И вдруг раздался звонок домофона. Крохоборов подскочил на кровати. Даже, учитывая, что на улице какому-то коту что-то прищемили, и что он уже не спал, получить столь поздний звонок в домофон – это было крайне неожиданное событие. Как каждый житель подъезда он считал, что последнему, кому надо было звонить в домофон, был Крохоборов; так и последний решительно придерживался того же мнения. Что звонить ему не надо. Ведь сразу расходовалось электричество. Он и не отключал домофон только потому, что ему никто по нему уже давно не звонил. А тут вдруг. И этот дурацкий кот.
Окна в квартире Крохоборова выходили не во двор, а на противоположную сторону. Поэтому, выглянув в окно, он не увидел счетовода Аналитикова. Зато заметил какую-то фигуру, беспомощно лежавшую у кустов, периодически хаотично поднимавшую руки и левую ногу. Никаких сомнений в том, что это электрик Запойкин у Крохоборова не было. Его только смутило, что этот шутник как-то очень быстро проделал весь фокус от звонка в домофон до перемещения на другую сторону дома и падению около кустов. Крохоборов, прекрасно осведомленный обо всех талантах Запойкина, тем не менее все-таки усомнился в том, что тот в своем привычном виде способен был совершить этот трюк за столь непродолжительное время.
В домофон снова позвонили. Крохоборов еще раз, бросив взгляд в окно, на занимавшееся отдельным видом гимнастики беспомощное тело, задал себе прямой и весьма неожиданный вопрос. Но при всем при этом страшный. А закрыл ли он холодильник в буфете, откуда он по ошибке достал те самые несвежие котлеты, которые сам же и съел. Вот как открывал дверцу, он отчетливо помнил. А чтобы закрыть ее…
У Крохоборова резко кольнуло в боку. Он понял, что за ним пришли. Нет, звонил ему явно не напившийся и валявшийся у кустов Запойкин, нет, здесь дело обстояло намного серьезнее. Заведующий буфета обнаружил, что дверца холодильника не закрыта. А это привело к огромному расходу электричества, выходу из строя самого агрегата и гибели его содержимого. Это были такие суммы, что всех накоплений Крохоборова, даже с учетом отказа от вечера с Принцессой из сказочной страны, все равно не хватило бы для покрытия ущерба. У Крохоборова заныло в левой части груди.
Не оставалось никаких сомнений в том, что заведующий буфета вместе с участковым Пофигистовым решили заявиться к нему в квартиру. Для того, чтобы прямо в квартире. Принудить компенсировать потери, оштрафовать и тут же уволить. А, не исключено, что и захотят посадить его, так как стоимость продуктов, ремонта холодильника и электроэнергии, в глазах Крохоборова выглядело целым состоянием.
Домофон снова залился трелью. Крохоборов одновременно схватился одной рукой за сердце, другой – за бок. В это мгновение он понял, что если позвонят еще раз, то рук у него уже точно не хватит. Сообразив, что определить, дома ли он, вряд ли представлялось возможным, так как свет в его квартире никогда не горел, наилучшим выходом он посчитал притвориться, что его просто не было дома. А утром он запланировал сбегать в буфет, попробовав свалить на кого-то или же вообще испортить провод от холодильника, чтобы все это было списано на неисправность техники. Главной задачей было дотянуть до утра. Но если звонки в домофон продолжились бы, то, учитывая болевые ощущения в двух частях тела, до этого самого утра он мог и не дотянуть.
Крохоборов отлично знал, как вывинчивать пробки в подъезде и отключать домофон, чему научил его электрик Запойкин, совершавший, по убеждению буфетчика, в это время свои странные упражнения. Прокравшись к искомому щитку, Крохоборов отключил домофон и отправился спать.
Точнее, спать до конца ночи он, конечно, уже не мог, мысленно стараясь подсчитать, общую стоимость товара в незакрытом холодильнике. Примерная сумма всякий раз корректировалась. Но, как назло, исключительно в большую сторону. Так как Крохоборов то и дело вспоминал то дополнительные котлеты, то новые две баночки сметаны, то, что-то еще. И каждая новая дополнительная котлета, всплывавшая в его памяти, отзывалась покалыванием то в боку, то в сердце.
