, дочка. А здесь он как? Не развернуться же…

Подхожу к окну, стирая с лица слезы. Так больно… Видеть его снова, бередить зажившие раны… Хотя разве они зажили? Покрылись струпьями. Тронь их – начнут кровоточить.

Еще и невеста какая-то… Крис, кажется. Красивая… Нарядная, успешная, гордая. Когда-то и я была такой.

Сейчас он ее целует… Ласкает, гладит, просыпается по утрам… Зачем я понадобилась Артему в его доме? Может, мама права? Он хочет впустить нас в свою жизнь по-настоящему? Познакомить Кристину с моей дочерью, добиться относительной дружбы между нами? Ладно, не дружбы… Терпимости хотя бы.

Алиса в будущем может оставаться у отца с ночевкой, дружить с его женой и ладить со сводными братьями и сестрами.

Наверное, я должна принять его условия? Иначе Сурков заберет у меня дочь… Церемониться не станет, учитывая мое положение…

Я должна прогнуться под него… Господи, знали бы вы, как это сложно! Особенно, такой как я – гордой сучке в прошлом…

В двери звонят. Следователь Сизов Петр Петрович, собственной персоной.

– А что же вы, Виолетта Юрьевна, не указали еще один адрес? Нестыковочка вышла, – сбивчиво произносит он, стаскивая стоптанные ботинки.

– Я не знала, что отец Алисы желает с ней общаться. С вами уже связывался Сурков?

– Конечно. Еще и такой человек… Я мог бы отказать, знаете ли… Навещать ребенка он может и сам, но… Артем Николаевич был очень убедителен. Вы не подумайте, все в интересах малышки! – поднимает палец вверх Петр Петрович. – Вас будет привозить в его квартиру водитель. О времени выезда и прибытия вы обязаны сообщать в информационный центр.

– Меня же можно отследить по браслету.

– Можно, но есть погрешности в геолокации. Лучше, если вы будете сообщать.

– Хорошо, конечно.

***

«Сегодня не приеду», – пишет сообщение Артем.

Мой номер не изменился, разве что теперь в мессенджер нельзя написать – у меня его просто нет…