Кое-как этой ночью я уснул, а проснулся от громко хлопнувшей двери и громкого голоса отца.
– Вставай, Архип. Немедленно!
Шторы открыли и мне в лицо засветило солнце. Я зажмурился. Следом с меня стянули одеяло.
– Я сказал, вставай.
– А? – еле продрал я глаза и сел на кровати. – Что случилось?
– Звонили из полиции, – ответил отец, останавливаясь напротив меня. – Ты у нас теперь решил стать преступником? Кого ты там топил? Говори правду.
12.
Я недовольно поджал губы, внутри поднималось раздражение.
Мля-я-я… Она что – настучала уже? Коза!
– Я долго буду ждать ответа? Мне ехать пора на работу.
– Она написала заявление? – ответил я.
– Пока нет, но может. Сообщили врачи в ментовку. Так кого ты топил?!
– Пап, я никого не топил!
– Да правда, что ли? – нахмурился он. – А почему тогда тебя в этом обвиняют?
– Мы… Просто неудачно пошутили, – нехотя начал рассказывать я. Что ж, видимо, возмездие настигло меня раньше чем я мог себе представить, и теперь мне предстоит ответить за содеянное.
– Пошутили?! – возмутился отец. – Как мне понять такие шутки? Объяснитесь, Архип Олегович, будьте добры!
– Короче… – сел я на кровати.
– Без “короче”! Говори нормально, – гавкнул отец.
я с опаской глянул на него. Он редко так орёт на меня. Значит, он очень зол. Обычно папа соблюдает рамки приличий абсолютно со всеми словно аристократ. Значит, я попал сурово. И всё из-за этой белобрысой швабры, чёрт бы её побрал!
– В общем, мы хотели пошутить…
– Мы? Или ты?
– Я, – сознался я. – Хотел пошутить. Девушка мне хамила, я ее хотел проучить. Хотел, чтобы она извинилась за свои слова, и только после этого вышла бы из бассейна.
– Ты… – выпучил глаза папа. – Ты ополоумел, сын?!
– Пап, ну шутка же…
По затылку тут же прилетела весомая затрещина…
Я поднял взгляд на него. А вот ударил меня отец впервые за долгое время.
– Засрнец! – сказал он сквозь зубы. – Ты мне всю репутацию изгадишь! Шутки он шутит, что аж с полиции звонят и говорят, что наш сынок – преступник!
– А тебе репутация только важна? Больше ничего не волнует? – огрызнулся я.
– Ещё поболтай мне! – рыкнул отец. – Она и для тебя важна – ты на эти бабки живешь! Меня лишат поста за твои делишки! Посмотрим, что тогда ты запоёшь!
– Мне не нужны твои деньги! – вскочил я на ноги. – Засунь их себе знаешь куда? Лучше бы у меня отец был, чем эти деньги вшивые… Никого они счастливыми не сделали, только тебя!
– Да что ты понимаешь в жизни, щенок? Где бы вы были с мамой, если бы не я и эти деньги?
– Мама тоже плачет по ночам, – ответил я. – Я всё видел. Она тебя рядом хочет видеть. А ты пропадаешь на работе, и любовниц заводишь. Все уже знают.
– Это не твоё дело, – процедил он, смотря на меня волком. Задел за живое…
– Очень даже моё! – заявил я. – Вы – моя семья. Мама у меня одна. Ты мне диктуешь условия, а у самого рыльце в пушку.
Отец какое-то время смотрел на меня и явно боролся с эмоциями. Выгнать меня он не сможет – пока я не закончил школу, я не могу жить один. Но, конечно, органы попечительства его не волнуют, а скандал, который может разразиться на этом фоне – очень даже волнует. И я не уйду – меня всё равно вернут его псы. Бесполезно, нужно ждать окончания школы.
– Значит, так, – сложил отец руки вместе. – Я тебя наказываю. Денег ты лишаешься. Полностью. Обеды в школе мы оплачиваем сами, в школу будешь ездить на автобусе от гимназии – на бензин тебе больше никто не даст.
– Да и не надо мне твоих денег, раз ты меня им попрекаешь, – ответил я.
Найду подработку, мне уже исполнилось восемнадцать. Уж на бензин как-то заработаю.
– Только попробуй завалить экзамены, – продолжил отец. – Ты пойдешь учиться дальше, куда я тебе скажу.
