Он оборачивается, услышав шаги, но продолжает решать вопрос с ремонтом.

– Все, Ром, тогда до завтра. Да, лучше после обеда. С легким паром. – Это уже мне. – Выпей это.

– А что это?

– Средство, чтобы не было последствий.

– Думаешь, я после одного раза так быстро залечу? – Смеюсь. Да и я не против, если честно. Ребенок от Андрея. Это будет даже здорово. А тут столько места, что хватит нам троим.

– Забудь, Алина. Все, что там в твоей голове, забудь. Я не для того столько лет отчищал свою жизнь от грязи, чтобы иметь ребенка от шлюхи, которая даже читать не умеет.

***

Я открываю рот, пока мозг генерирует ответ, но тут же закрываю. Слезы буквально срываются с глаз без какого-либо контроля. Сволочь! Почему он так со мной? За что?!

– Выпей и не дури, – ругается он, а я вдруг разворачиваюсь и в ванную сбегаю. Успеваю ровно до той секунды, как Андрей начинает ломиться в дверь. – Алина!

– Не буду я это пить! А меня ты не спрашивал, а может, я хочу ребенка! – кричу в закрытую дверь, и она перестает трястись от стука.

– Я понял. Выходи и поговорим.

– Я могу не пить таблетку?

– Можешь. Выходи. – Спокойный голос за дверью внушает доверие. Ну и хорошо. Ну даже если забеременею, то не буду одна, а он точно от меня никуда не денется. Никогда нас не бросит. С улыбкой поворачиваю замок и тут же оказываюсь в стальном захвате. Только вот нежного ничего здесь нет. Андрей толкает меня к стенке, нажимает на щеки и буквально запихивает таблетку в рот. Хочу выплюнуть, закричать, какой он подонок и как его ненавижу, но он затыкает мой рот своим. Поцеловать хочет? Сейчас? Серьезно? Борьба неравная, он на полсотни килограмм больше меня, но я пытаюсь. Рвусь изо всех сил, спасая зародыш, которого в матке может и не появиться. Но не справляюсь, тем более, что он из своего рта заливает в мой пригоршню воды, от чего таблетка спускается по горлу до самого желудка. Закашливаюсь, стекаю по стенке, а он отходит, как ни в чем не бывало, идет на кухню и включает чайник.

– Иди поешь.

Да пошел ты… Реву. Глупо, нелогично, но ничего с собой поделать не могу.

– Сказал, иди сюда. Сядь и поговорим.

– Не хочу.

– Тогда сейчас пойдешь нахуй! – вдруг рявкает он. – Мне эти заебы не нужны. У меня есть кому мозг выносить! Сюда подошла и села.

Смотрю вперед, почти не реагируя. Не хочу никуда идти и есть не хочу, и слушать его не хочу. Но в следующий момент все меняется, потому что он подхватывает меня за плечи и ведет к двери. Открывает и собирается вытолкать в коридор. Голую, блин!

– Андрей! – начинаю паниковать, изворачиваться, цепляться за него. Куда я пойду? Что со мной будет? – Я поняла! Я не хочу! Давай поговорим.

– Точно? – тормозит он, держа меня в воздухе, словно готов выкинуть, как нашкодившего котенка. – Успокоилась?

– Да, да. – Повисаю на нем, обхватив ногами талию. – Только не выкидывай. Я буду делать все, что нужно, буду такой, какой нужно.

Он прямо в таком положении закрывает дверь, несет меня на кухню, где толкает на стул. Еле от себя отцепляя. Смотрю на стол, где уже стоит тарелка с салатом и рагу. Он отворачивается и наливает чай. Ставит передо мной кружку и садится напротив.

Не могу на него посмотреть. Не сейчас. Нужно собраться.

Так страшно, что снова выставит. Что выгонит и больше не захочет меня.

– Ешь давай, – требовательно произносит. Почти приказ, и я на автомате начинаю поглощать еду. Вкуса не чувствую. Только привкус стойкого страха и волнения, словно перед прыжком.

– Чай пей.

Горячий, но я послушно пью.

– Послушай меня внимательно. Спрашивать тебя о чем-либо в мои планы не входило. Тем более интересоваться твоим мнением. Я и так сильно рискую, что связался с тобой. Твоя задача – молча делать свою работу и не выносить мне мозг, или можешь прямо сейчас отправляться к моему отцу.

Он говорит это раздраженно, словно объясняя ребенку элементарные вещи, а мне стыдно становится. Ведь я должна с благодарностью относиться ко всему, а я наглею. Не в моем положении наглеть, это уж точно.

