В ту ночь я легла спать в отведённой мне комнате. Неожиданно заявился Турин.

– Ты чего? Зачем пришёл? – позорно заикнулась я.

– Вообще-то, это моя комната. И потом, ты не рада, что ли? Я же вижу, как ты бросаешь на меня украдкой влюбленные взгляды. Как по-тихому ревнуешь к девушкам, – ответил он с ехидной улыбкой.

В ту ночь я впервые переспала с парнем. Очень хотела стать девушкой Коли, поэтому и отдалась.

Мы действительно начали тайно встречаться. В основном в постели, когда Колькиных родителей не было дома. Но это была игра в одни ворота. Он почти не прикасался ко мне. Прелюдия едва ли длилась пять минут.

Я понимала, что всё неправильно. Не то что у влюблённых, а даже у случайных любовников так не происходит. Люди стараются подарить друг другу наслаждение. Коля же только брал, ничего не отдавая взамен.

Глупое сердце не переставало его любить. Я не могла отказаться от этих встреч.

В начале мая все стали интенсивно готовится к экзаменам. Предстояло сдать профильные предметы. По ним экзамен назначили раньше и объявили потрясающую новость. К нам едет несколько преподавателей из Америки. Они хотят присутствовать на экзамене. Потом будет конкурс среди отобранных парней и девушек. Приз – поездка в США, учиться дальше в школе американского балета при театре в Нью-Йорке.

Обучение бесплатное, с возможностью в будущем танцевать на лучших мировых сценах. Но, увы и ах, возьмут только троих. Все приуныли. Никто не переплюнет бесспорных лидеров Корнееву и Турина и, по идее, место только одно.

Это было неожиданно. Я заняла первое место. Коля четвёртое.

На следующий день любимый позвонил мне поздно вечером и пригласил в сквер недалеко от дома. Я ничего не подозревала, как на крыльях прилетела на свидание. Хотела рассказать, что попрошу отдать своё место ему, Коле.

Тут на меня напали парни в масках. Я попыталась убежать. Догнали и окружили, а потом стали бить битами по всему телу. Я закрывалась руками, уворачивалась от ударов и звала на помощь.

– Танцуй, сука! Танцуй, шалашовка! Танцуй! – орали со всех сторон.

Я упала на землю, но кто-то ударил по ноге с такой силой, что свет в глазах померк.

Как ни странно, полицию и скорую вызвал Коля. Он сказал операм, что приехал на встречу с девушкой и увидел её лежащей без сознания на земле. Это мне потом следователь поведал.

Доказать, что именно Турины устроили на меня покушение, не удалось. Разумеется, они же богачи, а я из бедной семьи.

Арсений

Зашёл в приёмную. Наступило время обеда, но я только что приехал с деловой встречи и решил в кафе не ходить.

– Арсений Михайлович, там к вам Татьяна пришла. Я, как всегда, пропустила её в ваш кабинет, – произнесла молодая брюнетка Ирочка, бывшая секретарём.

– Спасибо, Ирина Владимировна, идите на обед. Не забудьте приёмную на ключ закрыть, – на моём лице не появилось и тени улыбки.

Секретарь поспешила удалиться. Честно говоря, она побаивалась меня. В свои двадцать восемь лет я человек строгий и внешне, и внутренне. На работу прихожу неизменно в костюме и галстуке. Всегда отстранённый и вежливый. К сотрудникам обращаюсь исключительно по имени-отчеству.

Даже если отчитываю кого-то, то разговариваю спокойно, без крика, но голос такой, что у людей дрожь во всём теле. Поэтому сотрудники стараются лишний раз не попадаться мне на глаза, а работу перепроверяют несколько раз, чтобы не сделать ошибки.

Я проводил взглядом девушку до дверей, недоумевая, что вдруг так срочно понадобилось Тане. Девушке двадцать три года. Она работала у меня рядовым менеджером после окончания института. И всё это время была любовницей и сабой.

Редко вызываю сабу к себе, чтобы что-то обсудить, но если та приходит, то секретарь сразу провожает в кабинет.

Открыл дверь и вошёл в кабинет. Каково же было моё удивление, когда я увидел девушку сидящей на полу. Попа опущена на пятки, ладони лежат на коленях, голова поникла.

Что это значит, черт возьми?! Я вскинул брови в удивлении.

