— Делать нечего.

— Повезло. Какой вариант был?

— Седьмой. Ментальная магия.

— Это не моё, — мальчишка со значком огненного факультета разочаровано махнул рукой.

Я направилась на улицу, на прощание, пожелав студентам удачи.

…

91. Пацифика.

…

Сидя на перилах во дворе, Эдмунд жевал рукав, который во время чаепития с преподавателями измазал заварным кремом.

— А вытереть ты не думал?

— Логичные пути — для слабаков, — сыронизировал Эд. — И потом, это крем, а не отрава. На кой чёрт вытирать?

Я сжала губы в нитку:

— Порой я абсолютно уверенна, что ты дурачок. Впрочем, все гении хороши — один пришибленнее другого.

Эд недовольно дёрнул уголком губ — не любил, когда его называли гением, приписывая все свои достижения сумасшедшему трудолюбию. Однако, что бы там Эдмунд себе не навыдумывал, никакие старания не сделают дурака профессором. Эд им стал. В очень небольшом возрасте.

— Надо будет застирать, — Эдмунд расправил мокрый краешек ткани.

Не могу сказать, что одобряю его поведение — маленькое пятно крема смотрелось бы аккуратнее, чем слюнявый рукав, но… а какого чёрта меня вообще должно это волновать? Мы в дороге втроём с одного бутерброда кусали, что там этот рукав? Ну, слюнявый и слюнявый.

Тяжёлая дверь главного здания академии приоткрылась. Во двор высунулась Луна. Она мелкими быстрыми шажками подошла к нам. К Эду.

— Я сдала.

Она смотрела на учителя широко раскрытыми глазами. Как на Роланда. Ждала его одобрения.

— Знаю, — Эдмунд улыбнулся, щёлкнув малышку по носу. — Хочешь забавный факт?

— Ну?

— Это был самый сложный билет.

Брови у Луны сползлись к переносице. Затем одна из них вскинулась. Выглядело это забавно.

Так же подумал и Эдмунд и рассмеялся:

— Думаешь, слишком просто?

— Я так понимаю, в самом лёгком билете был вопрос «Что такое магия?».

— Нет. «Какого цвета бумажка, с которой вы читаете этот вопрос?».

Луна хихикнула.

— А что ты смеёшься? Я серьёзно.

— Да ладно, — мы с луной не поверили.

— Честно, — Эдмунд положил руку на сердце. — На лиловый листочек приклеены два: жёлтый и красный. На них написан вопрос. Правильный ответ «жёлтый», потому, что последняя часть вопроса — собственно, слова «этот» и «вопрос» — написана на жёлтой части.

— Бред какой-то, — я покачала головой.

— Это называется «счастливый билет», — со знанием дела пояснил Эд, для пущей солидности поднимая вверх указательный палец.

— Идиотизм.

— Ты ещё не видела преподавателя, который ставил «пять» за экзамен, если кто-то мог заранее угадывал один из стихов, которые он загадывал перед каждым занятием. Или хотя бы автора. В течение недели между уроками можно было задавать наводящие вопросы.

Боюсь представить, как от такой информации перекосило моё лицо, но Эда оно насмешило:

— Да ладно тебе, Цифи, всё равно почти никто не угадывал.

Я прикрыла глаза и помотала руками, словно открещиваясь от продолжения разговора:

— Расскажи-ка лучше Луне, что тебе предложили педагоги.

Дочка вопросительно посмотрела на своего учителя.

— Меня пригласили читать выпускникам напутственную речь.

— Здорово. И когда это?

— Завтра. А если серьёзно, я буду четвёртым приглашённым. Цитируя декана «воды»: «Неприятно упускать Вас, всего лишь из-за того, что гостя обычно три».

— Мы идём с тобой?

— Если хотите, — Эдмунд пожал плечами и хитро прищурился. — Но там обещали вкусняшки.

— Аргумент, — Луна кивнула и оглянусь на меня. — Пойдём?

— Почему нет?

…

92. Луна.

…

— Никогда не давай человеку с сердечным приступом средства ускоряющие пульс. Это будет называться не спасением, а непредумышленным убийством.

Я лежала на широкой кровати в доме учителя, пока он одевался за ширмой, читая лекцию.

Перед походом на выпускной бал, где Эдмунду нужно прочитать речь, я не хотела записывать. Вдруг пролью чернила. Быстро отмыть от них розовый шёлк платья почти невозможно.

— Задача как раз в обратном — максимально замедлить пульс. Ты ведь не будешь нагружать повозку сильнее, если оси в колёсных парах трещать начали, верно? Ты её разгрузишь.

— Я понимаю.

— Раз понимаешь, завтра напишешь мне по этому материалу тест.

— Завтра экзамены за второй курс.

— Ах да… Ну… послезавтра.

Эдмунд вышел из-за ширмы в чёрном костюме, белой рубашке и шейном платке, ещё не заколотом заколкой. Второй раз меня не удивляла нормальная одежда.

— Иди-ка сюда.

Я встала с кровати и подошла к учителю, достающему из ящика шкафа пять коробочек. В каждой из них было по комплекту из заколки и пары запонок.

— Что бы ты выбрала на моём месте?

— Эти, — я ткнула на минималистичные тёмно-синие камешки.

— Давай эти, — всё остальное вернулось в шкаф.

Запонки вскоре заблестели на рукавах, а вот с заколкой Эду пришлось повозиться — игла тугой булавки никак не вдевалась в крышечку-держатель.

— Я готов. Едем за твоей мамой?

…

93. Луна.

…

В огромном парке, прилегавшем к территории академии, возвели навес. Он представлялся конструкцией из нескольких древних мраморных колонн и натянутой на них полупрозрачной ткани, зачарованной на защиту от воды.

Всё было увешано гирляндами цветов и светильников. По краям огороженной площадки стояли два ряда столов с угощениями.

Нас окружали стены тёмных деревьев и усыпанное звёздами тёмно-синее небо. Справа проходила река с крутым берегом. Неширокая, но быстрая.

Темнота окружила «павильон» — наш островок света, заполненный студентами, преподавателями и какими-то непонятными людьми, в число, которых входили я, мама, разносчики угощений из числа младшекурсников академии и ещё какие-то люди, причину присутствия которых я не знала. В сумме около двухсот — двухсот пятидесяти человек.

Некоторые из мраморных колонн были выполнены в виде фигур великих людей прошлого. Большинство из них стояли на высоких постаментах, кроме, пожалуй, одного короля. Почему он был не на постаменте, а только на небольшенькой ступенечке? По двум причинам.

Во-первых, из-за важности фигуры. Король правил на рубеже Второй и Третей Эпох Мира в рухнувшей цивилизации, из обломков которой возникла наша страна — Геранда. Именно в его время, в его землях появился первый маг, начались первые исследования, была заложена первая магическая академия и именно он провозгласил начало Третей Эпохи Мира — собственно той, в которой мы живём по сей день.

Во-вторых, скульптор вырезал идол высотой в добрых шесть метров банально из-за внешности короля. При жизни дядька был более двух метров ростом и очень угрожающего вида. Крепкий, бородатый, с бельмом и шрамами на левой половине лица. В сочетании с огромной силой и громовым голосом, о котором писали современники, а так же медвежьим плащом, телосложение закрепило за ним кличку «Медведь».

Выше короля была только скульптура Созателя — бога в плаще с капюшоном. Его высекли из недрагоценного камня. Он стоял с чёрным шаром на правой ладони и белым на левой. Ему поклонялись от зари первой эпохи и по сей день. Правда, сейчас люди больше беспокоятся о его «помощниках» — богах стихий.

Надо бы сагитировать маму и Эда сходить в Королевский Лес на аллею скульптур великих. Там много подобных статуй.

М-да… Красивый выпускной. Интересно, в следующем году, Эд снова приведёт меня сюда?

— Видишь вон там длинный стол на возвышении? — Эд ткнул меня в плечо.

— Ну да.

— Нам туда.

Добравшись до указанного места, Эд притормозил меня:

— Значит смотри. Отсюда будет лучший вид на мой позор в роли выступающего. Минут через… десять? Не знаю точно.

— Правильно я понимаю, что моя задача просто не теряться и вовремя утащить тебя со сцены, если начнут кидаться помидорами?

— Не-не, этим займёшься не ты, — Эдмунд бросил взгляд мне за спину, где стояла мама.

— Ты чего, Луна? Мы ж с тобой и будем его закидывать, — она приобняла меня за плечи.