– Когда? – Глаза герцога сверкнули гневом, прежнего снисходительного выражения как не бывало. – Вы хотели сказать: «если».

Ханна пожала плечами. Она приготовилась спорить с ним до последнего. Пусть поле битвы остается за ним, но она не доставит ему удовольствия думать, будто он ее запугал и она трясется от страха. Это ее собственное решение, хотя и продиктованное отсутствием выбора.

– Да, – произнесла она наконец. – Я не так выразилась. Следовало сказать: «если». Я останусь в Лондоне и притворюсь, что мы женаты; буду водить за нос всех, в том числе вашу сестру и мачеху. Я также постараюсь держаться как герцогиня, чтобы вам не было за меня стыдно. Взамен я согласна на ваше предложение: мне действительно не помешают небольшой домик и содержание. Но у меня есть к вам одна просьба.

Заметив во взгляде герцога подозрительность, Ханна ничуть не смутилась.

– Когда моя дочь вырастет, при условии, что я не выйду повторно замуж и буду по-прежнему считаться вашей супругой, прошу предоставить ей приданое и привезти на лондонский сезон, если она, конечно, сама этого пожелает.

– Какое именно приданое? – Герцог вскинул брови.

Ханна назвала огромную, как ей казалось, сумму:

– Пять тысяч фунтов.

Ее дочь не должна остаться без гроша и без крыши над головой, как ее мать. Уж если ей ставить такие условия, нужно выторговать что-то и для Молли, дабы обеспечить ей независимость.

Герцог как-то странно хмыкнул.

– Ладно, по рукам, – сказал он не задумываясь, и Ханна кивнула.

Потом он протянул ей руку, и Ханна тоже подала ему руку. Их пальцы сплелись, словно они были предназначены друг для друга.

По ее руке пробежали мурашки, и Ханна поспешно отдернула ладонь. Почему она так реагирует на его прикосновения? Какая незадача!

– Ну, вот теперь все прекрасно, значит, я могу идти. Мне нужно… – Что бы такое придумать? – Нужно распаковать чемоданы, – выпалила она.

Герцог внимательно посмотрел на нее, и, похоже, от него не ускользнуло ее смущение. Когда в кабинете он завел разговор о близких отношениях, произошло то же самое…

– Простите. – Ханна повернулась и бросилась прочь, чтобы не ляпнуть еще какую-нибудь несуразицу.

Маркус все так же задумчиво смотрел ей вслед в надежде, что не допустил непоправимой ошибки: в самую последнюю минуту ему показалось, будто в ее глазах вспыхнули не то гнев, не то неприязнь. Позже он понял, что взгляд Ханны скорее всего выражал тревогу – под стать его собственным чувствам. Когда она вскинула голову, лицо ее осветили лучи вечернего солнца, и в это мгновение он порадовался тому, что она согласилась на его условия… А вот это было уже совсем ни к чему.

Герцог приглушенно выругался и направился обратно в дом, оставляя позади себя дорожку из колыхающихся лилий. Зря он прикоснулся к ней тогда, в кабинете. У него даже зародился коварный замысел затащить ее в постель, что само по себе недозволительно. Если она забеременеет, ему никогда от нее не избавиться и, возможно, даже придется взаправду на ней жениться. Конечно, соблазнить ее было бы весьма приятно, но… Береженого Бог бережет, и ему лучше держать себя в руках.

Рядом с кабинетом его дожидался Адамс, на лице секретаря застыло обеспокоенное выражение. Когда герцог приблизился, юноша встрепенулся и отвесил почтительный поклон.

– Входи, – буркнул Маркус и, распахнув дверь, снова уселся за рабочий стол, чувствуя, что его обуревают недозволительные страсти.

В итоге он выместил злобу на секретаре, диктуя на бешеной скорости письма и отдавая бесконечные распоряжения. Адамс безостановочно кивал и что-то царапал на бумаге. Честно сказать, Маркус не надеялся, что хотя бы половина дел будет сделана, как следует. Наконец он отпустил молодого человека, и Адамс, собрав заметки и документы, ушел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Молча проводив его глазами, Маркус с удовольствием вытянул ноги. Он забыл сказать Адамсу, чтобы тот выделил «герцогине» деньги на карманные расходы. Впрочем, после скандала, который она сегодня учинила, ему не очень-то хотелось это делать. Без сомнения, ее ужаснет денежная сумма, причитающаяся настоящей герцогине; Маркус усмехнулся, вообразив ярость, вызванную подобным расточительством. Одна только одежда обойдется в сотни фунтов. Он много лет оплачивал счета Розалинды и понимал, что попал по меньшей мере на несколько тысяч фунтов. Уж Розалинда не пожалеет средств, чтобы разодеть получше его так называемую «супругу».

