Покачиваясь на гладкой как стекло, подмерзшей трассе, к остановке плетется автобус. Зябко потираю ладони и втискиваюсь в переполненный салон. Сколько там до Сиреневой ехать? Минут тридцать, не меньше. Вынимаю из кармана смартфон и отыскиваю приложение для чтения электронных книг. Открываю любимый роман и погружаюсь в поистине мексиканские страсти отношений властного босса Алексея и его подчиненной Анны. Хотя куда им до наших с Таиром… Боже мой, сколько еще я буду его вспоминать… Мучить себя воспоминаниями, колоть начавшую заживать рану. Мама говорит, что мне давно пора «устроить личную жизнь». Устроить, понимаете? Вдумайтесь в смысл этого слова. Я сама должна как-то строить счастье. Искусственно привлекать в свою жизнь любовь. Ну не бред ли? Помыслив об этом, фыркаю, не стесняясь пассажиров. Пусть думают что хотят…

Настроение стремительно падает, а дождь за окном усиливается. Сумерки мягко опускаются на крыши домов, согревая их, как теплое одеяло. Редкие звезды вспыхивают, раскрашивая темно-серые облака в разные оттенки ванили. Бреду по улице, прищуриваясь в темноте. Где же этот дом шестнадцать? Оборачиваюсь, завидев освещенный «карман» узкой улочки. На крыше одноэтажного каменного дома поскрипывает от ветра флюгер, а крыльцо и калитку заливает голубоватым светом фонарь. Подхожу ближе и неуверенно вскидываю руку. Не сомневайся, Рокси, сами же звали… Уверенно жму кнопку домофона, тотчас заслышав пробирающий до мурашек баритон в динамике:

– Входите, пожалуйста.

Ступаю по широкой дорожке из камня, бегло осматривая двор: уютный, небольшой, засаженный туями и березами… Все, как у обычных людей. Может, эти Апраксины и не такие страшные? Опускаю дрожащую ладонь на ледяную ручку и толкаю дверь, вмиг погружаясь в атмосферу тепла и коктейля ароматов. Пахнет свежемолотым кофе и костром. Совсем немного – свежей краской для стен.

– Ау… Я вошла. Я… Я из агентства «Родные люди».

– Подождите в гостиной.

Замираю посередине огромной светлой комнаты, впиваясь взглядом в пылающий камин. Вот бы подойти ближе и погреться… Может, хозяин разрешит? Зябко ежусь, опуская взгляд на свои ноги – носки промокли, а стопы теперь оставляют на блестящем паркете позорные некрасивые следы.

Все-таки подхожу ближе и снимаю куртку. Выставляю ладошки вперед, закатывая глаза от наслаждения. Тепло… Уютно, хорошо, наверняка, счастливо… На плечи опускается спокойствие, робко и неуверенно, как воробышек. Тишину дома нарушают тяжелые шаги и детский тоненький плач. Слышу, как мужчина чертыхается и что-то роняет. Ну, что ж… Подожду, с меня не станется.

– Извините за небольшую заминку, – раздается за спиной его голос.

Оборачиваюсь, вмиг врастая в пол. Теплый от огня, теперь он кажется ледяным и вязким, как болото. Не могу и слова вымолвить, завидев его – Абу-Таира и Данила Орлова в одном лице. Огромный, широкоплечий, кареглазый… Настоящий воин – он сверлит меня ошарашенным и одновременно ненавидящим взглядом.

– Таир? То есть Данил? А ты... Ты как…

– Паспорт живо! – рявкает он, держа крошечного малыша возле груди.

– Вот… – хриплю, протягивая документ.

– Роксана Корсун? Серьезно, Катя? И чем тебе не угодило твое имя? Оно тоже было ненастоящим, как твои чувства, поступки, мысли? – Даня напряженно прижимает хнычущего малыша к груди. – И ты посмела прийти в мой дом устраиваться няней? Ты куда циничнее, чем я думал.

– Ты тоже не Данил Орлов! И не Таир! Я не знала, что это ты! Иначе, никогда бы не пришла, – надломленно произношу я.

– Проваливай, Рокси или как там тебя! И не смей приближаться к моему дому. Вон!

Втягиваю голову в плечи и спешно сую руки в рукава. Оборачиваюсь, метнув взгляд на малыша Данила. У нашего Ярика такие же глаза… Жаль, что Орлов-Апраксин об этом никогда не узнает…

Данил.

Входная дверь громко клацает, впуская рычащих демонов прошлого. Как она меня нашла? Выследила? Неужели снова завербована? Только зачем раскрывать себя? Черт, я не знаю, что думать? Смотрю на мокрые следы, оставленные Катей-Роксаной на паркете, и прижимаю к груди плачущую девочку. Девочку, потому что имя я ей так и не дал.