Я промолчал. Проще сделать по-своему, чем спорить с ним. Когда я получу аттестат и съеду от родителей, то спрашивать о том, где мне учиться, не стану.
– Архип, – посмотрел строго на меня отец. – Мне Пётр Сергеевич, отец Романа, говорил об одном интернате для сложных детей. Это почти тюрьма.
Теперь на отца изумлённо уставился уже я.
Чего?
Он что – решил меня сдать в интернат?!
– Если ты продолжишь вести себя подобным образом – я оформлю тебя туда.
– Я сбегу оттуда.
– Ты не сможешь, – резонно заметил отец.
К сожалению, его люди меня везде найдут. И вернут как сопливого пацана обратно.
– Зачем ты так? – обратился к нему. – Я не убил никого… Ну заболела она, поправится. Все живы. А я…всё и так понял. Больше таких шуток от меня не будет.
– Я очень надеюсь, что ты понял, – сверлил меня взглядом отец. – Но условия содержания в данном учреждении я уточню и место тебе забронирую. Пока только бронь. Ты меня услышал, Архип?
– Услышал, – угрюмо отозвался я.
В интернат, который как тюрьма, мне попасть совершенно не улыбалось. И то, что мне уже есть восемнадцать, роли не играет – папочка запихнёт меня даже в детский лагерь, что уж говорить об исправительных учреждениях… Его деньги и влияние решает абсолютно всё, открывает любые двери.
Попадать тебе нельзя вдвойне, и палиться перед отцом. Хотя я, в общем-то, больше ничего подобного делать и планировал… Хватит уже, и так теперь проблем не оберешься…
– Работать мне можно пойти? – решил спросить я на берегу, пока отец не посчитал мою подработку достаточным поводом для определения меня уже по-настоящему в этот адский интернат. Я о таких читал – ничего хорошего… – На бензин заработать. На мороженое девушкам.
– Можно, почему нет? – поднял брови отец. – Хоть узнаешь цену денег и как их зарабатывают. Только это не должно мешать занятиям и отражаться на оценках. Понятно?
– Да.
– Есть уже варианты?
– Бармен в ресторане. Он работает до двенадцати ночи. Я успею выспаться до занятий. Всё равно раньше не ложусь. Там график попрошу несколько дней в неделю. Ты не против?
– Да а на что ты ещё сгодишься пока? – оглядел меня отец с ног до головы. – Оболдуй пока что. – Не полы же тебе мыть… Только сфера обслуживания. Что ж, попробуй. Попрыгай немного перед другими. Может уму-разуму научишься.
– Договорились, – кивнул я. – Я учту все твои пожелания.
– И ещё, – снова посмотрел на меня отец. – Перед девчонкой надо извиниться.
– Я сам хотел извиниться перед ней, – опустил я голову. Стыдно перед отцом. – Но я не смог узнать куда её определили.
– Я сам всё узнал уже, – сказал отец, протягивая мне стикер с адресом. – Сделай так, чтобы она заявление и не писала. Это вдарит по всем нам… Ну а тебе – светит интернат.
13.
Пришлось собираться и в часы посещений ехать в больницу, куда угодила Кристина. Извиняться очень не хотелось, да и представляю, как сильно она мне будет “рада” после всего, что случилось, но деваться некуда – сделать это в самом деле необходимо, а за свои поступки я привык отвечать.
Пока бензина в тачке хватало, и я поехал на ней.
Рулил и думал всё о девчонке, о том, что случилось тем вечером, об интернате… Такой расклад мне совсем не нравится. Надо как-то донести ей, что я козёл, но такой козёл, который всё понял, сильно извиняется и обещает, что больше так не будет…
– Бред какой-то, – озвучил я свои мысли, сворачивая к книжному магазину.
Как-то идти с пустыми руками неприлично, есть ей многое нельзя сейчас, наверное, да и не знаю я, что она любит, а время коротать наверняка скучно. Решил ей купить почитать что-нибудь. Надеюсь, она умеет…
Выбрал пару книг, на случай, если одна из них совсем не угодит, оплатил, положил их в фирменный пакет и отправился в другой магазин: купил для Кристины симпатичную чашку, ложку, пачку хорошего тростникового сахара и один из своих любимых чаёв – пирамидки с запахом шоколада. Под такой чай читать книги довольно прикольно.
