Овчарка внезапно потеряла всякий интерес к тому, кто свалился по ступенькам в цоколь, и теперь все свое агрессивное внимание сосредоточила на нарушителе с лавочки. В это же самое время, нарушитель, он же счетовод Аналитиков, поняв, что теперь он один на один со страшным зверем, зигзагами побежал в сторону соседнего детского садика. Овчарка приняла вызов и последовала за счетоводом.
Несколько раз пасть собаки с острыми зубами оказывалась в сантиметре от щиколотки в джинсах и ботинках с ортопедическими стельками. Дальше был забор. Счетовод Аналитиков, ни разу не выигрывавший хотя бы одну медаль по легкой атлетике, совершил невероятный кульбит и перемахнул каким-то неведомым образом через этот самый забор. Овчарка, сорвавшаяся с поводка, бросила исключительно дружелюбный взгляд абсолютными злыми глазами в сторону забора, но затем успокоилась и дала себя спокойно зацепить на карабин поводка, посчитав свою миссию в целом выполненной.
Счетовод Аналитиков переждал всю оставшуюся часть ночи под защитой забора на веранде детского садика. Все как следует обдумав, он решил, что проклятие джинна наконец снято. С огромным трудом перелез обратно через забор и с наступлением утра первым делом занялся новым ключом.
Кинолог Погуляев, с одной стороны, убедился, что с овчаркой на правом поводке дело обстояло даже хуже, чем он первоначально полагал. С другой стороны, ее возвращение к нему после хаотичного побега свидетельствовало о том, что небольшой шанс сделать из нее человека, то есть, послушную собаку, все же был.
Буфетчик Крохоборов, рано утром сбегав в буфет и убедившись, что и дверца холодильника была закрыта, и ни заведующий, ни участковый Пофигистов ему не звонили, успокоился. Более того, в отместку за доставленные ему волнения и хлопоты, прихватил домой пачку котлет, по документам списав их как просроченные.
Дядя Лёня, скатившись со ступенек цоколя, все-таки ушиб бок, но зато успокоился, что его не зарезали и не разорвали собаками. Он отчетливо понимал, что Бандюганов был настроен крайне серьезно, и ему необходимо стараться проявлять еще большую бдительность.
Глава 7. В которой в подъезд вселяется тетя Крохоборова с очень больной головой, и появляется таинственная стиральная машинка
В не очень хорошую квартиру Дяди Лёни въехала новая жительница. Это была двоюродная тетя Крохоборова с очень больной головой. Самым главным условием заключения договора для нее было то, чтобы вокруг не было никакого шума. Вообще. Потому, что у нее всегда очень сильно болела голова, и любой шум ей был категорически противопоказан.
Перед тем, как оформить договор, тетя Крохоборова лично сходила в домоуправление и потребовала полный список жильцов подъезда. Особенно ее интересовали соседи по лестничной клетке и, кто жили над ней и под ней. На всех этажах. Она обвела их имена особым красным маркером, что должно было означать, что все они теперь на особом контроле.
Нельзя было сказать, что тетя с очень больной головой вела себя как-то вызывающе и агрессивно, как раз, напротив. Она тихо говорила, часто вздыхала, а на ее несчастном лице всегда было такое выражение, что все, глядя на нее, понимали, ей очень больно.
Изучая договор аренды, тетя Крохоборова очень тяжело вздыхала, читая каждый абзац, и поминутно добавляя, что ее очень больная голова нуждается в полной тишине. А ставя непосредственную подпись, она вздохнула так тяжело, что Дядя Лёня почувствовал, что его собственная голова тоже начала побаливать.
Крохоборов, абсолютно не отличавшийся большой любовью к родственникам, не испытывал никакой радости от того, что с ним в одном подъезде будет проживать его двоюродная тетя. Про ее тему с очень больной головой ему было хорошо известно. Поэтому он нервничал от того, что тетя будет приставать к нему со своими вечными вопросами.
У самого Крохоборова какое-то время назад появилась навязчивая идея потратить часть денег на вечер кулинарной щедрости с Минометкиной. На котором стол должен был по сути ломиться от яств, в его собственном понимании. Там вполне могли оказаться не только самые свежие котлеты, но даже отдельные колбасные изделия, полутвердый сыр, отложенный им в буфете для этого торжественного случая и маленькая бутылочка коньяка или же бутылка водки.