– Не плачь, дочка. Сейчас я тебя покормлю. Тетя доктор сказала, что тебе нужно усиленное питание. Ты согласна?

Малышка замирает, заслышав мой голос, а потом разражается еще большим плачем. Я был уверен, что сегодня обзаведусь нянькой! А встретил тень прошлого, разрушившую мою карьеру на корню. Выходит, им мало списать меня в утиль? Захотели расправиться? Если Катя работает на кого-то, она тотчас сдаст мой адрес. И, да… за мной придут. Не выпуская малютки из рук, прохожу в кабинет. Педиатр в больнице говорила что-то про эту штуку в детской… Слинг, кажется. Ладно, потом с ним разберусь.

– Крошка, папе надо срочно позвонить одному дяде. Не плачь, пожалуйста. Ну… Маленькая моя.

Включаю электронные качели, стоящие на кухонном столе и спешно готовлю дочери молочную смесь. Думай, Дан, думай… Кто мог догадаться «спрятать» меня в этом городе и здесь же поселить другого агента? Зря я поверил, что меня оставят в покое… И зря не доверял людям, рассказавшим правду о Кате. Девчонка жадно сосет смесь и сосредотачивает взгляд на висящей над головой игрушке. На цыпочках пробираюсь в кабинет, выдвигаю верхний шкаф тумбочки и достаю дешевый кнопочный телефон с «левой» сим-картой. Только бы Ян ответил…

– Да, – после бесчисленного количества длинных гудков, отвечает он.

– Это я.

– Черт, Дан! Ты жив? Я же сказал, что звонить мне можно только в случае… Или ты не знаешь инструкций?

– Я в опасности, Ян. Не знаю, кому в голову пришла идея поселить меня в одном городе с агентом, но…

– Постой, о чем ты говоришь? Наших агентов там нет. Да и не за кем...

– Ко мне приходила Екатерина Иванова. Помнишь такую? – прислушиваясь к звукам из кухни, произношу я.

– Ты спятил, старик! Катя умерла. Ее ликвидировали боевики на ингушской границе.

– Ни фига! Они просто сделали так, что она… Ян, пробей мне срочно Роксану Корсун. Сейчас ее зовут так. Ты возле компа?

– Да, но ты… Черт, с тобой точно все в порядке? – недоумевает Ян. Слышу, как по полу скрипят колесики его кресла, шуршат бумаги и клацают кнопки клавиатуры.

– Я до черта серьезен! У меня… У меня родилась дочь, Ян. Жена в тяжелом состоянии в реанимации. Если эта дрянь сейчас сдаст мои координаты, меня пришьют. Теперь ты мне веришь? Я не знаю, что мне делать – забирать ребенка и бежать или… – запускаю пятерню в волосы и с силой их сжимаю.

– Для начала успокоиться, Дан. Сейчас… Подожди немного. Как я завидую вам, ведь вы свободные люди, а я… Все еще в этом дерьме. Ты просишь меня поискать ее во внутренней базе СВР?

– И там тоже. Что-то тут не сходится… Она бы могла просто сдать мой адрес, но не заходить в дом, – размышляю вслух, прохаживаясь по ковру с высоким ворсом.

Ян шумно дышит в динамик, обостряя мое нетерпение до предела. Скрипит шариковой ручкой по бумаге, клацает, клацает… Я сейчас взорвусь от досады!

– Ян, твою мать!

– Нет ее у нас, Дан. Успокойся. Роксана Корсун есть, да… – лениво протягивает Ян, больше походя на сытого кота, чем на «серого кардинала» и «кибермозга» засекреченной организации. – Обычная дамочка. Двадцать пять лет, работает медсестрой в окружной больнице, отделение гнойной хирургии. Живет с мамой, адрес прописки имеется, если надо, скажу. Брат женат на некой Светлане Соловьевой. Живут отдельно. Работает на нескольких работах, характеристики положительные. Обычная девушка, чего ты разволновался? Не станет шпионка приходить к тебе в дом, Дан. Курам на смех? Зачем?

– Что еще? – добавляю сухо.

– Она еще работает у некой ИП Дарья Семеновна…

– Знаю такую, мне сегодня прислали няню из агентства «Родные люди», им владеет эта… Семёновна. Это все?

– Воспитывает сына, пацану четыре года, зовут Ярослав Корсун, – так же лениво – расслабленно произносит Ян.

– Что ты сказал? – слова мгновенно превращаются в острые гвозди и впиваются в горло.