— Оливия! — я злилась, но интерес брал верх над желанием ругаться. — И что ещё ты знаешь?
— Ну… — она не спешила, явно подогревая моё любопытство. — Ему частично сняли печать. Одно заклинание ему подвластно.
Я не смогла сдержать улыбку. Для Эда это много значило.
— Угадай, что это.
— Сразу сдаюсь.
— Крапива.
— Серьёзно? — я просияла. Самое любимое заклинание Эдмунда. Он в шутку называл его «лишней тысячей рук на случай, если надо будет подержать учебник… или винишко».
— А что я, врать буду? — Оливия пополнила уровень вина в стакане. — Видишь, какой со всех сторон положительный: и аптекарь, и доктор, и профессор… на все руки от скуки, короче. Пиши дочке, пусть к нему устраивается.
Улыбка стёрлась с лица. Воспоминания о последней ссоре с парнем зашевелились в сознании. Вот чего мне стоило проявить чуть больше терпения? Он ведь… не виноват, что так вышло.
— Нет. Я с ним видеться не хочу, — я отставила незаметно опустевший бокал, отпила из бутылки и припечатала. — Ни. За. Что.
…
16. Пацифика.
…
Я сидела на волнорезе, поджав ноги. Море было практически спокойным. В ином случае, я бы не решилась сидеть у воды, ведь после вчерашней дозы вина голова трещала и работала с огромным напряжением.
Рядом стояла коробочка с обедом, который совершенно не хотелось есть, и закупоренная бутылка, наполненная пивом. Мне с трудом удалось выторговать её у рабочих. Вчерашний вечер я помнила плохо. Даже не знаю, когда Оливия ушла и чем мы до этого занимались.
М-да… вино и истерия — страшное сочетание. И что я так психую из-за мелочей?
— Так, так, так, — раздался болезненно-громкий голос за спиной. — Моряк пьёт — служба идёт.
Недалеко от меня стоял начальник второй бригады огненных магов. Крупный мужчина лет сорока. Нам часто приходилось вместе отражать пиратские атаки, поэтому я вполне могла бы назвать его старым приятелем.
— Здравствуй, Освальд.
— Здравствуй. Уж от кого, а от тебя я такого не ожидал.
Он скорее посмеивался, чем злился, и это радовало.
— Ты же меня не сдашь? — с лёгкой улыбкой попросила я. — Я без пива сейчас вообще усну.
— А что так? — Освальд сел рядом.
— Да я с жёсткого похмелья.
— Вчера был хороший выходной?
— Скорее наоборот.
— Заливала значит… Что заливала?
Я призадумалась, формулируя короткую версию последних событий, но вся история сводилась к одному:
— Скажи мне, я истеричка?
Освальда вопрос озадачил. Потрепав недлинную бороду, он неуверенно ответил.
— Ну… ты эмоциональная.
— Мог просто ответить «да», — улыбнулась я. Сил на эмоции кроме иронии страдающий мозг не находил. — Не волнуйся, мы с тобой согласны.
— «Мы»?
— Ага. Муж, я и мой… назовём его первой любовью.
Я потянулась за бутылкой.
— Пиво тебе не поможет, — заметил коллега и, помявшись, вручил мне фляжку.
Сделав глоток из неё, я узнала вкус и растеклась в улыбке.
— Ай-ай-ай, и рассол мне даёт человек, который потом ругается на подчинённых за нетрезвое состояние.
Освальд усмехнулся, никак это не комментируя, и повторил вопрос:
— Так что случилось?
— А, — я отмахнулась. — Можно сказать, нагрянули воспоминания. Видишь ли, был в моей жизни… тот парень, которого я назвала первой любовью. И так сложилось, что из-за близившейся свадьбы…
— Вашей?
— Да… Очень спешил построить карьеру. Он узнал, что быстрее и проще справится с этой задачей, если получит боевой опыт.
— Поехал в горячую точку?
— Ага. Ещё эта старуха… — я махнула рукой. — Неважно. Короче, вернулся он с разрывом источника. Это был фактически крест на карьере в Королевском Научном Обществе. Не колдующий маг в Обществе — феномен.
— Так сейчас…
— Это сейчас, — перебила я. — А события происходили семнадцать лет назад. Тогда это значило крах всех его стараний. Эд… сначала пытался держаться. Лечился. Мы ещё почти месяц пробыли вместе.
