– Замолчи! Ненавижу твои паршивые "прости"! – почти кричала я, сама от себя не ожидая. Осуждала себя, но ничего с собой поделать не могла. Мерзкие слова лились изо рта, как дерьмо по сточным трубам: – Лучше прибереги их для своей богини минета! Твоей невесте они нужнее!

Миг – и Макар снова застыл. Только желваки ходили ходуном и ноздри расширялись. А в налитых кровью глазах уже вовсю зарождалось сущее зло.

Стало быть, я влезла туда, куда не следовало. Упоминанием Оли я таки привела его в ярость.

Мне ничего не оставалось, кроме как в испуге попятиться к двери.

– Как ты сказала? – выдавил из себя, пылая гневом. – Богиня… чего?

– Н-ничего, чего слышал, – буркнула я с опаской, упираясь спиной в дверь и нашаривая ручку.

– Постой… почему… Алён, ответь, почему ты так ее назвала?

Как? Невестой или богиней?

Казалось, Макара уже бросало из состояния гнева в замешательство, а потом швыряло обратно. Не успевала я угнаться за быстро сменяющимися эмоциями на его перекошенном лице.

Он вроде бы и злился, но словно не понимал из-за чего именно, и на кого вообще стоит злиться.

А я боялась. Но испугалась, не самого Макара, а то, что услышу подтверждения своим догадкам. Что все это время он был с той самой Олей… Что он не просто мне изменил, а остался с той, с кем изменил…

Как бы там ни было это могло ударить по больному…

Как бы я ни убеждала себя в безразличии, где-то в глубине души все еще ныла незаживающая рана, о которой я не вспоминала благодаря выстроенным стенам самообмана.

– Откуда ты это слышала… скажи? – следом обратился Макар, взирая на меня совершенно потерянным взглядом.

Сначала возникла мысль, что такая неоднозначная реакция была вызвана оскорблением его сортирной пассии.

Скорее всего, отчасти так и было. Однако скрывалось здесь и нечто иное.

Может ли быть такое, что он помнил, как назвал тогда Олю…? Верится с трудом, но, судя по пришибленной реакции Макара, он об этом не забывал даже.

Помнил, а теперь клещом прицепился к этим словам.

Макар ведь не догадывался о "добрых" людях, подставивших его два года назад. Не знал он о слитом видео, на котором прочищал глотку своей Оле. А благодаря моему неуправляемому языку до него начало доходить. Шестеренки в голове закрутились, мозги закипели, пар из ушей повалил.

Но я и подумать не могла, чтобы облегчить ему поиски ответов.

Ничего не скажу ему! Пускай мучает себя этими мыслями, если ему это действительно важно.

Хоть что-то же должно было прилететь Макару в качестве ответки. Такое себе возмездие, конечно, но это лучше, чем ничего.

– Всего хорошего, Макар Дмитриевич! Надеюсь, вы сдержите свое обещание, и не станете попадаться мне на глаза в дни моей отработки. В противном случае пеняйте на себя, – гордо произнесла я с расползающейся на губах удовлетворенной улыбкой.

Ухватившись за дверную ручку, я резко прокрутила ее, развернулась и пулей вылетела из кабинета.

– Алёна, подожди! Стой, твою мать! – выкрикнул Макар мне в спину.

Под изумленные взгляды помощницы руководителя и секретаря я ураганом понеслась из приемной.

А затем раздался хлопок двери. Настолько громкий, что со стен посыпалась штукатурка. У Макара сдали нервы в первый же день.

А он просит меня задержаться на две-три недели…

Плевать. Я продержусь, так и быть. Займусь пока поисками новой работы, возможно, даже не выходя на больничный, а вот Макар…

Что-то подсказывает, с нервами ни к черту долго он здесь не протянет. Либо наиграется и сам бросит компанию на произвол, либо его изживут конкуренты.

Одно из двух.

Так или иначе под управлением Макара Громова компания скоро пойдет ко дну.

Даже если бы нас ничего не связывало в прошлом, искать новую работу все равно пришлось бы. Не сейчас, так потом. Так зачем тянуть время?

