— Прошло много времени. — Я жестом предложил ей сесть.

Она кивнула и села.

— Спасибо, что принял меня.

Я ничего не сказал, ожидая, пока она расскажет, почему пришла. Мне не пришлось долго ждать.

— Во-первых, я хотела сказать, что сожалею о том, как все обернулось.

Это уже прогресс, но я все ещё был начеку.

— Спасибо, — сказал я. — Извинения приняты.

Она опустила глаза, теребя свои строгие брюки. Я сразу понял, что она нервничала.

Я вздохнул. И оценил, что она пришла извиниться, но у меня сейчас не было ни времени, ни терпения разбираться с Сашиной драмой.

— Что происходит, Саша?

Она слегка рассмеялась и подняла голову.

— Я вижу, годы не научили тебя смягчать язык. — Ее глаза блестели. — Что не так уж и плохо, если этот язык зарыт в моем влагалище.

Я подавил желание сказать ей, чтобы она убиралась, но вместо этого просто спросил:

— Зачем ты здесь?

Она улыбнулась коварной улыбкой.

— Я здесь, чтобы рассказать тебе о твоём сыне.

Глава 7

Крисси

Я чувствовала себя дерьмово.

Я застонала, переворачиваясь на спину, и от этого движения у меня скрутило живот. Я проснулась рано, зная, что меня сейчас вырвет, поэтому побежала в ванную. В то время я была уверена, что это из-за еды в самолёте и смены часовых поясов. Обычно меня это не беспокоило, но, поскольку Девон не заболел, а мы ели одно и то же, я знала, что это не пищевое отравление. Поэтому предположила, что у меня мог быть грипп, но не хотела рассматривать эту возможность. Из-за всей этой истории с Лэндоном я не могла позволить себе заболеть, даже если у меня было всего лишь суточное недомогание.

Я сказала Девону, что мне просто нужно немного поспать, но когда проснулась в середине утра и все ещё чувствовала пульсирующую головную боль и тошноту, я уже не была так уверена. Я полежала несколько минут, ожидая, что все прекратится, но каждое малейшее движение только ухудшало моё состояние.

Я выругалась, но тихо, потому что даже мой собственный голос был бы слишком громким из-за боли в голове. Если бы это была просто головная боль или простуда, я бы закинулась таблетками и все равно ушла. Я уже делала это раньше, несмотря на протесты Девона. Однако желудочный грипп — это совсем другая история. Если я не могла даже встать с постели, чтобы меня не стошнило, как я должна одеться, выдержать всю дорогу до офиса, затем подняться на лифте, чтобы добраться до своего кабинета? И это всего лишь путь до работы. После него мне на самом деле пришлось бы что-то делать. Я была измотана даже от мысли об этом.

Я застонала и закрыла глаза. Мне очень не хотелось этого делать, но я была вынуждена все отменить. Поэтому потянулась к прикроватному столику за телефоном. Мне нужно было сказать Девону, чтобы он не волновался, и что ему нужно решить, может ли вся эта история с Лэндоном подождать до завтра, или он хочет разобраться со всем сам. Я не была уверена, что это такая уж хорошая идея, но лучше он, чем юристы «Миража». Леон Дункан был отличным юристом, но у него лучше получалось улаживать проблемы, сглаживая острые углы. Я не хотела, чтобы с Мэйфлауэром сгладили острые углы. Репортёр был ублюдком, и мне снова захотелось врезать ему.

Сначала я позвонила на личную рабочую линию Девона, но там никто не ответил. Я посмотрела на время. Он не должен был пойти на обед, но я предположила, что у него мог быть другой звонок. Мы отсутствовали несколько дней. Я не сомневалась, что нужно проделать огромный объем работы.

И почувствовала укол вины. Предполагалось, что я буду ассистентом Девона, готовясь стать полноправным партнёром. По сути, я была его партнёром не только в нашей личной жизни. Я должна находиться там и работать с ним.

Хотя я знала, что он скажет. Он посоветует мне беречь себя. На самом деле он, вероятно, скажет мне поехать в больницу и сдать десятки анализов, чтобы точно выяснить, что со мной не так. Теперь я подумала, что, возможно, это было к лучшему, что я не смогла связаться с Девоном. Он был склонен слишком остро реагировать, когда дело касалось моего здоровья. Хотя я понимала это. Не знала всей истории целиком, потому что не хотела совать нос в чужие дела, но мне известно, что его мать умерла, когда он был ребёнком, и это случилось из-за какой-то продолжительной болезни.

