Как средства платежа бобы какао играли важную роль при осуществлении сделок купли-продажи. Д. де Ланда отмечал склонность майя к торговле. Яркое свидетельство ее значения в жизни общества классического периода мы имеем из городища Калакмуль, где в VII–VIII веках располагалась резиденция «Священных Канульских Владык». В ходе раскопок Северного акрополя археологи обнаружили небольшую квадратную пирамиду, покрытую извне разноцветными росписями. На фресках представлены изображения групп мужчин, женщин и детей разного социального положения, которые передают, принимают, насыпают или употребляют еду, пьют напитки, а также переносят сосуды и различную поклажу. Рисунки сопровождаются иероглифическими подписями, которые относятся к конкретным персонажам и переводятся «это изображение человека с атоле», «человек с табаком», «человек с глиняными горшками», «человек с кукурузой», «человек с солью» и так далее. Пояснения обычно прямо соответствуют изображениям. Хотя о смысле и предназначении этих росписей исследователи продолжают спорить, наиболее вероятно, что перед нами сцены повседневной жизни на рынке, персонажи, с которыми связаны подписи, являются продавцами товаров, а остальные их покупателями. Следует отметить, что у современных майя-чорти продавец кукурузы до сих пор именуется «человеком с кукурузой», а продавец фасоли, соответственно, «человеком с фасолью». Упоминания «человека с какао» на фресках в Калакмуле отсутствуют, зато на фрагменте алтаря и стеле 7 из Ицимте сохранились подписи резчика, который назван «человеком с какао» и «мудрецом». В жилом «Сооружении F4–6» в Тонине найдена любопытная скульптура собаки, известная теперь как монумент 89. Ее хозяин опять-таки носит титул «человека с какао». Возможно, в таких случаях мы имеем дело с упоминаниями людей, которые достигли богатства и высокого общественного положения, занимаясь торговлей. О ценности бобов какао в качестве средства платежа, вероятно, свидетельствует также находка в гробнице самого знаменитого из царей Эк-Балама (Северный Юкатан, Мексика) Укит-Кан-Леек-Тоок’а. Среди прочих подношений археологи обнаружили там набор раковин, которым древние мастера придали форму бобов какао. Скорее всего, их предназначение заключалось в том, чтобы обеспечить покойного царя вечной неразрушимой валютой в потустороннем мире. Также здесь можно усмотреть намек на какао как источник богатства «Священных Талольских Владык», правителей Эк-Балама.
Пример из гробницы в Эк-Баламе подводит нас к последнему аспекту, на который хотелось бы обратить внимание — роли какао в религии и мифологии майя. Как и все земледельцы, майя тесно связывали свои представления о жизни и смерти с окружающей средой. Под влиянием наблюдений древнего человека за сменой циклов природы, которая словно «умирает» осенью либо в начале сухого сезона и «воскресает» весной или с приходом первых дождей, в мифологиях многих народов мира сложился сюжет об умирающем и воскресающем боге. Классическими стали мифы о египетском боге продуктивных сил природы и владыке загробного царства Осирисе, убитом родным братом Сетом, а затем воскрешенном из мертвых сыном Хором или о древнегреческой богине плодородия Персефоне, которая весну и лето проводила на Олимпе, а на осень и зиму уходила в царство к своему мужу Аиду. В религии майя таким умирающим и воскресающим божеством был бог кукурузы Ишиим. Рассказы о нем сложились и приобрели огромную популярность задолго до расцвета цивилизации классического периода. К сожалению, пока не найдено ни одного подробного изложения мифа о смерти и воскресении Ишиима в письменной форме, поэтому исследователи вынуждены реконструировать его сюжетную линию на основании интерпретации различных памятников изобразительного искусства, в первую очередь сцен на расписной керамике. Если говорить кратко, то отделение кукурузного початка от стебля во время сбора урожая воспринималось как обезглавливание божества. Умерший бог переплывал потустороннюю реку в каноэ, которым управляли так называемые «боги-гребцы», начиная тем самым свое долгое и полное опасностей путешествие по подземному миру. При поддержке героев-близнецов и других персонажей Ишиим одержал победу над владыкой царства мертвых Ицамаатом, а затем воскрес, вернувшись в мир живых из расколотого панциря черепахи, который в представлениях майя олицетворял землю. Этот сюжет дополнялся и трансформировался на протяжении столетий, в видоизмененном виде он послужил основой знаменитого эпоса майя-киче «Пополь-Вух», записанного при помощи латиницы уже после прихода испанцев.
Так называемая «Тарелка воскресения» (K1892). На ней показан выход Ишиима из расколотого молнией панциря черепахи, олицетворяющего землю. Сцена символизирует возвращение бога кукурузы из царства мертвых в мир живых. Фото: Д. Керр.
