Эмоции, аффективные реакции двухлетних детей ситуативны и быстро преходящи. Они возникают в ответ на конкретную ситуацию (например, ребенок настаивает на том, что сам застегнет куртку, но не может справиться с пуговицами и впадает в гнев), носят бурный характер, однако быстро утихают, не оставляя после себя внутреннего следа. Например, ребенок может испытывать сильный гнев на родителей в магазине, когда те отказываются купить ему конкретную игрушку (куклу или машинку), он топает ногами и пытается замахнуться на мать, но, успокоившись, пытается найти утешение в ее обьятиях. В тот или иной момент времени он может быть охвачен то любовью к матери, то ненавистью и гневом, однако, когда проходит аффект, ребенок не помнит ни гнева, ни ненависти. Поэтому важно не наказывать двухлетнего ребенка за то, что он делает в аффекте, а скорее помочь ему успокоиться и самим тоже оставаться в равновесии.
Возникающая потребность в большей независимости вовсе не означает, что мать больше не нужна ребенку. Наоборот. Исключительно важно, чтобы она была доступна, эмоционально откликалась на ребенка и могла адекватно его утешить, если тот, например, упал или испугался. Однако очень нужна качественная родительская поддержка той первичной психологической сепарации, которую ребенок переживает в период от шести месяцев до конца третьего года жизни, и готовность как предоставлять ребенку необходимую ему возможность проявления самостоятельности, так и утешать и поддерживать его в случае необходимости. Интересно, что для того, чтобы сделать шаг в сторону от матери, ребенку важен третий, в роли которого выступает отец. Это тот, кто может утешить и поддержать, когда в отношениях с матерью возникает напряжение. Это тот, кто может отвлечь тебя и поиграть, когда мать ушла и связанное с ее отсутствием напряжение становится невыносимым.
В иной своей форме, в ином контексте сепарационный процесс заявляет о себе еще раз значительно позже, когда ребенок достигает подросткового возраста. Самая суть этого периода в жизни человека – шаг в сторону от родителей и утверждение собственного Я.
Подросток ощущает себя отдельным от матери и отца, которые перестают быть для него безусловным авторитетом во всем. Он ставит под сомнение их ценности, их представления, их стиль жизни, их взаимоотношения, их способы проведения свободного времени. Подросток противопоставляет себя родителям, и роль третьего, который встает между ним и родителями, выполняют сверстники, чья значимость в этот период жизни возрастает. Родителям могут не нравиться и часто не нравятся эти новые проявления их ребенка, его резкость, нетерпимость, эмоциональные вспышки, его порой обесценивающие родителей высказывания. Его увлечения кажутся странными, а манера себя вести бывает вызывающей. Подростковые компании, к которым он проявляет интерес, подростковые способы времяпрепровождения вызывают сомнения. Как правило, родители объясняют свои реакции соображениями безопасности их сына или дочери. Однако реальным источником их тревоги может быть то, что ребенок отделяется, становится менее зависимым от них; они сами могут быть не готовы его отпустить. Подобно тому, как тревожная бабушка удерживает трехлетнего внука на прогулке от всяческих опасностей (собаки, валяющиеся на земле окурки, камни, грязные игрушки других детей, дождь и т. п.), обеспокоенные родители могут сдерживать автономизацию и отделение собственного ребенка, запугивая его реальными и воображаемыми опасностями, подстерегающими его за пределами отчего дома, за пределами круга привычных родителям интересов и способов времяпровождения. Однако более адекватной родительской стратегией в этот период развития ребенка является разрешение на безопасное для него исследование мира за пределами семьи и поддержка его в этом. Как бы трудно это ни было, родителям важно поддерживать и интересы ребенка, которые не совпадают с их собственными, помогать ребенку осознать и сформулировать собственные потребности, которые могут не совпадать с потребностями матери и отца. Как видим, адекватной линией поведения родителей в этот период является не сдерживание сепарации ребенка, а ее поддержка и помощь в том, чтобы она была безопасной для сына или дочери. В этот период особенно важно соблюдение личных границ в отношениях с подростком (как его, так и своих собственных). В этот период своей жизни человек учится осознавать свои потребности, отличающиеся от потребностей близких людей, и прямо заявлять о них.