И все же обратного пути у Маркуса не было. Может, покупка одежды хоть на какое-то время отвлечет мачеху и вдову священника, и они перестанут ему докучать. Женщины будут бегать по магазинам, Селия – забавлять ребенка, а его оставят в покое; тогда это непредвиденное осложнение принесет ему хоть какую-то пользу.

Когда герцог вышел в коридор, до его слуха донесся смех, потом где-то наверху хлопнула дверь. Он остановился и нахмурился.

– Харпер!

– Леди Селия играет в прятки с юной Молли, – спокойно пояснил дворецкий.

Маркус вздохнул и услышал, как дверь снова хлопнула.

– Оседлайте моего коня. Хотя нет, не стоит – лучше приготовьте карету: я отужинаю у Уайта.

– Слушаюсь, ваша светлость, – пробормотал Харпер и вышел, и Маркус, ворча, поднялся по лестнице. Этак его скоро из собственного дома выживут! Он свернул к своим апартаментам и чудом не столкнулся с сестрой. Селия раскраснелась, золотые кудряшки растрепались, грудь тяжело вздымалась. Она тут же крепко ухватила его за руку.

– Ах, Маркус! – воскликнула Селия. – Ты ее не видел? Может, она спустилась по лестнице?

– Никого я не видел. – Маркус сжал губы.

– Господи, Селия, ты совсем как дитя. – Он легонько ущипнул ее за подбородок. – И вообще, что здесь происходит?

– Мы играем в прятки. – Селия хихикнула. – Присоединяйся!

– Нет, спасибо, – ответил герцог.

– Мне за вами не угнаться, – Краем глаза он заметил, как по коридору устремилась маленькая фигурка. – Похоже, от тебя ускользает добыча…

Округлив глаза, Селия развернулась и пустилась вдогонку за хохочущим ребенком. Маркус некоторое время молча наблюдал за тем, как она подхватила девочку на руки и закружила ее, а потом, качая головой, направился в гардеробную и вызвал к себе Телмана. Конечно же, ему было приятно снова видеть Селию, да еще в таком счастливом расположении духа. Маркус стаскивал сюртук, когда за спиной кто-то приоткрыл и затворил дверь, не сказать что совсем бесшумно.

– Телман! – предостерегающе произнес герцог, не оборачиваясь. Неужели все в этом доме сговорились шуметь как можно громче?

Ответа не последовало, и Маркус оглянулся. Позади, прислонившись к двери, стояла маленькая девочка.

– Здесь в прятки не играют, – твердо произнес он. – Иди отыщи Селию и скажи, чтобы отныне она играла в каком-нибудь другом месте.

– Вы Дэвид? – спросила девочка тонюсеньким голоском, и Маркус стиснул зубы.

– Нет, – холодно отчеканил он. – Где твоя мать?

– Значит, вы Маркус. – Девочка не сводила с него глаз. – Тетя Селия говорит, что у вас красивая лошадка.

Герцог вздохнул. Девчонка держалась застенчиво, но без опаски. Как же она похожа на Селию, просто уму непостижимо!

– Можешь звать меня Эксетер или просто «сэр».

– А-а… – Карие глаза смотрели на него не моргая. – Но вас зовут Маркус!

Да, девчонка, несомненно, пошла в мать.

– А тебя как зовут?

– Мэри Ребекка Престон.

– Понимаю. Поскольку мы с тобой еще не знакомы толком, было бы большой дерзостью с моей стороны звать тебя Мэри или Молли, поэтому я буду называть тебя мисс Престон. Селия – моя сестра и очень хорошо меня знает, потому и зовет Маркусом.

– Можно, я тоже буду звать вас Маркусом, когда узнаю получше? А вы можете звать меня Молли…

Маркус отворил дверь и шагнул в коридор.

– Селия! Твоя подружка заблудилась, – бросил он в пустоту коридора, из которой почти тут же возникла его сестра.