Он разворачивается корпусом в мою сторону и шумно дышит. Враждебный настрой Бренди набирает свою плотность, он уже витает в воздухе, наэлектризовывая его. Ещё чуть-чуть и пространство между нами закоротит.

– Бриана, я приёмный! По мне разве не видно? Или ты дружишь только с цифрами, а с головой время от времени забываешь? – издевательским тоном произносит, но на сей раз я не принимаю его в расчёт. Я вслушиваюсь в слова, от которых у меня бежит мороз по коже. – Кэролайн усыновила меня, когда мне было одиннадцать. По-моему, все в округе знают об этом.

Мне становится невыносимо совестно. Я неосознанно затронула болезненную для него тему. Не доводилось сталкиваться с подобным в жизни, и я понятия не имею каково это быть брошенным собственными родителями, тем более уже в достаточно осознанном возрасте, но что-то подсказывает мне, что не так-то просто. Подобное невозможно вычеркнуть из памяти и выкинуть из своей души.

– О, извини. Я и правда не знала, – сочувственно выдыхаю, и когда убеждаюсь, что он услышал меня, а не как обычно пропустил мимо ушей, увеличиваю громкость на магнитоле. Вижу его одобрение в глазах и зарекаюсь никогда не затрагивать подобные темы, если он сам того не захочет.

Мне было неизвестно его прошлое, я и правда не догадывалась о том, что его усыновили. Но судя по тому, как он порой позволяет себя вести, всё сходится, как простое уравнение. Смею предположить, что скорее всего он рос в неблагополучной семье, что наложило определённый отпечаток на его поведении, с которым я теперь лоб в лоб сталкиваюсь по доброй воле.

Неожиданно Кай сам выключает магнитолу, и я замечаю, как былая жестокость, что отражалась у него на лице, исчезла и теперь его синеватый взгляд стал намного мягче, что, без преувеличений, разряжает напряжённую обстановку. Можно немного выдохнуть и уже так крепко не цепляться за руль.

– Я уважаю её и очень благодарен ей, – его голос негромкий с оттенком некоторой нежности. – Она столько всего для меня сделала, но она никогда не заменит мне родную мать. Кэролайн прекрасно это знает, и мне её жаль.

– А где твоя родная мать? – знаю, что не должна совать свой нос, но ничего с собой поделать не могу. Я хочу узнать его. Хочу понять истинную причину его меланхолии.

– Там же, где и мой отец – на том свете! – невозмутимо отвечает, разглядывая толпу собравшихся людей у «РокСтар». Он возвращает своё внимание на меня и с задорными огоньками в глазах потирает свои ладони. – Ну что, готова оставить все свои силы в этом баре? Идём, я познакомлю тебя со своей группой.

– Ты уверен, что это хорошая идея? Мне неловко… я вроде как старше вас всех.

Да, а ещё здесь работает Оливер, который может разболтать Джареду о том, что я тусуюсь с малолетками, пока он зарабатывает деньги на нашу свадьбу.

– И что нам теперь не общаться, раз ты старше? Возраст – это всего лишь цифра, тебе ли не знать? Главное ведь то, что у нас здесь и здесь… – указательным пальцем поочерёдно касается виска и груди.

Выхожу из машины и одёргиваю платье, которое теперь кажется мне запредельно коротким. Первое, что бросается в глаза – обновлённая, сияющая неоновыми огнями вывеска бара, что немного выбивает из колеи. Три недели назад её ещё здесь не было. Съёжившись, но совсем не от холода, я следую за Каем, буквально дышу ему в спину, и, когда мы входим в помещение, я прихожу в ещё большее изумление.

Когда это «РокСтар» успел преобразиться до неузнаваемости?

Теперь возле сцены оборудована танцплощадка, какой раньше не было. Она пришла на замену уютным столикам с диванчиками, но сейчас ничего подобного нет. Вместо них по всему периметру стоят высокие круглые столики, за которыми теперь тусуется подвыпившая развесёлая молодёжь.

Что здесь происходит?

Взяв под локоть, Кай ведёт меня через толпы народа, ближе к бару. Что-то подсказывает, что мне ни в коем случае нельзя там появляться, но, плюя на все внутренние предостережения, я всё равно следую за ним. Кай здоровается с какими-то незнакомыми молодыми людьми, те приглашают его к себе в компанию, но он, к счастью, отказывает им, ссылаясь на какую-то весомую причину.