Насчет последней позиции у него оставались определенные сомнения. От замысла купить вина расчетливый Крохоборов вначале отказался, так как считал, что его употребление может растянуть первую часть вечера. С одной стороны, это привело бы к значительному сокращению запасов его немногочисленных деликатесов. С другой стороны, отодвигало бы вторую и главную часть вечера, ради которой, собственно говоря, все и задумывалось.
Конечно, бутылка коньяка выглядела солиднее бутылки водки. Но, при этом, значительно дороже. А быть слишком расточительным Крохоборов не привык. Поэтому в качестве альтернативы пузырю водки он рассматривал исключительно сопоставимую с первым по стоимости небольшую бутылочку коньяка. Но у буфетчика не было уверенности, что столь незначительный объем был необходимым образом подготовить Принцессу из Сказочной страны к решающей фазе вечера. Ей могло банально не хватить. А купить сразу две бутылочки он был психологически не готов.
Но надо было хорошо знать Крохоборова. Принципиально решив двигаться в сторону осуществления своего масштабного проекта, он тем не менее не собирался тратить на это часть уже скопленных денег. Крохоборов решил, что правильнее будет на Минометкину потратить дополнительно заработанные средства.
Поэтому, засучив рукава, Крохоборов включился в работу с удвоенной энергией. Теперь купить у него в буфете что-то более-менее свежее вообще не представлялось возможным. Крохоборов впихивал просроченные пирожки, сметану, котлеты. При этом перестал практически совсем пробивать чеки в кассовом аппарате, ссылаясь на его неисправность. Соответственно списание просроченных продуктов по документам шло ускоренными темпами, активно пополняя его кубышку для приглашения Минометкиной.
Дядя Лёня, из памяти которого еще не до конца выветрились регулярные визиты к нему пенсионера Минималкина, теперь получил отличный повод кое-что вспомнить. Нет, тетя Крохоборова, конечно, не спускалась к нему каждый день в цоколь и не жаловалась на высокую арендную плату. Но всякий раз, встречая ее в подъезде или на улице, Дядя Лёня получал многочисленные вздохи и жалобы на то, что он очень плохо следил за шумом в подъезде. Где сдавал свою квартиру, зарабатывая немалые деньги, а, сам, проживая в подвале, в полной тишине, совершенно не заботился о своей квартирантке, которая мучилась от головной боли.
Иной раз тетя Крохоборова, встречая Дядю Лёню не говорила вообще ничего, но вздыхала так тяжело, а ее лицо было столь несчастно, что слова уже казались лишними. С течением времени, не работавший в направлении борьбы с шумом в подъезде и, более того, не имевший ни малейшего понятия, каким образом он мог это вообще делать, Шлепанцев всеми силами пытался избежать случайной встречи со своей квартиранткой. Для того, чтобы не видеть ее несчастное лицо с ее главным вопросом и не слышать глубокие вздохи.
Нет, Дядя Лёня не был совсем уж бессердечным. Он вполне допускал, что существовали люди, которые считали, что у них болела голова. В принципе, она действительно могла болеть. И даже очень. Но, во-первых, он не понимал, причем здесь он. Во-вторых, ему самому с определенного момента начало казаться, что теперь и у него болела голова после каждой встречи с тетей Крохоборова.
Вообще Дядя Лёня всякий раз, собираясь выйти на улицу, стал регулярно выполнять один и тот же набор действий, совсем скоро оформившийся для него в систему. Поднимаясь со стула или дивана, первым делам он бросал взгляд на потолок. Пытаясь определить, где находилась в этот момент черная муха, и угадать ее примерные планы на ближайшую минуту. Затем залезал на подоконник, заглядывая в форточку – нет ли поблизости хмурого Бандюганова. Далее он тихо, затаив дыхание, чтобы не обнаружить себя, скользил в своих шлепанцах по направлению к входной двери. И аккуратно заглядывал в глазок. У тети с очень больной головой была привычка – периодически стоять перед его дверью с бесконечно несчастным лицом и поджидать. С целью опять на что-то пожаловаться и повздыхать. Если тети Крохоборова не было видно поблизости, Дядя Лёня аккуратно, буквально на цыпочках, пробирался по ступенькам наверх в надежде не попасться на глаза квартирантке перед подъездом.
