– Эй, куда это мы гуляем? – тут же нарисовалась возле меня медсестра. – Тебе нужно лежать.

– Я чая хочу, – сказала я, остановившись с кружкой в руках.

– Я налью, – протянула руку к кружке сестра. – А то ты, не дай бог, ещё упадёшь с кипятком. Иди, сейчас принесу.

Я пошла в палату обратно. Ходить после такой температуры и впрямь сложно, как бы я ещё шла с кружкой кипятка – не знаю.

Едва я заняла место на своей кровати, полусидя на подушке, как вернулась медсестра с моей кружкой.

– Где у тебя чай? – спросила она. – Вот этот, на тумбочке?

– Ага, – ответила я.

Она раскрыла упаковку, вынула один пакетик в виде пирамидки и опустила её в кипяток.

– Сахар положить?

– Да, пожалуйста. Два кусочка.

– Сластёна? – улыбнулась сестра, бросила в кружку пару кусочков коричневого рафинада и заботливо размешала сахар ложечкой.

– Да, – улыбнулась я в ответ. – Горький чай не перевариваю.

– Я тоже, – сказала она и потянула носом. – Хотя вот этот можно, наверное, и без сахара. Слушай, так пахнет вкусно. Шоколадкой. Ну-ка что за марка такая?

Медсестра с именем “Юлия Александровна” на бейдже поставила кружку на тумбочке возле меня, а сама взяла в руки пачку с чаем.

– Интересный какой, – сказала она. – Я таких марок в магазине не видела. Дорогой, наверное. Парень принёс, что ли?

Разве? Ну я вроде тоже такой не встречала на полках обычных супермаркетов, но подумала, что могла просто не замечать его. Мы с мамой обычно брали более массовые и недорогие марки чая. Но выходит, Архип покупал его для меня в каком-то специализированном магазине? Для меня лично? Зачем?

Неужели его так гложет чувство вины или это папочка постарался? Заодно продемонстрировал свой достаток…

– Ну да, – пожала я плечами. – Знакомый.

– Понятно, – посмотрела на меня Юлия. – Парень к тебе явно не равнодушен и не считает тебя простой знакомой, раз такие подарки носит. Книжки сейчас тоже недешевое удовольствие. Ой-ёй, тысячу триста за одну книгу.

Она поставила чай на место, затем взяла одну из книг и перевернула – на обороте была приклеена наклейка с ценой. Ну да, не дешёвая… Сейчас книги удовольствие в принципе не дешёвое.

– У-у… И вторая не меньше… – медсестра хитро глянула на меня. – Женихается точно он к тебе!

Вот ведь сплетница. Я даже смутилась и покраснела.

Нет уж, только не Архип ко мне будет “женихаться”. Впрочем, спасибо ему всё же стоит сказать. Меня так мама воспитала – на добро надо ответить добром.

– Да нет, просто знакомый, – ответила я. – Спасибо вам за помощь.

– Да всегда пожалуйста. Как спадет температура можешь и сама ходить чай наливать, а пока мне говори лучше, или тому, кто на посту будет. Хорошо?

– Хорошо.

– Кстати, к тебе соседку скоро приведут, – заметила сестра перед самым выходом из палаты. – Так что если скучала – не долго страдать осталось!

И она, посмеиваясь, вышла из палаты.

Я же вздохнула. Одной, конечно, спокойнее мне, но я же прекрасно понимаю, что я здесь не на курорте…

Протянула руку и взяла кружку с чаем. Сначала принюхалась – в самом деле, запах очень приятный. Отпила немного чая и прислушалась к его вкусу. И на вкус ничего, не как обычно: пахнет здорово, а на вкус словно самый дешевый некачественный чай. Этот не подкачал по всем пунктам.

Взгляд снова упал на книги, подаренные мне Ветровым. Я стянула с тумбочки свой телефон и зашла в меню сообщений.

Открыла ту смс, которую получила ещё вчера, но отвечать не стала.

“Спасибо за книги и чай. Кристина” – набрала я и отправила на тот номер, с которого приходила ранее смс-сообщение от Архипа.

АРХИП.

– Как думаешь, десять футболок мне хватит? – спросил я, разглядывая ровные стопки на кровати.

Пришло время собирать чемодан. Летний лагерь остался в силе, и уже завтра мы выдвигаемся в путь. Вечер перед отъездом мы с Питерским решили провести вместе за сбором вещей. Точнее, я их собирал, а Ромыч наблюдал за качеством моей работы.

