Мне оставалось немного. Дождаться утра. Просто подождать, пока они все уйдут. И тогда…

Прогулять школу – других вариантов не было.

В четыре или около того гости начали расходиться. Тихо, чтобы соседей не потревожить. Потом Егор вернулся в комнату, о тишине не заботясь. Один. И вновь засел за свои тексты. Значит, Яр тоже ушел. В шесть утра я даже и не притворялась, что сплю. Я ждала. Я точно вдруг поняла, что мне нужно.

Это странное чувство… теперь я знаю, что это. А тогда… я до сих пор не понимаю, как это все не было заметно со стороны. Просто от меня Яр подвоха не ждал, иначе я объяснить не могу. Я же все рассказывала. Я же про все спрашивала. А тут, когда мне просто очень-очень что-то понадобилось вот там, в подвале нашем… Что меня там ждут (честно, я в то утро и правда подумала, что безумие и сириусята – тема заразная). Мне надо туда. Очень. Прямо сейчас. И даже размышлять больше не о чем. Мне нужно туда, вниз, в подвал.

Егор ушел раньше меня, а я все собиралась. Я была как будто раздвоенная – я двигалась по комнате, и я смотрела на все это со стороны, одобряя: выйди, пусть тебя видят. До метро, слиться с толпой и вернуться обратно – на трамвае. Без лишних взглядов. И тогда – тогда… Я не знала, что меня ждет тогда. Но я точно знала, сидя в трамвайчике и бессмысленно разглядывая уплывающие назад серые стены домов – это очень важно. Это САМОЕ важное сейчас. И тогда – все изменится. Я точно это знала.

Есть ли сейчас у меня какие-либо мысли на этот счет? Конечно. Однозначно. Это даже не столько мысли, сколько опыт, знания. Конечно, я понимаю теперь, что происходило. И это просто случайность, что рядом оказалась я. И именно я это «услышала». Мне рассказывали разные истории – как это происходит. А еще я знаю, что заканчивается все обычно хорошо – долго, счастливо и никаких проблем. И то ли от того, что это не для меня было предназначено, то ли эту точку отсчета изменить было дано не мне – эти мысли все равно не приносят мне покоя.

Я закрываю глаза и ощущаю, как вокруг меня сжимается тьма подвала. Сыро. Пахнет пауками и крысами, и еще чем-то гниющим. Коридорчик узкий – запомнился не таким, ощущался шире и от этого мне дико страшно в темноте. Мои шаги – как посторонние звуки, словно это не я. А я ожидаю чего угодно – паутины, горы трупов, писка крыс, готовых съесть все, что движется. И где-то там – от темноты и маленького, хаотично скользящего вокруг лучика фонаря я теряю чувство пространства – где-то там действительно (слышатся) звуки.

Это было первое, что заставило меня встряхнуться и перестать трусить. Пол должен был быть более грязным. Ну, на мой взгляд. И хотя бы с какими-то осколками, досками и палками, тряпками. Я свечу фонариком под ноги – чисто. Я права. ЭТО спрятано здесь. Еще бы знать – что. Да, я ожидала совершенно чего угодно, вплоть до летающей тарелки, или аппарат какой-нибудь увидеть. Нет, не так. Я ожидала увидеть какое-то устройство. Или оборудованную лабораторию, которую можно было бы изучать не торопясь несколько дней (кино я тогда очень любила тоже, не только читать, и чего только не пересмотрела под пристальным контролем Яра и вне оного).

Звук повторился. Теперь я ясно слышала – стон. Воображение тут же нарисовало мне (дорисовало картинку?) картинку: кто-то из наших гостей зачем-то вернулся сюда, что-то случилось, и самостоятельно выбраться он не может. Картина была настолько чудненькой, что я чуть было не развернулась возвращаться. Действительно, ну не мое это дело – сами разберутся. Но все равно – думать-то думала, а вперед шла, не обратно. Любопытство мое, всё оно. Даже если картинка верна – уговорю меня не выдавать. А расскажет – тоже не проблема. Ну, Яр мораль прочитает, разговаривать перестанет – потерплю я как-нибудь пару дней. Братец будет мозг выносить – да и хрен с ним. И я пошла дальше.