— И что случилось?
— Поругались. Из-за супа, — я сделала небольшую паузу, чтобы мысленно выругаться. — Грибного. Врачи выдали целый список рекомендованных продуктов, а ему через раз от них плохо было.
— А есть через раз он не пробовал? — хрюкнул Освальд.
Я отправила коллеге холодный взгляд, недвусмысленно намекая, что шутка неудачная.
— Да, извини, это глупо.
— Знаешь, что ещё глупее?
— Что?
— Пробовал.
— Серьёзно?
— Почти. Примерно через раз мне удавалось заставить его съесть хоть что-то.
— Да уж… и что в итоге?
— С больными тяжело, особенно если болезнь неизлечима, и в какой-то момент я сорвалась. Из-за этого чёртового супа. Мы поорали друг на друга, покидались претензиями. И чем-то я его тогда задела. Сильно задела. Но чем именно, он так и не объяснил. Два дня он почти не разговаривал. Иногда казалось, что вообще не слышал, что я говорю.
— А потом объявил о расставании? — предположил Освальд.
— Если бы…
Я повертела в руках пустую фляжку. Когда я успела всё выпить?
— Исчез, оставив записку с какими-то невнятными извинениями. Не пойми за что… Я… я наговорила не подумав. Совсем не то, что хотела и совсем не теми словами, которые можно было бы простить.
Я завернула крышку фляги, делая короткий, но необходимый, чтобы подавить эмоции перерыв.
— Я бы просто хотела услышать, что он меня простил. Пусть бы назвался моим другом или ещё как-то… не просто игнорировал. Или хоть прислал письмо, записку, что-то передал через Луну… Не вот так.
На некоторое время стало тихо.
— Вчера он нашёлся.
— Это вы с ним напились?
— Да не дай Бог! Я просто случайно узнала, что он живёт в том же городе, что и учитель моей дочери. Мало того, они познакомились и вроде неплохо общаются. Судя по всему, он прекрасно знает, чья она дочь, но про меня ни слова ей не сказал.
— Откуда такие выводы?
— В письме она назвала его «папиным другом». Про меня ни слова.
Я понимала, что это к лучшему, но какой-то голосок внутри капризно повторял, что молчать о настолько важных вещах со стороны Эда не правильно. Заткнуть бы этот голосок — скольких сложностей я бы в жизни избежала.
— Почему я, собственно, напилась? Толком не знаю. Скорее всего, просто стыдно за всё это. За ссору и вообще… Он же ради меня поехал. Я была против, конечно, но он хотел жениться, уже имея приличный источник дохода.
— Понятно.
— Это ещё наложилось на проблемы у Луны. Дело в том, что её учитель умер. Она там одна, не пойми в каком состоянии. Ждёт, когда на похороны приедет дочь учителя и, возможно, возьмёт её на обучение.
— А что мешает вернуться сюда и найти учителя поближе?
— Так октябрь. Дожди. Дорогу размыло. Если на бандитов не нарвёшься, то в овраг соскользнёшь. Даже если повезёт, несколько дней в кибитке, на холоде — гарантия болезни. Там хоть какое-то подобие цивилизации.
Освальд кивнул.
— Поэтому поедет она, только если выбора не останется.
Мы ещё на какое-то время замолчали. Я погрузилась в мысли об учителях, подобранных для Луны. Надо будет узнать побольше про их расценки.
— Слушай, у меня родственница преподаёт, — вдруг напомнил о себе коллега. — Если хочешь, могу с ней познакомить. Договорюсь — получится чуть дешевле.
Мне потребовалось несколько секунд на осмысление.
— Это было бы кстати, — улыбнулась я.
Главы 17–20. Луна.
17. Луна.
…
По вечернему небу ползали тяжёлые тучи, вчера целый день то начинался, то останавливался дождь и сегодня, очевидно, погода не измениться.
Я стояла в толпе, наблюдая, как из церквушки выносят тяжёлый гроб. Под траурную музыку хорошо выходило продумывать план дальнейших действий.
Рядом стояли трое детей Адэра. Они приехали вместе этим утром и почти весь день провели в церкви, но поговорить с ними мне всё же удалось, и результаты диалога удручали…
Старший сын покойного учителя не имел лицензии, младший вообще не был магом, а дочь категорически отказалась взяться за меня.