Я позвонила ему на мобильный, зная, что он держал его в режиме вибрации, но проверял примерно каждый час на случай, если поступили какие-нибудь важные звонки. Здоровье его отца улучшилось по сравнению с тем, что было год назад, но он все ещё довольно слаб. Девон всегда находился на связи.

Мой звонок переадресовали на голосовую почту, но в этом не было ничего необычного.

— Привет, детка, это я. Я все ещё очень плохо себя чувствую и сегодня не приду на работу. Собираюсь позвонить Мэйфлауэру и назначить встречу на завтра, чтобы сегодня все было спокойно. Постараюсь проспать весь день, так что не беспокойся о том, чтобы перезванивать мне. Хорошего дня, увидимся, когда ты вернёшься домой. Люблю тебя.

Я закончила разговор, а затем зашла в свою папку контактов. Я не ставила Мэйфлауэра на один уровень с другими журналистами, с которыми обычно общалась, но у меня все равно был его контактный номер. К сожалению, «Мираж» уже имел с ним дело в прошлом, так что мне дали его номер, как только я начала работать в агентстве.

Я набрала номер и вздохнула с облегчением, когда Мэйфлауэр не ответил. Возможно, я и хотела убедиться, что все будет сделано правильно, но не была уверена, что смогу выдержать телефонную конфронтацию с ним прямо сейчас. Я бы предпочла оставить сообщение, и пусть это будет нашим общением до тех пор, пока мы не встретимся лицом к лицу.

— Мистер Мэйфлауэр, это Крисси Дженсен из «Миража». Я бы хотела встретиться с Вами завтра, чтобы обсудить вопрос о Лэндоне Салли. — Я назвала ему время и название моего любимого маленького ресторанчика. Если мне предстояло встретиться с придурком, я могла ещё и вкусно поесть, пока делала это.

Мой желудок перевернулся.

Если я смогу есть завтра.

Я завершила разговор, положила телефон обратно на столик, а затем снова забралась в кровать, надеясь, что засну прежде, чем снова почувствую позыв к рвоте. К счастью, так и вышло.

Я проснулась один раз в полдень и почувствовала себя немного лучше, хотя и не на сто процентов. К счастью, тошнота прошла, но я все ещё чувствовала головокружение и слабость. Мне удалось выпить немного воды, а затем я снова заснула.

Когда проснулась в следующий раз, было темно, и я услышала, как Девон ходил по комнате. Я перевернулась, моргая от света, исходившего из ванной.

— Прости, милая, — тихо сказал Девон. — Я не хотел тебя будить.

— Все в порядке, — сонно сказала я. — Который час?

Он посмотрел на часы у кровати.

— Почти шесть. Как ты себя чувствуешь?

Я на мгновение замерла, обдумывая вопрос.

— Лучше, — сказал я. — Но все равно не очень хорошо.

Он кивнул, и именно тогда я заметила его рассеянный взгляд.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Все нормально. — Он расстегнул рубашку. — Хочешь, я принесу тебе что-нибудь поесть? Суп?

— Я не думаю, что у нас есть, — сказала я, приняв сидячее положение.

— Я закажу, — сказал он.

Я смотрела, как он ушёл, не сказав больше ни слова. Я нахмурилась. Не ожидала, что он будет трястись надо мной, когда я болела. На самом деле, я бы предпочла, чтобы он этого не делал, но Девон всегда был внимателен, когда я болела. И настолько ласковым, насколько я ему позволяла. Даже когда у меня были просто спазмы, он всегда спрашивал, что мне нужно, а затем целовал в лоб, прежде чем пойти за этим чем-то.

Я вздохнула и закрыла глаза. Суп — это звучало хорошо, но сон — ещё лучше. Пожалуй, я бы немного вздремнула, пока ждала доставку. Если я сегодня хорошо высплюсь, то завтра смогу приступить к работе и, может быть, даже вспомню о том, чтобы спросить Девона, почему он так странно себя вёл сегодня вечером. Если я этого не сделаю, то не так уж и важно. Он был здесь, и только это имело значение.