Я вновь задумываюсь о том, что со мной не так, если до сих отрицаю возможность отношений с ним. Означает ли это, что и есть та самая невротичка, бегущая сломя голову от нормального заботливого парня и начинающая сходить с ума при встрече с каким-нибудь эгоцентричным пидарасом? Надеюсь, что это не так, ибо мои траты, вдохновленные любовью к себе, и так перешли все мыслимые грани, чтобы платить еще и психологу.

– Спасибо, – я стараюсь смотреть ему в глаза, чтобы с достоинством принимать заслуженный комплимент. – Ты всегда такой джентльмен.

– Сам удивляюсь, – смеется Антон.

От его непрекращающегося внимания я все же немного смущаюсь и начинаю высматривать официанта. В этот момент дверь в кафе открывается, машинально приковывая мой взгляд. Сердце начинает бешено барабанить. На пороге стоит Арсен.

– Что-то случилось? – спрашивает Антон, очевидно заметив мое замешательство.

– Мой бывший пришел, – шепотом выговариваю я.

Понятия не имею, откуда взялась такая реакция. Чувств к Арсену у меня больше нет, а блюсти ему верность я не обязана. Последнее можно дважды подчеркнуть.

Обыскав глазами зал в поисках свободного стола, Арсен ожидаемо натыкается на нас. Его лицо становится растерянным.

– Салют, – выговариваю я одними губами и даже поднимаю руку.

Единственный свободный стол находится в метре от нас, потому ему ничего не остается, как подойти.

– Как дела? – натянуто интересуется Арсен вместо ответного приветствия.

– Хорошо, – прочистив горло, говорю я и смотрю на Антона. – Это…

– Антон, – сам представляется он, поднимаясь. Затаив дыхание я смотрю, как они пожимают друг другу руки, отмечая, что ладонь Антона куда крупнее. А еще он немного выше. Вроде пустяк, но почему-то так приятно.

– Арсен. – Подозрительно покраснев, мой экс бросает на меня мимолетный взгляд и бормочет: – Не буду мешать.

Я с готовностью киваю. Мол, да, милый, ты уж нам не мешай. Грудь по-прежнему забита волнением, но сейчас оно радостное какое-то. Словно я только что одержала маленькую победу.

– Все в порядке? – интересуется Антон, сев.

– Ага, – не сдержав улыбку, подтверждаю я. И потом неожиданно для себя выпаливаю: – У тебя какие планы после? Не хочешь у меня кино посмотреть?

– Ты располагайся тут, а я пойду переоденусь, – по-хозяйски распоряжаюсь я, скидывая обувь. – Чай будешь?

– У тебя ведь теперь черный есть, – шутливо отзывается Антон из-за моей спины. – Как тут отказаться.

Пообещав организовать кино и чаепитие в самое ближайшее время, я спешу в спальню, где на кровати дожидается мой домашний пижамный комплект. Внутри царит волнение, которому я отказываюсь находить объяснение. Не собралась же я с ним переспать? Нет, конечно. Скорее всего, нет. Но носом в подмышку тыкаюсь на всякий случай. Душ я с утра принимала, но мало ли? На улице-то жара.

Убедившись в готовности к совместному времяпрепровождению, я возвращаюсь к Антону, скромно расположившемуся на диване. Скромно – потому что занял место у подлокотника, а не сел посередине.

– Чай! – весело восклицаю я, стреляя в него указательными пальцами. – Я помню. Джаст ван момент!

Не смотрел бы Антон на меня сейчас, от души шлепнула бы себя по лбу. Джаст ван момент?! Откуда взялись тон детского аниматора и пенсионерские приколы?

Чай получается настолько крепким, что им можно было бы организовать отпадную вечеринку на зоне. В спешке я бухнула в чайник полпачки.

Однако Антон не подает вида. Отпив немного, он делает паузу, очевидно, чтобы прийти в себя и после с фальшивой улыбкой выговаривает:

– Вкусно.

Тут уже я не выдерживаю и хохочу в голос:

– Да это же пить невозможно. Извини. Пыталась быть радушной хозяйкой и переборщила. Но твою попытку быть милым учла.

– Уф, спасибо. – Улыбка на его лице теперь выглядит настоящей. – Не знаю, насколько глотков меня хватило. Чай действительно крепкий.

Как обычно, смех меня расслабляет, и я снова могу позволить себе быть смелой. Рядом с Антоном это несложно. Он смотрит на меня с восхищением.

– А ты всегда такой милый?

