***

Они ушли по тайной лесной тропе, спрятанной за пушистыми ветвями вековых елей. Это узкая грунтовка с двумя колеями для колес брички была частью запутанной сети людоедовых дорожек, которые разветвлялись, постоянно куда-то заворачивали, кружили, расходились и снова сходились, соединяя между собой около сотни семейных владений и несколько компактных селений, построенных на диких полянках в окружении дремучего леса.

Деревянный молоток для забоя оказался тяжелым, особенно для такого маленького мальчика, поэтому Шоми волочил орудие по земле. Лидии Синичкина шла с ним рядом и в страхе непрестанно оглядывалась назад, продолжая запахивать платье, как банный халат. Она понимала, что все еще крайне уязвима и от этой чертовой семейки можно ожидать чего угодно.

Солнце жарко пылало в летнем зените, но под густыми еловыми опахалами царствовала переменная тень и прохлада. На пятнышках света земля нагревалась, как на сковородке. Через пару минут молчаливой ходьбы, когда поляна с владениями Трикитрак окончательно скрылась за стволами деревьев, Лидия, наконец, смогла перевести дыхание.

– А ты хорошо это придумал со звездами, – сказала она, с некоторой опаской поглядывая на мальчика.

Шоми с серьезным лицом целеустремленно двигал вперед, волоча молоток, как уставший Тор. Ручка-отключалка снова лежала в кармане пижамы. Голова была тяжелой от осознания того, что он натворил. Одно дело думать о том, как натворишь и совсем другое действительно натворить. Теперь Лидии было много проще вырубить мальчика, чтобы воспользоваться своим шансом, но эта мысль лишь едва промелькнула в голове и не задержалась надолго.

– Я просто подумал, что умирать в подвале слишком чудовищно…– отвечал Шоми, не останавливаясь – даже для….

– Даже для кого? – у Лидии не время отключился механизм самосохранения.

– Неважно.

– Ты хотел сказать для еды, ведь так? – Лидия встала, как капризная особа.

– Нет, – Шоми остановился под гигантской еловой лапой и сокрушенно опустил плечи, как это делал папа, когда мама начинала читать лекцию о вреде жирной пищи. – Я хотел сказать, даже для тех, кто попал в тайный список.

– Перестань думать, что я чудовище! – Лидия возвышалась над мальчиком, как строгая учительница в порванном платье.

В её голосе не было ярости, она лишь хотела, чтобы Шоми относился к ней, как к равной. Никому не хочется ощущать себя чьей-то несъеденной едой.

– Я так не сказал.

– Да, но ты так думаешь. И твои братья…эти упыри, ничтожества…они тоже так думают.

– Я не такой, как братья. И мой папа не такой. Среди нас тоже есть разные.

Лидия бросала взгляды на молоток, который Шоми не отпускал, несмотря на его тяжесть.

– Так ты собрался действительно прибить меня под звездами? Очень романтично.

– Ничего я не собрался. Этому молотку семьсот лет. Не могу же я бросить на дороге семейную реликвию.

– Ну-ну.

– Слушай, мы тут стоять будем или все-таки пойдем дальше? У нас не так много времени.

– Пойдем дальше.

И они пошли дальше.

– Они следят за нами? – чуть погодя Лидия снова стала оглядываться.

– Нет, не думаю. Но когда кончится мое время, папа быстро найдет меня. Здесь его лес.

– Куда мы идем, Шоми?

– К почтовому дубу.

– Куда?

– Увидишь.

Они больше не говорили и уходили в лес все дальше и дальше. Двухколейная тропка виляла то вправо, то влево. Лидия не могла поверить, что в лесу могут расти елки такой нереальной высоты. Некоторые из них казались выше девятиэтажного дома. Шоми обладал отличной памятью, поэтому знал, куда сворачивать, чтобы выйти на дорожку, ведущую к старому дереву, к которому каждый год приезжал курьер с тайным списком жертв.

Минуты сменялись часами, солнышко медленно скатывалось на запад. Лидия покорно следовала за неутомимым мальчиком, который не расставался с молотком, что вначале несколько нервировало, но спустя три или четыре часа ходьбы девушка устала настолько, что больше не обращала внимания на такие мелочи. Она уже давно перестала обдумывать варианты исхода этого кошмарного дня. Молоток по башке возможно был бы спасением от тех жутиков, что она успела напредставлять, пока пребывала в подвальном плену.