Но какое отношение миф о воскресении бога кукурузы имеет к какао? Дело в том, что в мировоззрении древних майя это дерево было особым образом связано с миром мертвых. На замечательном раннеклассическом сосуде K6547, известном также как «Берлинская ваза», можно увидеть тело умершего и погребенного владыки, над которым произрастают три различных дерева с человеческими лицами. Каждое из деревьев можно идентифицировать по его плодам, например, в центре растет какао. На знаменитом саркофаге правителя Паленке К’инич-Ханаахб-Пакаля предки царя связаны каждый с определенным плодовым деревом, в частности его мать Иш-Сак-К’ук’ — с какао. Исследователи по-разному интерпретируют сцены такого рода. В. Талах полагает, что на саркофаге в Паленке изображены деревья, произрастающие в майяском «раю» (о таком «рае» с «изобилием еды и питья великой сладости» упоминает Д. де Ланда), а их плодами питаются души умерших правителей. С другой стороны, Л. Шиле и Д. Фрейдель связывали изображения деревьев с представлениями индейцев о том, что плоть погребённого превращается в дерево, вырастающее из его могилы (такие верования известны, например, у цутухилей горной Гватемалы). С. Мартин также полагает, что на «Берлинской вазе» и саркофаге в Паленке представлено превращение умерших в деревья. Правда, в случае «Берлинской вазы» над могилой одного покойника растут сразу три дерева, но исследователь объясняет это тем, что в помещенное посередине дерево какао превратился сам хозяин сосуда и гробницы, а справа и слева изображены его родители. Умирающий и воскресающий владыка отождествлялся с богом кукурузы, повторял его путь. Поэтому, по мнению С. Мартина, мотив прорастания из тела покойника плодовых деревьев можно понять таким образом, что разлагающийся Ишиим давал жизнь многочисленным растениям, чьи плоды использовались в пищу человеком. Кукуруза, которая была и остается главным продуктом в рационе жителей Месоамерики, при такой интерпретации выступает в буквальном смысле основой всего живого.
Конечно, с точки зрения обеспечения жизнедеятельности человека какао не может сравниться по значимости с кукурузой, но, во всяком случае, для майяской знати это, видимо, был столь же бесценный и незаменимый продукт. На раннеклассическом резном сосуде K4331, являющемся теперь частью коллекции в Думбартон-Окс и сделанном, что довольно необычно, из камня, изображен в различных позах юный бог, из тела которого растут плоды какао. М. Ко, первым проанализировавший иконографию сосуда, принял его главного героя за майяского бога какао. Однако по мере прогресса в дешифровке иероглифической письменности стало понятно, что в данном примере все не так просто и однозначно. Подписи к сценам на K4331 свидетельствуют о том, что это изображения «кукурузного дерева» или «дерева бога кукурузы» (ишиим те’). Внешние черты молодого божества — напоминающая зрелый початок продолговатая и остриженная голова, жадеитовые украшения — соответствуют отличительным признакам Ишиима. Загадочное ишиим те’ часто упоминается на керамике как элемент описания одного из вариантов шоколадного напитка (ишиим те’ель какав), буквально «какао кукурузного дерева». Д. Стюарт в свое время предположил, что это собственное название ароматических растений, листья или плоды которых добавлялись к какао (действительно, на Юкатане название iximche’ имеют несколько растений, в том числе лекарственных, а именно Casearia nitida, Citharexylum Schottii и Andira inermis). Однако, по мнению С. Мартина, сцены сосуда K4331 доказывают, что в представлении древних майя между какао и кукурузой существовала особая тесная связь, которая и отражена в общем понятии ишиим те’ель какав, объединяющем эти растения. Героя сосуда K4331 он считает богом кукурузы, олицетворяющим дерево какао или принимающим его облик. В. Талах полагает, что ишиим те’ — это растение кукурузы, на котором одновременно растут плоды какао, то есть вариант мифологического «древа изобилия», с которого происходят разные (иногда — все известные людям) плоды. Такое дерево изображено, в частности, на главной панели из «Храма лиственного креста» в Паленке, где оно названо «Деревом Пяти Миинов» (Миины — мифологические существа с телом оленя, лапами ягуара и загнутым кверху хоботом, относящиеся к древнейшем насельникам Вселенной). На связь происхождения какао с Миинами прямо указывает текст на резной кости № 56 из погребения царя Хасав-Чан-К’авииля I в Тикале: «В день 9 Имиш выросло какао у Первого Рогатого Земного Миина, из драгоценного моря какао Кукурузного Дерева». Если эта гипотеза верна, то майя считали какао плодом древнего «древа изобилия», росшего среди первозданного моря.
