На переднем сиденье лицом вниз лежало тело, Бобу даже показалось на миг, что это труп. Но потом, когда он стукнул в окно, тело шевельнулось и застонало, и то был Итан. Он сел, поднял глаза на Боба, уже улыбаясь, красивый, пусть и растрепанный, и было сразу понятно, как ему здоровски в его теле, удобно и ладно.

– Привет, – сказал он, опуская стекло. – Как жизнь?

– Вам нельзя тут парковаться, – сказал Боб.

– Нельзя? – Итан оглядел пустую парковку. – Почему?

Боб указал на знак, торчавший перед самой машиной: “Только для сотрудников библиотеки”. Итан, глянув на знак, сказал:

– А, так я занял ваше особое место!

Боб толком не понял, насмехается над ним этот человек или нет.

– Просто уезжайте и все, ладно? – попросил он, и Итан приступил к ритуалу запуска двигателя: нажал на газ и повертел рулевым колесом. Протянул руку к ключу в замке зажигания – и замер.

– Нет, я тут кое-что вспомнил.

– Что?

– Я уехать сейчас не могу. То есть могу, но не могу вернуться домой, поэтому предпочел бы не уезжать, потому что деваться мне сейчас некуда, – объяснил Итан. – А давайте я переставлюсь на какое-нибудь еще, не такое особое место?

– А с чего это вы не можете поехать домой?

– Ну, это долгая история, но если вот в двух словах, то это может плохо сказаться на моем самочувствии.

– Как это?

– Мне придется вам все рассказать, чтобы ответить на этот вопрос.

Боб глянул на библиотеку, потом опять на “меркурий”.

– А если версию покороче?

– Ну, можно и покороче, – сказал Итан и сел прямо, чтобы приступить к изложению.

Живет он в квартире над аптекой, через дорогу от библиотеки. Накануне вечером, вернувшись домой из кино и объезжая квартал в поисках, где бы припарковаться, Итан заметил, что в его квартире горит свет, хотя отчетливо помнил, что, уходя из дому, свет проверял. Он посидел в машине, не выключая двигателя, и вскоре увидел в окно, как человек, которого он теперь обозначил Бобу как “того, кто, я знаю, хочет меня убить”, расхаживает по его спальне. Решив переждать, Итан отогнал свою машину с улицы на библиотечную стоянку, за кустарник, отделяющий территорию библиотеки от тротуара. С этой выгодной позиции, объяснил Итан, он мог видеть свою квартиру, а сам оставался не на виду. Таким образом, он провел ночь в засаде и заснул лишь с восходом солнца.

– Откуда вы знаете, что он все еще там? – спросил Боб.

– Вон стоит его белый пикап, – ответил Итан.

– Тогда, может, вызвать полицию?

– Справедливый вопрос, но сложный, и ответ на него, увы, в том, что тот, кто хочет меня убить, сам является полицейским.

Итан, закурив сигарету, сидел с таким видом, будто обдумывает, нравится ему курить или нет. В этот момент Боб осознал, что Итан ему симпатичен. Это явилось как озарение и сбило его с толку, ведь не понять было, что случилось такого, чтобы вдохновить на симпатию. Во всяком случае, исходная его обида на то, что ему испортили идеальное утро, прошла.

– Ладно, – сказал он. – Тогда следующий вопрос. Почему он надумал убить вас?

– Ну, тут тоже история.

– Длинная?

– Нет, короткая. – Он стряхнул пепел в окно. – Могу я узнать ваше имя?

– Боб.

– Рад познакомиться, Боб. Я Итан.

– Привет, Итан.

– Привет. Ну, по сути, убить этот человек хочет меня потому, что в деле замешана жена.

– Жена этого человека.

– Да, Боб, верно, его жена, не моя. Старая пыльная история, про это дело тысяча дурацких песен написана, но что ж тут поделаешь? У нас с его женой близкие отношения. Я полагал, что разглашать мы с ней это не будем. Так что, наверно, либо я допустил ошибку, не добившись полного понимания, либо она ошиблась и себя выдала. В любом случае, вот он я тут сижу.

В тот момент, когда Итан объяснял свое положение, они оба смотрели на окна квартиры, так что оба увидели в одном из окон фигуру, размытое пятно красноватой плоти, заметное лицо с густыми бровями, которое выглянуло наружу, осмотрелось по сторонам и исчезло.