Однако через какое-то время лес стал успокаивать. Нескончаемый дремучий край вековых деревьев непрестанно стрекотал, щёлкал, подвывал , шелестел и хрустел во всех направлениях. Эти звуки незаметно проникли в Лидию, заполнили её и полностью оторвали от прошлого и будущего, оставив только сейчас. Ей казалось, что она идет под елями уже неделю или больше, пока деревья внезапно не кончились….

Они оказались на просторной зеленой лужайке, окаймленной в отдалении продолжением дремучего леса. В самом центре открытого пространства на ветру скрипел раскидистый дуб. Оранжевое солнце поджигало верхушки деревьев, объявляя о непродолжительном закате.

– Пришли? – спросила измотанная Лидия.

Её волосы цвета соломы под лучами заходящего светила казались огненно рыжими. На голову Лидии село сразу три крупных белых бабочки и она невольно улыбнулась, поднимая глаза к сереющему небу. Уставшее лицо казалось еще прекраснее, поскольку на нем проступила реальная надежда вновь увидеть любимую кошку и маму.

– Ага, – ответил Шоми. – Пришли.

Мальчик отложил молоток в густую траву, показывая мирные намерения. Они уставились друг на друга странным долгим взглядом, в котором было больше слов, чем в самой толстой книге. Так, по-крайней мере, казалось Шоми.

– Значит, решил?

– Решил, – серьезно ответил мальчик, который стал чуть взрослее своих лет.

Он вытащил из кармана пижамы ручку-отключалку, демонстративно переломал её пополам и выбросил обломки в сторону.

– От этого дуба идет дорога, – Шоми показал пальцем вперед. – Иди по ней и не останавливайся, даже когда на небе появятся звезды. Это самый короткий путь до ближайших человеческих поселений. Думаю, это самый хороший шанс для тебя.

– И что тебе за это будет?

– Наверное, меня вышлют за семь пропащих болот в овражьи земли на севере, а может и нет.

– Вот черт, Шоми! – Лидия сжала кулачки, а после протянула ему ладонь. – Пойдем со мной! Ты сможешь жить нормальной жизнью, как другие люди!

– Не смогу. Нужна операция.

– Там тебе сделают, какую хочешь операцию. У нас даже девочек в мальчиков превращают и наоборот.

– Ну, ты и выдумщица, – Шоми, наконец, улыбнулся. – Любишь завернуть!

– Я не заворачиваю, пойдем, – она все еще протягивала ему ладонь. – Там сможем смотреть круглые дни и ночи передачи про космос. У нас много домашних животных, тебе понравится, пошли! Ты же такой же, как мы!

– Нет, – с грустью покачал головой Шуми. – Не такой. И потом, папа уже вышел за мной. Я не хочу пасть в его глазах еще ниже. Если я пойду с тобой, это будет так, словно я их всех предал.

– Ты будешь жалеть, что не пошел, – Лидия Синичкина уже пятилась к дубу, но все еще протягивала руку.

– Наверное. И Лидия…

– Что?

– Не порть больше шампуни.

– Я поняла. Не буду. Обещаю.

Расстояние между ними увеличивалось. Мальчик недвижно провожал её взглядом, а Лидия продолжала пятиться.

– Ты хороший, – сказала она.

– Ты тоже ничего, – ответил Шоми.

После этого она развернулась и со всех ног побежала через поле к дальней опушке, откуда каждый год приезжал синий фургон.

Мальчик подобрал молоток и медленно дошагал до старого дуба. Здесь он сел на траву, прислонился к стволу спиной и стал ждать папу.

***

Папа гнал бричку с гнедым жеребцом с нарастающим чувством тревоги. Выстрелы хлыста и подгоняющие окрики раздавались на десятки километров вокруг, заставляя лес смиренно притихать. Глава Трикитрак несся на своей колеснице будто Зевс в погоне за нерадивым сыном, что, впрочем, было недалеко от истины. В голове поминутно всплывали слова жены «Будь с ним помягче» и дочери «Папа, давай его спрячем. Никто не узнает». Если бы все было так просто! Никто не узнает! Но он то точно будет знать! Закон один на всех и он ничего не может с этим поделать. Он глава семьи и на его плечах весь груз ответственности.