Я неслась по коридору этажа, словно за мной стая бешенных псов гналась. Лица коллег мелькали, кто-то даже здоровался со мной, а я лишь кивала им, не сбавляя шага.

Но стоило мне свернуть за угол, и я на полной скорости врезалась в препятствие. Твердое, большое и… приятно пахнущее.

– Ну точно черти за тобой гонятся, – усмехнулся Лев, придерживая меня за плечи. – Алён, так ведь и шею можно свернуть себе. Ты хоть скорость сбавляй на крутых виражах.

Я подняла голову и встретилась с его черными как ночное небо глазами, смотрящими на меня с теплотой.

– Извини, что-то я и впрямь разогналась. Нашла место для спортивной ходьбы, – сконфуженно посмотрела себе под ноги, а Лев проследил за моим взглядом.

– Так, черта, личные границы. Я помню. Все, руки убрал, – без промедлений выпустил меня из объятий и отпрянул на шаг. – Не ушиблась хоть?

– Нет. Все хорошо, – буркнула я, нервно переминая ногами. Адреналин в крови по-прежнему бурлил, каждая клеточка тела все еще дребезжала от накала.

А потом меня внезапно осенило. Пульс пришел в норму и туман в голове рассеялся. Проясненным сознанием я смогла по достоинству оценить новый подход Льва ко мне.

Он принял мои условия! Ну надо же.

– А ты откуда и куда? – спросил Суворов.

– Да так, – отмахнулась я. – Забегала в бухгалтерию.

Лев понимающе кивнул и глянул на наручные часы.

– Пообедала уже?

– Если честно, я еще даже не завтракала.

В доказательство моих слов в животе словно волки завыли.

Лев окинул меня упрекающим взглядом, покачал головой, очевидно, расслышав эти голодные завывания.

– А я как раз собрался сходить. Составишь компанию? Обещаю, черту не перейду. Если хочешь, можем сесть за разные столики.

Обычно после любой эмоциональной встряски я предпочитала забиться в дальний угол и сидеть там в одиночестве, пока не распутаю свои нервы.

С рождением Глеба я уже не могла позволить себе надолго уходить в себя, научилась справляться с эмоциями в ускоренном режиме, как на перемотке.

А сейчас же я не чувствовала ничего подобного. Мне не требовалась минутка уединения. Напротив, у меня вдруг поднялось настроение и мне захотелось делиться им с окружающими.

Такое ощущение, что я оставила все дурное в кабинете генерального. Вывалила весь накопленный негатив на Макара. Очистилась от грязи. Освободилась от оков.

– Хорошо, уговорил. Только я за сумочкой схожу, подожди меня тут, я быстро, – проворковала я и заметила в вспыхнувших глазах Льва промелькнувшую тень неверия.

Он не ожидал, что я соглашусь. Более того, я сама от себя не ожидала.

В кабинете я первым делом созвонилась с мамой, убедилась, что дома нет никаких проблем. Затем я подкрасила губы, положила в сумочку телефон и, предупредив Сашу об уходе на обед, вернулась ко Льву.

Вскоре мы уже проходили к столику на уютной летней веранде ресторана, расположенного неподалеку от бизнес-центра.

Не могла не заметить, как Лев приковывал к себе заинтересованные взгляды девушек, обедающих на веранде. Он становился сосредоточением их немого обожания, но ровно для тех пор, пока я не вышла из тени его необычайной неотразимости. Стоило Льву галантно отодвинуть для меня плетеное кресло и безвинно коснуться моего плеча, как все внимание девушек переключилось на меня. Их перекосило от смеси негодования и зависти, а затем под охи-вздохи, они начали шушукаться.

Скорее всего, по их мнению, я была недостойна такого привлекательного мужчины, как Лев. Не так достойна, как они.

И тут вдруг я спросила саму себя: а, собственно, почему? Почему я не могу быть достойна такого мужчины, как Лев Суворов? Почему я отшиваю его? Почему я не могу принять его ухаживания? Чего я боюсь на самом деле?

Что-то же являлось сдерживающим фактором, из-за которого я не могла даже представить нас вместе.

Неужели все эти бзики появились только потому, что я не могла позволить себе отношения с коллегой по работе?