Это совсем не тот вопрос, который стоит задавать боссу, но с боссом так же не стоит созваниваться каждый день без повода и приглашать его к себе. Так что чего уж тут?

– Совсем нет. Настолько милый я только с тобой.

Внутри меня победно щебечут птицы и порхают бабочки. А кому бы не хотелось такого услышать? Признания своей исключительности.

– Ладно, давай выбирать кино, – сменив тон на беззаботный, я плюхаюсь на середину дивана с пультом. – Комедия, боевик, мелодрама?

– Что угодно. Но желательно не мелодрама, – добавляет Антон с извиняющимся смешком. – Не люблю ваниль.

В итоге я выбираю комедию, так как боевики представляются мне чересчур тупым жанром. Нажимаю кнопку «Проиграть» и расслабленно вытягиваю ноги. Антон по-прежнему сидит на безопасном расстоянии, прижавшись к подлокотнику так плотно, словно его приклеили.

Поначалу мне кажется это даже комфортным. Я ведь не готова к сексу, и приставания скорее меня оттолкнули. Но после получаса честного и молчаливого кинопросмотра чувствую легкие непонимание и досаду. И это все? Так и будем сидеть как школьники в метре друг от друга? Все-таки мы, женщины, очень противоречивые существа.

– Сто лет кино не смотрел, – задумчиво произносит Антон, продолжая смотреть в экран. – Вообще забыл, как это.

– А чем ты вечерами занимаешься? – интересуюсь я, ухватившись за возможность поговорить.

Он пожимает плечами.

– В ноутбуке сижу. Обычно по работе.

– Расслабляться значит не умеешь?

– Наверное забыл, как это. Вот с тобой пытаюсь.

Наверное, так чувствовала себя героиня Джулии Робертс в «Красотке», когда вынудила Ричарда Гира отложить все важные дела и ходить босым по траве. Всемогущей вдохновляющей музой. Есть мальчик, который выжил, а есть женщина, которая смогла.

– Как насчет второй попытки выпить чай? – собрав с журнального стола чашки, я встаю. – Обещаю сделать не таким крепким.

Антон согласно кивает. Я чувствую на себе его взгляд, даже когда скрываюсь на кухне. Зачем я предложила чай? Не могла больше сидеть на месте. Сосредоточиться на кино не получается – я слишком запуталась в своих желаниях.

– Держи. – Я ставлю на стол чашку с разбавленным кипятком ассамом и опускаюсь на диван. Чуть ближе к стороне Антона, но не так, чтобы это было явным.

– Спасибо. – Не притронувшись к чаю, он вдруг встает. – Ванная направо, да?

Теперь утвердительно киваю я. Он в третий раз у меня дома. Неужели забыл? Почему-то мне кажется, что Антон нервничает, хотя внешне в его поведении ничего не изменилось.

В его отсутствии экстренно пытаюсь вникнуть в суть фильма, но снова проваливаюсь. В голове творится какая-то каша. Одна часть меня говорит, что нужно отодвинуться на другой конец дивана и желательно прикрыться пледом, а другая, более испорченная, твердит, что стоит расстегнуть рубашку как минимум еще на одну пуговицу и в разговоре с Антоном тренировать соблазнительный взгляд Анджелины.

– Ты ничего интересного не пропустил, – весело сообщаю я, когда он возвращается в гостиную.

Антон застывает перед диваном на несколько секунд, и потом, глубоко вздохнув, словно принял какое-то сложное решение, садится рядом. Его бедро прижимается с моему, рука уверенно обнимает плечи.

Сердце срывается вскачь, позвоночник деревенеет.

– Перешел в наступление? – бормочу я в попытке скрыть волнение за шуткой.

– Вроде того, – шепотом отвечает он и давлением ладони поворачивает мою голову к себе. Его губы соединяются с моими. Нежно, но настойчиво.

Я закрываю глаза, отдаваясь во власть этого поцелуя. Будь, что будет, – мелькает в голове. Слава богу, с чужим языком во рту думать получается гораздо меньше.

Я понимаю, что поцелуй становится чем-то большим, лишь когда голова касается подушки. Прямых намеков на секс от Антона до этого момента не было. Он не пытался лапать грудь или хватать меня за бедра как это обычно делают особо резвые типы на первых свиданиях – ему словно достаточно одного поцелуя. И такое отсутствие настойчивости снова имеет противоположный эффект. Если еще недавно я отрицала возможность секса между нами, то теперь мне упрямо его хочется. А когда мне чего-то хочется – я могу быть очень деятельной.