– Десять? – поднял он брови, раскачиваясь в моём навороченном компьютерном кресле. – Хочешь перещеголять девчонок нарядами?

– А что? – пожал я плечами. – Это далеко не все… У меня их штук пятьдесят. А едем мы надолго.

– Ну да, всю неделю можно разные надевать, и ещё три дня. А со следующей уже никто их не вспомнит, – ржал он. – Ты всё-таки хочешь быть модником даже среди девчонок!

– Каких девчонок? – постучал я кулаком по голове себе. – Динка и мне оторвет и узлом завяжет что-нибудь, и безвинные девчонки без глаз останутся.

– Ну, посмотреть-то им можно, – заявил Питерский. – Глаза-то у людей есть.

– Лучше не злить её… – покачал я головой, укладывая футболки на дно чемодана. – Мало того, что она вынесет мозг мне, потом отцу, а её отец – моему, а мой вынесет мне. В общем, не стоит…

– Сложно всё у вас… – вздохнул Роман.

– Ну, как уж вышло.

– Хорошо, что я свободный от этих всех…”любовей”. Никто мне мозги не насилует…

Я искоса глянул на него, но промолчал.

Роман тоже мне кое-что не договаривает. Но это его личное дело, и я, в общем-то не лезу, но ведь не слепой же. Как сказал ранее сам Ромыч – “Глаза-то у людей есть.”

Про “свободный от “любовей” Питер сейчас заливает…

Я прекрасно вижу, как он сохнет по нашей однокласснице-заучке, рыжей Катьке Романовой. Но безответно. Рыжая его боится и ненавидит, и над этим он сам постарался. В данном случае, ему мозг никто не насилует – то правда. В роли насильника мозга Рыжей он сам…

Пару раз я пытался намекнуть ему, что может, стоит как-то поласковее с девчонкой-то. Цветочки там, киношка, мороженко… Но в ответ на меня всегда рычали. Проблема Романа явно не в том, что по части любовных дел он полный валенок, но гораздо глубже. Наверное, он считал, что девчонка, которая попала в нашу школу по гранту год назад и родилась в небогатой семье, воспитывалась одной бабушкой в возрасте, недостойна находиться рядом с нами. Ну, тут он не прав – но не мне его учить не быть снобом. Со мной он себя всегда вёл нормально, а вот к людям не его круга относится высокомерно. Но раз уж мы друзья, я принимаю его таким, какой он есть. Наверняка и в моей голове полно таракашек, которых понять Роману тоже нелегко.

Впрочем, я тоже далеко не все рассказываю. О моих проблемах с отцом Роман не знает всего… Для посторонних у нас идеальные отношения.

– Подрастёшь – узнаешь, – подколол я его.

– Ой, мля… – закатил глаза Питерский. – Взрослый, блин…

– Ну у меня, типа, невеста есть уже, – хохотнул я. – Конечно, взрослый.

– Которой шестнадцать лет?

– Ну, когда-то будет больше.

– Она тебе реально нравится хоть? – спросил он вдруг и вгляделся в моё лицо.

Я даже замер над чемоданом от его вопроса. Мы дружим давно, но всё же делимся не всем… И такие личные вопросы задаем друг другу редко. Но почему сейчас его такой простой вопрос ввёл в ступор?

– Ну да, нравится, – ответил я. – А что?

– И ты хочешь жениться через два года? Тебе только двадцать будет.

– Да я как-то к этой мысли привык, ты знаешь… Не вижу тут ничего криминального. Динка отличная подруга на самом деле. А там видно будет. Кто знает, что может случиться в течение этих двух лет? Я не отказывался. Но не соглашался.

– А есть разница?

– Колоссальная, – ответил я. – Я ведь нигде свои подписи пока не ставил. А о моих коротких курортных романах ей знать необязательно… И ты не говори.

Я строго глянул на него.

Да, я не идеал морали, и иногда мучу с другими девчонками. Что жизнь не казалась такой пресной. Это только Ромыч бережёт себя для рыжей принцессы, и другие его просто не интересуют.

– Да когда это я был треплом? – возмутился Питер.

– Никогда, – сказал я. – Но на всякий случай – если тебе дороги мои яй… Ну, короче, если тебе ещё нужен твой друг – не вплетает Динку в мои…небольшие грешки.

– Я и не собирался, – фыркнул тот. – Меня больше волнует, что у нас группа без репетиций останется, чем твоя насыщенная личная жизнь и гарем султана. У нас осенью фест, помнишь? Продуем же.