Аналитиков, совершенно отчаявшись, найти себе хоть какой-то приют на ночь, кроме лавочки у подъезда, лег на эту самую лавочку, предварительно сняв ботинки с ортопедическими стельками. Он натянул себе рубашку на голову, чтобы та меньше мерзла, и положил под нее ладони. После чего усталый и опустошенный счетовод попытался уснуть.
Но, как ни странно, сделать это на лавочке оказалось не так просто. Плюс ко всему прочему кот на обратной стороне дома, которому что-то отдавили, продолжал то и дело издавать душераздирающие стоны. Счетовод даже стал ловить себя на мысли, что в этих самых кошачьих стонах ему порой мерещились отдельные человеческие слова, иногда нецензурные. Но он списывал это на свои многочисленные погружения, которые по всей видимости сказались на его восприятии. Конечно, таинственный джинн, похитивший его ключ на резинке, также не вполне вписывался в его представления о чем-то вполне себе естественном, но вот говорящий, точнее, ругавшийся, кот – это был уже перебор.
В это самое время к дому подходил кинолог Погуляев с двумя дрессированными овчарками. Хотя, если одна была действительно вполне дрессированная, то вторую Погуляев никак не мог обучить уму-разуму. Ее необходимо было использовать для рекламы собачьих строгих ошейников, потому от нее требовались максимальные послушание и покладистость. Овчарка же эта, использовавшаяся прежде в качестве дублера на съемках фильма о нарушителях государственной границы, упорно продолжала практически в каждом встречном видеть этих самых нарушителей.
Еще издалека завидев кота, издававшего человеческие стоны и занимавшегося странной гимнастикой, эта самая овчарка сразу напряглась. Кот, который по факту больше походил на нарушителя, опрокинутого пограничниками или иными обстоятельствами непреодолимой силы, чем на кота, сразу не понравился собаке. И если другая овчарка совершенно индифферентно продолжала свой путь слева от Погуляева, то овчарка справа с приближением к дому начала звереть. Кинолог Погуляев вначале не обратил на это внимание. Он тоже слышал какие-то непонятные звуки, но не придавал им особенной важности. Но у самого дома кинолог почувствовал, как правый поводок вытянулся в струну. У самых кустов рядом с домом Погуляев заметил очень крупного кота, размахивавшего своими лапами.
В это время кот, который был Дядей Лёней, уловив одним местом незримые сигналы опасности, прекратил гимнастические упражнения и стоны, попытавшись перевернуться на живот. Это ему удалось, но не совсем, а точнее, совсем не с первой попытки. Данное обстоятельство дополнительно напрягло овчарку, которая резко дернулась и сорвалась с поводка.
Дядя Лёня в этот самый момент, увидев ужасного волкодава, буквально летевшего на него, понял, что Бандюганов решил затравить его собаками. Шлепанцев тут же пришел в себя и стремглав побежал к подъезду, где был вход в его цоколь. У самого подъезда он заметил, что кто-то лежит на лавочке, явно ожидая его появления, не сомневаясь, что это и есть Бандюганов, Дядя Лёня внезапно осознал, что окружен. Овчарка, принявшая Дядю Лёню за помесь нарушителя государственной границы и кота, рванула к подъезду, надеясь, если уж пошла такая пьянка, рассчитаться с обоими, с нарушителем и котом разом.
Счетовод, который так и не уснул из-за кота, оравшего человеческим голосом, из-за того, что ему что-то прижали, вдруг увидел этого самого кота. С нечеловеческими криками «Мама, режут и кусают!» неподалеку от своей лавочки. Аналитиков вскочил, первым делом попытавшись надеть свои ботинки с ортопедическими стельками. Сразу распознать Дядю Лёню он не смог, поэтому подумал, что это даже не человек, а какой-то призрак, неизвестно откуда взявшийся. В халате и шлепанцах на носок.
Овчарка, сорвавшаяся с поводка Погуляева, резко влетела во двор, где обнаружила в панике убегавшего кота-нарушителя и еще одного нарушителя, который на ее глазах быстро натягивал свои ботинки. Кот-нарушитель, пытаясь рухнуть куда-то вниз, ниже уровня подъезда, собственно, туда и рухнул с каким-то странным возгласом, смысл которого овчарка поняла не совсем. Другой нарушитель же, кое-как нацепив ботинки с ортопедическими стельками, успел в отличии от собаки этот самый возглас кота-призрака услышать – «Рвут!»