– Это точно «РокСтар»? – спрашиваю я.

– Давно тебя здесь не было, да?

– Судя по кардинальным изменениям – целую вечность!

Мы становимся за свободный столик недалеко от сцены, а до бара так вообще рукой подать.

– Отгадай кому обязан хозяин этого заведения? – самодовольство так и прёт изо всех щелей, когда он произносит это.

– Неужели тебе?

– Сечёшь! Я договорился с Оливером о выступлениях, тот предложил владельцу «РокСтар» заработать на этом и теперь мы существенно увеличили его доход. Как видишь, сейчас здесь не протолкнуться.

В очередной раз озираюсь по сторонам и убеждаюсь в том, что это место теперь стало оживлённее Тайм-Сквера в новогоднюю ночь.

– Любишь хвалить себя?

– Нет, – пожимает плечами и наваливается на столик, подпирая щёку ладонью. – Всего лишь излагаю истину. Ладно, если не хочешь знакомиться с моими друзьями, то может быть я могу угостить тебя пивом?

– Меня? Угостить? Пивом? – слегка в шоке от его предложения. – Нет, что ты!?

– Я настаиваю! – его напористость – мой самый неудобный соперник. – Если согласишься, то специально для тебя я исполню песню.

Ого! Ну и как тут теперь откажешь?

Ладно! Пусть угощает, пить я всё равно не собираюсь. Смочу губы для видимости, иначе он не отвяжется.

– Только сразу предупреждаю: не жди, что я буду в восторге, – строжайше тычу ему практически в лицо. – Ту музыку, что ты исполняешь, я обычно не слушаю.

– Что же ты слушаешь тогда? – я только открываю рот, но он не даёт мне вставить слово. – Подожди, не отвечай! Попробую сам угадать, – притворно корчит вдумчивое лицо, почёсывая подбородок. – Должно быть, ты без ума от «Five» и «Backstreet Boys»? Я угадал?

– Эй, я вообще-то не настолько стара, – в шутку пихаю его в плечо, – Я люблю более спокойную музыку, такую, как у «Poets of The Fall», например, или же, как у «The Fray».

– О’кей! Я тебя понял, – он неожиданно оставляет меня, и подходит к бару, где берёт две бутылки пива, а затем возвращается, расставляя их на столе передо мной. Он решительно настроен меня напоить. – А теперь жди меня здесь! Я совсем скоро!

Как же всё-таки хорошо, что я отказалась идти знакомиться с его друзьями. Проследив за тем, куда направился Кай, я ничуть об этом не пожалела. У самой сцены, видимо, расположен их личный уголок с мягкими диванами и круглым столиком, за которым сейчас тусуется толпа парней с девицами, которые то и дело лезут им в штаны. Одну из них я даже узнаю.

Мелани.

Может и Кейт здесь?

Не знаю, чего я так распереживалась, увидев Мелани, но мне совсем не хочется, чтобы здесь меня увидели знакомые. Я даже Оливера, который по большей части занят работой, стараюсь обходить стороной. Развернувшись спиной к нему, я стою и напряжённо потягиваю пиво, которое уже тысячу лет не пробовала.

Слышу оживлённые возгласы и охи-вздохи, и вглядываюсь на сцену, на которой уже находятся четверо парней. Один из них проходит за барабанную установку позади всех остальных, второй уходит чутка влево к клавишам, третий, что справа, берёт в руки бас-гитару, а Кай становится в центре у микрофона, просовывая ремешок электрогитары через голову.

Бренди прищуренным взглядом выискивает меня в толпе и, когда находит, подмигивает мне. Жарко. Здесь слишком много народа и от этого становится душно. Кожа буквально горит.

Вижу, как Кай подходит к клавишнику, шушукается с ним, а затем проделывает то же самое с ударником. Возвращается к микрофону и под девичий визг сначала вступают клавиши. Узнаю эту мелодию с самых первых секунд. «The Fray» by Hold My Hand (Возьми меня за руку). Одновременно восторгаюсь и ужасаюсь, когда к музыке присоединяется необычайный голос Бренди, и та толпа, что с пару секунд назад окружала сцену, рассасывается на моих глазах, но лишь мысленно. Я всего-навсего перестаю их всех замечать.