– Ты видел? – взволнованно спросил Итан.

– Видел. Крупный парень, а?

– Да уж не маленький, – кивнул Итан.

– Он что, без рубашки?

– Снял примерно в четыре утра.

Боб переступил с ноги на ногу.

– Зачем же он снял рубашку?

Итан развел руками, дескать, понятия не имею, а на лице его пропечаталась мировая скорбь.

Боб пригласил Итана зайти на чашку кофе.

– Не хочу втягивать тебя в неприятности, – ответил тот, но с ухмылкой, и тут же потянулся открыть дверцу своей машины.

Они вошли в библиотеку, и пока Боб возился с кофейником, Итан осматривался вокруг. Держался он так, словно утренние события не удивили его и не вызвали беспокойства. Потом Боб занялся обычной утренней подготовкой к открытию, а Итан следовал за ним по пятам. Он вмиг просек, что Боба подкупает в библиотеке.

– А здесь славно, – сказал он. – Так тихо!

Боб немного смутился, будто раскрыт его тайный порок, но отозвался:

– Мне нравится.

– И, похоже, ты помешан на книгах.

– Пожалуй.

– А я вот все подумываю добраться до книг, но жизнь меня отвлекает.

– Ну, со мной все ровно наоборот, – сказал Боб, подумав, что вышла неплохая острота, но качество ее не вызвало комментария. – А чем ты занимаешься? – спросил он Итана.

– Да, в общем, ничем. Отец часто спрашивал меня: “Чем ты думаешь заработать себе на жизнь, Итан?” И я отвечал: “Не знаю, папа”. И ведь не лгал – как тогда не знал, так и теперь не знаю.

– Ты вообще работаешь где-нибудь?

– Я где только не работал, Боб, спасибо, что спрашиваешь. Но ни одна из работ не заинтересовала меня надолго, а сейчас я в лучшей точке своей безработицы.

– Чем же она хороша?

– Тем, что только еще началась, и несколько месяцев мне не нужно думать о том, что когда-то она закончится.

– А чем занимаешься в свободное время?

– Дурачусь и влипаю во всякие переделки. – Он пожал плечами. – Мне двадцать четыре, не время ломать себе голову.

– И мне двадцать четыре, – сказал Боб.

– Ты не выглядишь на двадцать четыре.

– И не чувствую тоже.

Итан решил, что побудет еще в библиотеке и спросил, что бы ему почитать, скоротать время, пока он здесь. Боб, про себя усмехнувшись, дал ему “Преступление и наказание”.

– О чем это? – спросил Итан.

– Вот как раз об этих вещах.

Итан пожал плечами, вздохнул, уселся за пустой столик и открыл книгу на первой странице.

В восемь тридцать Боб отпер входные двери. Все утро шел дождь, посетителей было мало. Итан сидел над Достоевским, время от времени поглядывая в окно, стоит ли белый пикап, и тот был на месте. За обедом они разделили сэндвич Боба. Боб спросил Итана, что тот думает о книге, и Итан сказал:

– Сначала было неинтересно, а теперь не могу оторваться. Но почему у них у всех по два имени?

После сэндвича они сидели и курили в комнате отдыха. Итан сказал:

– Я тут вот что подумал. Может, тебе сходить постучаться в мою дверь?

– Зачем?

– Посмотреть, как оно там.

– А что, у тебя представление о том, как оно там, не такое ясное, как у меня?

– Да, но ты мог бы поговорить с этим типом, прикинуть, долго ли он намерен еще там торчать, понимаешь?

Боб сам удивился, что принял эту идею всерьез, но в утренней истории с Итаном было нечто, помимо того, как тот подошел к ситуации, что и Боба подвигло на столь же легкое отношение. Он забавлялся, и это было так непривычно, что непреодолимо захотелось продолжить.

Боб стал натягивать пальто, и тут Итан встревожился.

– Как бы он тебя, чего доброго, не убил, – сказал он.

– Зачем ему меня убивать, – отмахнулся Боб, неожиданно для себя вступаясь за навязанный ему план.

– Это мы так думаем. Но что, если его механизм засбоило и ему вздумается убить ради убийства?

Боб сказал, что, по его мнению, это маловероятно. Стал бы человек прятаться в пустой квартире, если бы вообще хотел убивать? Сочтя аргумент разумным, Итан пожелал Бобу удачи, здоровья и скорейшего возвращения.