– Подними голову, девочка, и объяснись, – тон был спокойный, но в голос я добавил столько холода, что девушка поёжилась.

Татьяна подняла голову, а в глазах стояли слёзы.

– Простите, милорд. Я пришла просить сессию, – тихо произнесла она.

– Ты же знаешь, что такое в стенах офиса табу. Только я могу решить, когда у нас будет сессия. Несомненно, ты будешь наказана за свою дерзость, – строго сказал я.

На губах Татьяны появилась слабая улыбка. Я посмотрел в карие глаза любовницы, и догадка озарила голову.

– Постой, ты всё это специально затеяла, чтобы получить наказание, не так ли, Таня? – подошёл к ней так, что носки ботинок коснулись её ног.

Татьяна протянула руку, а потом пригладила чёрные как смоль волосы.

– Встань, девочка, не стоит марать юбку. Сядь на диван, а потом объясни своё поведение.

Я повернул правую ладонь внутренней стороной к девушке. Это означало, что та может опереться на руку хозяина и подняться.

– Спасибо за помощь, милорд, – вежливо сказала Таня, вставая на ноги.

Потом она прошла до чёрного дивана из искусственной кожи, села, как велели. Я приземлился рядом с ней.

– Ну, я жду твоего рассказа, девочка. Почему ты нарушила правила? Можешь обращаться по имени-отчеству, у нас не сессия, – милостиво разрешил я.

– На вашем столе заявление на увольнение, с сегодняшнего дня. Я уезжаю, Арсений Михайлович. Я уже говорила, что мама вышла замуж за иностранца. Отчим увозит нас к себе на родину. Я хорошо знаю английский язык и буду работать в его компании, – грустно вздохнула Татьяна.

– Что за чушь? Ты уже взрослая и можешь отказаться, – удивился Арсений.

– Мне больно уезжать от вас, честно. Остаться я тоже не могу. В Англии другие возможности и жизнь, – по щеке девушки скатилась слезинка.

– Ну-ну, не плачь. Всё будет хорошо. Там тоже есть БДСМ-клубы. Ты сможешь проводить сессии с хорошим топом, – я обнял сабу, прижимая к себе.

Татьяна обняла меня в ответ.

– Я буду скучать. Такого как вы больше никогда не будет, милорд, – всхлипнула она, а потом отстранилась. – Простите, я испачкала вашу рубашку слезами.

– Не думай об этом. Если хочешь прощальную сессию, то мы можем её провести. Но, разумеется, в моем доме. Иди, собирай вещи. Я пока распоряжусь, чтобы тебе выдали трудовую книжку. Придётся подождать, пока обед закончится. Расчётные получишь на карту, ближе к вечеру. Как будешь готова, спускайся к машине и позвони мне. И не забудь, ты нарушила правила, и будешь наказана. Но ввиду обстоятельств предоставляю тебе право выбрать наказание.

– Спасибо, милорд. Я хочу розги, – произнесла девушка уходя.

– Я тебя услышал, Таня. Десять ударов розгами, – со сталью в голосе произнёс я.

Сел в кресло и задумался о своём. Это началось ещё в раннем детстве. В то время, когда я себя ещё не помнил. Когда я родился, то практически не доставлял родителям хлопот. Плакал только тогда, когда был голоден, или требовалось сменить ползунки. В остальное время я спокойно лежал в кроватке, даже если не спал. Позже, играл игрушками, не отвлекая маму от домашних дел. Странности заключались не в этом. Уже в полтора года я ненавидел, когда со мной сюсюкаются.

– Ах, какой красивый малыш, утю-тю, – говорил кто-то из друзей родителей.

Я демонстративно разворачивался и уходил. Если кто-то чужой пытался брать на руки, не плакал. Просто кусал гостя за руку, заставляя отпустить.

– Арсений, так нельзя, зачем ты укусил тётю Катю?! – строго говорила мама.

Я как-то странно улыбался и опять же уходил к своим игрушкам. Одного раза хватало, чтобы ко мне больше не приставали. Поэтому друзья родителей, а также родные, старались спросить, можно ли меня взять на руки. А иные и вовсе не приставали, нет и не надо.

Потом, уже в сознательном возрасте, я помнил, что в садике был бесспорным лидером во всех играх. Воспитатель удивлялась, что все дети слушаются меня, как будто я старше.