– Алина, ты еще здесь? – Он щелкает пальцами перед моим лицом, и я поднимаю затравленный взгляд.

– Я все поняла. Выполнять свою работу. Можно прямо сейчас начинать?

– Нет, сначала к врачу сходим за таблетками, чтобы потом повторения сегодняшней ошибки не было. – Он все еще злится, потом уходит в коридор и зовет меня. Протягивает пакет. – Одевайся.

В пакете – самое необходимое, но я так рада, что саму себя не понимаю. Мне бы ненавидеть его, а у меня от благодарности слов нет. Накормил, одел, не выгоняет.

Сама себе щенка бездомного напоминаю. Меня пинают, а я все равно к хозяину жмусь.

– Одевайся, пошли по магазинам сходим.

– А твой отец? Мне можно выходить?

– Давай я сам буду этими вопросами заниматься. Одевайся.

Я киваю и ухожу в гостиную, чтобы разложить самые необходимые вещи. Чувствуя на себе его взгляд, я натягиваю спортивный лифчик, трусы, штаны и кофту. Все великовато, но не спадает. Еще там есть кроссовки, и я, надев носки, а следом и их, долго любуюсь на себя в зеркало.

– Такая красивая одежда! Спасибо!

– Велико. Совсем худая.

– Тебе не нравятся худые? – спрашиваю, когда наконец выходим из дома, на что он пожимает плечами.

– Думаю, когда у мужика стоит, он не думает о том, что ему нравится. Хватит клювом щелкать, пошли.

Мы садимся в его машину, и, пока выезжаем на дорогу, я рассматриваю город при свете дня. Это не то, что рассматривать его из окна квартиры, в которой заперта.

– Я буду приезжать раз в неделю. Все остальное время ты будешь предоставлена сама себе. Бардачок открой. Это телефон, знаешь, как пользоваться?

– Примерно. – Верчу большую коробку с откусанным яблоком.

Раз в неделю. Так редко.

– Научишь меня читать?

– Научу, пожалуй. – Пожимает плечами, тормозит возле торгового центра. Туда мы идем, чтобы он научил меня пользоваться картой. И научил тратить деньги. Это оказывается странно, вот так приходить в магазин и покупать все, что нравится.

– Все?

– В принципе, да. Не думаю, что ты сможешь потратить больше лимита на этой карте.

Мы заходим всего в пару магазинов, где я покупаю себе джинсы, куртку и сумку, куда кидаю ключи от квартиры, карточку и новый телефон. Потом мы заезжаем в клинику, где меня осматривает врач и выписывает таблетки, которые нужно выпить только после того, как наступит менструация. После чего мы наконец возвращаемся в квартиру.

– Завтра придет Макаренков Рома, посмотрит, что там на кухне можно сделать, и приведет свою бригаду.

Я немного опешиваю. Получается, завтра в квартире будут посторонние люди. Это напрягает.

– Надеюсь, ты не будешь глупой и не расскажешь, кто ты такая и что здесь делаешь?

Привет, я путана, отрабатываю ртом свою жизнь? Определенно не расскажу.

– Не буду глупой. А если спросят…

– Не спросят. Вообще с ними не разговаривай. Завтра привезут еще телевизор, чтобы тебе было не скучно.

– Спасибо. – Он уже разворачивается к выходу. – Андрей. Постой. Андрей, а что мне делать… Ну вообще…

– Отдыхать и не думать о плохом.

– А если что-то случится, я могу тебе позвонить?

– Можешь, цифра один. Я тебе показал. Но, Алина, звонить мне только в крайнем случае, поняла?

– Да. – Провожаю его и дверь закрываю. Вешаю ключ на крючок и улыбаюсь.

Все хорошо. Все просто прекрасно.

Я прибираюсь как могу на кухне, раскладываю в холодильник продукты. Потом мою полы и думаю, что из штор можно тоже что-нибудь сшить, но лучше сходить в магазин тканей. Потом принимаю душ и ложусь в кровать. И только там на миг позволяю себе помечтать. Укладываю руку на живот и мысленно прослеживаю весь процесс взросления моего зародыша. От клетки до крупного плода.

Ну ничего, главное, я жива и нахожусь в безопасности. Это ли не самое главное?

Наутро не успеваю открыть глаза, как квартира напоминает вокзал. Люди ходят, что-то спрашивают и уходят, оставляя новые и новые коробки. Речь вроде как шла о телевизоре, но к обеду в доме уже лежит коробка с ноутбуком. Я такой уже видела. Стиральная машина. Микроволновка. Обогреватель даже. Фен. И, собственно, сам телевизор. Большой, плоский. Я такой видела у нас в приемной, где клиенты отдыхали.