Перечисленные выше процессы протекают с неодинаковой выраженностью и интенсивностью у разных людей. К примеру, один подросток стремится в компании сверстников, требует у родителей отпустить его, протестует в случае несогласия, а другой будто бы полностью удовлетворен тем, что есть, послушен и «управляем» и словно не испытывает особой потребности в чем-либо, что выходит за круг интересов родительской семьи. Родители, с ужасом (или без ужаса) ожидавшие наступления переходного периода у собственного ребенка, с облегчением выдыхают. Однако радоваться рано. Возможно, в силу каких-либо причин процесс психологического отделения от семьи, от родителей у их сына (дочери) запаздывает или блокирован, и в будущем это сулит ему немало проблем.
Если же говорить о проявлении фазы сепарации в контексте взаимоотношений, то для нее характерно резкое и часто пугающее осознание различий между собой и другим. На этой фазе мы вдруг вспоминаем, как много собственных потребностей игнорировали до сих пор, находясь в слиянии с партнером. В самом простом варианте это, например, воспоминание о том, что уже две недели вы не выходили на привычную утреннюю пробежку, потому что до поздней ночи предавались совместному (с партнером) просмотру фильма. Телесный дискомфорт, гудящая голова, накопившаяся усталость поневоле напоминают о том, что ты жаворонок и столь поздние просмотры не проходят даром. Утром вдруг хочется привычных продуктов, а не любимой партнером пиццы с кофе. Вдруг ощущается, как не хватает общения с друзьями. На фазе сепарации партнеры осознают различия между ними, которые игнорировали, отрицали или недооценивали до сих пор. На этой фазе человек поворачивается лицом к собственным потребностям, его эмоциональная связь с собой прочнее, чем связь с партнером. Внутри возникает вопрос: действительно ли мне нужны и важны эти отношения? Действительно ли это то, чего я хочу? В этот период хочется вернуться к собственным делам и занятиям, хобби и мечтам, не связанным с отношениями. На фазе сепарации отчетливо и даже заостренно воспринимаются недостатки партнера.
Несмотря на впечатление, которое, может быть, возникло у читателя, фаза сепарации сама по себе не является ни плохой, ни хорошей. Это стадия в развитии отношений, когда увеличивается дистанция между партнерами, когда «я» отчетливее воспринимается, чем «мы», когда центробежные силы в паре преобладают над центростремительными, когда проявляется тенденция к отдельности в значительно большей степени, чем тенденция к соединенности.
Если продолжать аналогию с взаимоотношениями с работой или профессией, на фазе сепарации вы вдруг замечаете, как сильно устали в своих попытках достичь в работе высот или как можно лучше освоить профессиональную деятельность. Вы задаете себе вопрос – действительно ли мне это подходит, не был ли выбор ошибочным и вообще, стоит ли оно того? На данной фазе вы рассматриваете текущие отношения с работой с точки зрения того, насколько она удовлетворяет самые разные ваши личные потребности, и, кроме того, вам вдруг остро хочется, чтобы помимо работы (учебы), на которую вы положили столько сил, в вашей жизни было что-то еще, наполняющее ее. На фазе сепарации иногда хочется уйти с конкретной работы или сменить область деятельности или даже профессию.
Фаза зрелой (дифференцированной) близости. Для данной фазы (а это период трех – трех с половиной лет) характерно нахождение баланса между потребностью в автономии и потребностью в соединенности с другим. Контакт с родителями, с матерью, близость с нею снова переживается как большая ценность, она теряет аффективную насыщенность противоречивыми потребностями, характерную для предыдущего этапа. Я ребенка к этому моменту уже отчетливо осознается им как отличное от Я других людей, и ему важно, чтобы это Я было принято и уважалось. Снижается острота конфликта между Я и Другим, ребенок становится способным к диалогу, к тому, чтобы одновременно удерживать в сознании и собственные потребности, и потребности другого человека, и собственное «хочу», и ограничения, накладываемые на него объективной ситуацией. На данной фазе ребенок способен к более объемному восприятию Другого, потому что у него появляется способность к интегрированию в единый образ негативно и позитивно окрашенных аспектов опыта: так, в отличие от предыдущего периода, мама не предстает перед ним как «плохая», когда не выполняет его желаний, и как «хорошая», когда дает ему то, что он хочет. Даже переживая фрустрацию, ребенок не обесценивает другого; сердясь и печалясь, он не переживает ненависти к другому человеку в связи с тем, что не удовлетворяются его потребности. Поскольку появляется способность к более целостному восприятию Другого, возникают психологические условия для развития сопереживания ему, появления эмпатии. Эмоциональные реакции ребенка к этому моменту становятся менее резкими, менее импульсивными; он может до некоторой степени управлять ими, преодолевать собственные непосредственные побуждения.