Моей целью оказался ближайший отсек – дальше идти было некуда – глухая стена. Я поводила фонариком вокруг. Тусклого света было явно недостаточно – бледный луч выхватывал лишь отдельные предметы, не позволяя увидеть помещение целиком. Шаг вперед, еще, еще раз по стенам, которых по-прежнему не видно. Чахлый, едва справляющийся с обступающей со всех сторон темноты, свет фонарика высветил странную конструкцию – кулер не кулер, но вода стекала по трубке в чашу: капли ударялись о накопившуюся воду и уже после третьей тихий звук стал дико раздражать. Но именно тут что-то было.

Я не увидела это, выше человеческих возможностей что-то разглядеть в такой темноте, да еще и при таком освещении, которое и светом-то не назовёшь – не фонарик, а сплошное недоразумение, оставшееся от отца, если не от деда, пожирающее батарейки не хуже крота.... Правда, другого и не было. Я просто осторожно, по чуть-чуть, шла к самому темному углу.

До меня как-то не доходила мысль, что изучать можно не только технику, и никаких ассоциаций с разговорами нашими с Яром тоже не возникло. Интересно, сейчас я тоже бы так отреагировала? Или сразу сообразила, что что-то не так? Да хоть бы и просто предположила варианты возможные! Наверное, нет. Но я вновь начинаю задавать вопросы вместо рассказа. Мне нужно столько усилий, чтобы заставить себя хотя бы что-то описать, хоть как-то сказать об этом… Вместо вопросов. Просто рассказать.

Фонарик мигал, но светил, не гас. А это было в самом дальнем и темном месте.

Он выглядел куда моложе Яра и его дружков. На несколько лет старше меня, ну, может, чуть старше. И еще. Почему-то меня ничего не удивляло. Ни он. Ни подвал. Ни смутные и не совсем ясные ощущения. Ощущения странные, возможно, игнорировать которые никак не стоило. А я не обратила внимания на это. Тогда я просто не успела это обдумать и прислушаться. Да реально, не до того было. Тёмный подвал, тусклый, красноватый свет гаснущего фонарика, связанный парень, скорчившийся в неудобной позе… Секретные материалы, чёрт бы их всех побрал и утащил куда подальше. Значит, за этим они и спускались…

Я присела рядом, освещая пленника. Он лежал спине, в очень неудобной позе: голова запрокинута назад, руки связаны за спиной – кто-то. Некто предусмотрительный позаботился, чтобы мучений было побольше. Парень вздрогнул от света, и попытался приподняться.

– Пить, пожалуйста, – через силу прошептал он.

– Сейчас.

Руки у меня тряслись, я несколько раз уронила кофту, пока свернула ее – вполне сойдет на некоторое время за подушку – и подсунула под голову.

– Сейчас. Потерпи. Я принесу.

Ни стакана, ни какой-либо другой емкости у кулера не было. Из ладоней не напоить, и ничего более здравого мне в голову не пришло, кроме как оторвать полосу от моей майки, смочить ее и хоть так принести воды. Мысли метались по пустой голове хаотично, но радовало, что вроде как по делу. Надо подняться наверх. Запереть дверь на внутренний замок – от непрошенных гостей. Аптечка, наверное, вся, целиком. Нож.

И я успела за 5 минут. И не споткнулась, пока спускалась обратно, и даже ничего не уронила.

На этот раз он вообще никак не среагировал на мой приход, на свет. Но со стаканом дело пошло лучше. И еще я подвинула чашку – капли дико раздражали свой монотонностью, а так хоть их стало не слышно. Зато стало куда страшнее в полной тишине. Никаких звуков. Вообще.

Узел никак не поддавался: я сорвала ногти, пробуя развязать. И кроме проблем ничего не получилось – тонкая веревка слишком сильно врезалась в кожу, я чувствовала, как моим пальцам становится тепло и липко. За этими попытками освободить я пропустила все самое интересное. Поэтому чуть не подпрыгнула, когда услышала рядом, чуть не над ухом:

– Ты кто?

Испугалась, конечно, и не ожидала. парень чуть не умирающим выглядел: травмы у него были приличные, и температура – все 39.

И вопрос был такой…А то не видно, кто я. Или ему сказать: сестра одного из твоих ночных гостей? Я пробормотала что-то вроде «ну, там, это…». А он продолжал смотреть в упор. И я, маленькая девочка в темном подвале, я видела только светлые немигающие – как у гипнотизирующей змеи – глаза, заглядывающие прямо внутрь меня. И только через пару минут я сообразила ответить: