Гул усиливался. Воздух одна за одной начали расчерчивать белые кольца энергии. Пока лёгкие, едва заметные, но люди уже зашлись радостными разговорами.

Аслан размял руки и начал сплетать заготовки под плетения-щиты.

Гул перерастал в грохот, волны энергии становились видны всё отчётливее.

— Смотри туда, — Нерт указал мне на левую границу поля. Над деревьями что-то взлетало и падало, подобно волне приближаясь к нам.

Крохотная белая точка появилась из-за леса. Белая энергия кольцами расходилась от нее, а за спину фигуры, шлейфом отлетали искры — плетения.

Преследуя создателя по пятам, из этих искр прорастала крапива.

Зелёное море жгучей травы нагоняло Эда. Оно с треском и шелестом листьев разрывало землю. Растения ломались и восстанавливались, куски почвы и камня взлетали выше деревьев, чтобы упасть на землю, разбиться и поломать крапиву, что тут же снова поднималась из земли.

Белая точка повернулась и стремительно понеслась к нам.

Над трибунами и над нашим балконом вспыхнули щиты, созданные Асланом. Люди визжали, получая дозу эмоций от несущейся на них волны.

Это походило на огромную волну в шторм. Я видела однажды, у мамы на работе, как такая набежала на берег, утянув с собой несколько лодок и сломав пару мачт. Но я, как тогда, так и сейчас, находилась в безопасном «домике» — под защитой каменных стен и магии.

Волна земли и камней, создаваемая бушующим зелёным морем, приближалась. Первые комья уже долетали до щитов. Аслан усилил приток энергии к защите.

Эдмунд, верхом на белой лошади вылетел к трибунам. Следом за ним, до нас добралась и волна.

Почва взорвалась прямо перед башней и трибунами. Камни и земля обрушились на щиты, словно капли на стекло в дождливую погоду. Раздались крики. Кто-то взвизгнул даже у нас на балконе, но я не различила голосов в общем шуме. Я готова даже поверить, что визжала сама, но не от страха, а скорее от восторга — подобных аттракционов в моей жизни ещё не было.

Эдмунд остановился.

Мир вокруг замер. Наступила абсолютная тишина — люди переводили дыхание и оглядывали спокойное зелёное море, раскинувшееся на всём поле.

Маленькие дети Аслана на балконе, стали нервно, но восторженно посмеиваться. Сам он был абсолютно спокоен, будто ничего необычного не происходит. Аманда, убедившись, что малышня не сильно испугана, поправляла тёмные волосы. Мама, встав со стула, подошла ко мне:

— Всё в порядке?

— Ага… — только и смогла выдавить я.

Она улыбнулась мне и посмотрела через перила. На её лице вдруг отразилось беспокойство, но меня сейчас занимало другое…

Сколько же тут плетений?

Я знала, конечно, Эдмунд сильный и очень-очень натренированный маг но… столько! И это я только малую часть поля вижу…

Я опустила взгляд на Эда и, как и мама, напряглась. Часть волос у моего учителя слиплась, а плечо белого свитера залила кровь — что-то случилось, но Эд не предавал этому значения. Он сидел на нервно ёрзающей лошади, чуть прикрыв глаза, ему было не просто контролировать такое количество плетений, но он справлялся и, что-то мне подсказывало, не был пока на пределе возможностей. Мне не впервой было смотреть на него с восхищением, но впервые с настолько сильным.

Аплодисменты и крики одобрения вскоре начали издавать все зрители, и Эд, потерев нос, со вздохом выпустил из источника кольцо белой энергии. Оно заставило растения всколыхнуться, подобно воде, в которую швырнули камень.

Крапива стала ложиться на землю, сгибаться и подниматься, формирую узоры, фигуры животных, цветов и орнаменты.

Я стояла, безмолвно наблюдая, как тысячи растений слаженно работают, повинуясь воле всего одного человека и не допуская при этом ни единой неточности. Узоры сменяли друг друга, и я точно знала, что такая картина не только передо мной. На протяжении поля минимум три точки, откуда люди наблюдали шоу. Ведь возле башни весь Трое-Город, включая приезжих, чисто физически не поместится.

Над руками Аслана возникло около двух десятков птичек-крапивников.

Чирикающие пушистые шарики совершили круг над трибунами и пролетели над полем в тот момент, когда на нём из крапивы сформировалась такая же птица.

Крапивник из крапивы «полетел» от нас прочь, вглубь поля, настоящие со звонкими трелями, «клином» устремились за ним.

Где-то на середине видимого участка поля птицы Аслана растворились в воздухе, а крапивное море успокоилось, избавляясь от любых рисунков. По нему прошла последняя волна, и растения с шелестом лопнули, обращаясь в прах.

Я шумно выдохнула, глядя на учителя, устало спускающегося с лошади. К нему уже спешил хозяин кобылы, люди спускались с трибун, а все, кто был на балконе, заходили в башню.

— Пойдём, — мама мягко потянула меня в дом.

Я кивнула, выходя из оцепенения, и шустро засеменила вниз по лестнице.

Когда я добежала до первого этажа, Эдмунд уже зашёл в дом, умыл лицо и сел за стол.

— Подлатаешь? — Эд обратился к Аслану.

Тот подошёл к другу и поглядел на его затылок, залитый кровью. Видимо, один из падающих камней его поранил.

— Рассечение. Сейчас заделаем.

Хозяин ателье отошёл к водному артефакту.

Пока Аслан набирал воду в таз и искал чистое полотенце, мама села к Эдмунду:

— Как ты себя чувствуешь? Голова не кружится?

— Да чёрт его знает, — Эд положил голову на руки. — Я устал.

Учитывая, количество потраченной им энергии, плохое самочувствие не показатель серьёзности травмы.

Нерт принёс всё необходимое для промывания раны и поставил на стол. Эдмунд подставил голову и, заприметив меня, попросил:

— Луна, солнышко, смешай зелье на поддержку магического баланса.

Я кивнула, уже хорошо зная, какой рецепт означает эта кривая формулировка и поспешила к аптекарским принадлежностям учителя.

…

67. Луна.

…

Нет уж… фармацевтическая работа — не для меня — очень уж муторная. В следующем году перед этим праздником порекомендую Эду заранее приготовить себе отвар. Кто тут, в конце концов, аптекарь?

Я закончила мыть склянки, инструменты и стаканы, потребовавшиеся, чтоб напоить учителя и маму зельями, и подошла к дивану.

Мама спала, сидя почти на середине дивана. Эд лежал, но из-за нехватки места, ноги ему пришлось свесить, перекинув через ручку дивана, а голову положить в нескольких сантиметрах от её коленей.

— Без комментариев. Просто без комментариев.

Я отошла к столу. Уже почти девять вечера. Неплохо бы поужинать, вот только я за день слопала столько всего разнообразного, что даже не знаю, что выбрать. Но при этом поесть хочется. Может, я и много съела, но давно.

Шарясь по шкафчикам, я надеялась найти какую-нибудь сдобную булочку, но из дома магическим образом исчезла вся выпечка.

На глаза попались остатки овощей и яйца.

— Салат так салат, — кивнула я, приходя к мысли, что не хочу заморачиваться с готовкой омлета.

Проигнорировав последний кусочек капусты, извлекла из корзинки: красный перец, помидор, огурец, очень потрёпанную петрушку.

После мойки продукты оказались на разделочной доске. Я шустро порубила их крупными кусками и свалила в миску. Добавив соль и сметану, я поставила ужин на стол и отправилась к шкафу с книгами.

Накаченные лекарствами, Эд и мама не проснутся до самого утра, хоть из пушки стреляй, а значит, у меня есть чудная возможность побаловаться запрещённой литературой. Какие там романы Эдмунд мне категорически запретил?

Я оглядела полку. На некоторые книги были наклеены красные или жёлтые бумажки, соответственно «категорически запрещённые» и «настоятельно не рекомендованные» к прочтению.

Читать книги Эда, которые были «мне не по возрасту», уже стало традицией. Каждый раз, когда учитель уходил, например, к Аслану, или на работу, или на «уединённые увеселительные прогулки» (никогда не спрашивала, есть ли тут какой-то подтекст и не планирую) или ещё по каким-то причинам не видел, чем я занимаюсь, я выбирала из его книг что-нибудь эдакое.