(Важно сказать, что трудоголизм и изнурение себя множеством дел характерно не для всех эмоционально зависимых, но каждый эмоционально зависимый человек имеет неустойчивое переживание собственной ценности и обычно ищет способ стать ценным для собственного партнера.)

Третье, что хотелось бы отметить. Штихель в стихотворении рассматривается практически неотрывно от Мастера и отношений с ним («слились как будто мастер с инструментом»). Близкие любовные отношения в этом случае имеют исключительную ценность и даже сверхценность. Они выстраиваются таким образом, что Я эмоционально зависимой личности полностью растворяется в близости. Как правило, с началом отношений она забрасывает учебу (или уделяет меньше внимания работе), друзей, хобби, забывает о целях и планах, которые у нее были до этого (выучить язык, поучаствовать в конкурсе, заняться спортом и т. п.). Описывая дорогие ей отношения, она часто употребляет слово «слияние», которое имеет для нее позитивный оттенок: ей действительно хочется слиться с другим в эмоциональной и физической близости.

Четвертое обстоятельство. Зависимая личность панически боится быть покинутой и цепляется за отношения даже тогда, когда они весьма болезненны для нее; она ощущает саму себя как очень беспомощную. Обратите внимание – первый мастер «расстался» со Штихелем и мастерской, забыв о них как о ненужных, другой мастер был счастлив Штихелем «обладать». Ни один штихель не станет, наверное, покидать своего мастера, чтобы как-то справляться с собственной жизнью самому, или противиться тому, чтобы им кто-то «обладал». Штихель беспомощен – он «дает собой обладать» или страдает от того, что с ним расстались (брошенный, забытый и ненужный, он погибнет от ржавчины). В глубине души каждой эмоционально зависимой личности живет это детское ощущение беспомощности: тот, кто тебе так сильно нужен, может покинуть, и ты ничего с этим не сможешь сделать. Это переживание является отражением раннего опыта ненадежной привязанности, разлук и потерь эмоциональной связи, которые пришлось ей пережить. Некоторые эмоционально зависимые люди в своем самоощущении остаются беспомощными жертвами на всю жизнь, другие выбирают бороться, чтобы преодолеть беспомощность – однако она всегда остается важной составляющей их глубинного самоощущения.

Пятое обстоятельство. Несмотря на то, что Штихель может фактически как-то выражать свое отношение к происходящему («вопреки укорам» мастер расстался с мастерской и Штихелем), ему отказано в праве чувствовать («будь то возможно – Штихель бы устал, но был бы горд собой и за гравера рад», «но инструменту не бывает больно»). Эмоционально зависимая личность переживает широкую гамму чувств, однако, с одной стороны, она сама не уверена, что ее чувства «правильные», и сомневается в них, с другой стороны, ей трудно выразить свои чувства такими, какие они есть, потому что она боится, что это плохо закончится – партнер отреагирует негативно, а то и вовсе бросит. Эмоционально зависимая личность больше беспокоится о сохранении контакта, отношений, чем о собственных чувствах.

В этой главе эмоциональная зависимость рассмотрена с высоты птичьего полета. Последующие же главы содержат более детальный анализ ее самоощущения и жизненных стратегий, способов построения отношений и т. п. Итак, начнем…

Таня и Оля – сестры-погодки, Тане, старшей, восемь лет. Мама привезла их на каникулы в деревню к бабушке. Ярким летним днем они сидят за столом и обедают. Бабушка положила им в тарелки тушенные в сметане кабачки и ушла в огород.

Когда сестры пробуют блюдо, оказывается, что оно имеет тошнотворный вкус. Видимо, сметана, в которой тушились кабачки, прокисла. Каковы реакции сестер?

Оля, только попробовав, выплевывает то, что положила в рот, и морщится. «Не буду есть эту дрянь», – говорит она и бросает вилку, сделав гримаску. Таня поступает иначе. Она медленно пережевывает кабачок, стараясь убедить себя, что неприятный вкус не такой уж и неприятный. Получается плохо. Когда она пытается проглотить кусочек, то ощущает рвотные позывы. Но она знает, что бабушка готовила кабачки ночью, после работы, уставшая. Не съесть бабушкино угощение после этого было бы совсем подлостью. Кроме того, она помнит, что бабушка очень старалась приготовить вкусно и расстроится, огорчится и, возможно, обидится, если не съесть. Таня делает усилие над собой и мужественно жует, превозмогая отвращение. Сестра, болтая ногами, смеется над ней и говорит, что кабачки, наверное, по вкусу похожи на какашки Мурзика, который мирно дремлет на подоконнике. Приходит бабушка и начинает ругаться, видя, что Оля не съела свою порцию кабачков. «Но они испорченные!» – вопит та. «Ничего не испорченные, видишь, Таня же спокойно ест!» На всякий случай бабушка пробует кабачок и удовлетворенно качает головой. «Все с ними нормально, это ты вечно капризничаешь!»

В этом примере мы видим двух сестер, которые реагируют на одну и ту же ситуацию совершенно по-разному; старшая – очевидно, эмоционально зависимым образом. Почему же так? Как формируется этот комплекс специфических личностных особенностей?

Эмоциональная зависимость в своем формировании обусловлена, как правило, сочетанием ряда факторов, действующих на протяжении детства и взросления человека – биологических, психологических, социокультурных; в ее развитии можно проследить ряд узловых моментов. В этой главе мы остановимся на них подробнее.

Важно отметить, что речь здесь идет именно о предпосылках развития эмоциональной зависимости, а не о ключевых ее факторах. Так, большое значение для развития нашей личности имеет социокультурная среда, в которую мы вписаны, в рамках которой протекает период нашего взросления. Например, менталитет и социокультурные ценности Соединенных Штатов Америки приветствуют идеалы индивидуализма и личного успеха, автономии и независимости. Российский менталитет исторически в большей степени ориентирован на ценности общинности и коллективизма, важность связи между людьми, принадлежности к общности; в течение длительного исторического времени приветствовалось подчинение личного, индивидуального коллективному, жертвование персональным во имя интересов группы и интересов Другого. До сих пор значительная часть молодых российских семей проживает на территории родителей одного из супругов, взрослые дети, не имеющие собственной семьи, долгое время живут также с родителями. Европейские и американские психологи, приезжая в Россию, отмечают характерную для нее слитность, спутанность семейных ролей и взаимоотношений (в значительном проценте случаев, но не всех, разумеется). Проживание в России, конечно, не делает человека эмоционально зависимым, однако социокультурные нормы нашей страны исторически в большей степени приветствуют ценности близости, а не автономии, что накладывает влияние на выстраивание семейного взаимодействия на микроуровне.

Биологические предпосылки эмоциональной зависимости в настоящее время изучены явно недостаточно, однако, согласно существующим данным, можно с уверенностью говорить о наличии генетической предрасположенности к зависимому поведению, связанной с наследуемыми особенностями регулятивных механизмов мозга. Кроме того, современные данные говорят о том, что стрессы, переживаемые матерью в период беременности, а также тяжелые стрессы, переживаемые ребенком в раннем возрасте, накладывают отпечаток на формирование определенных структур мозга, обеспечивающих эмоциональное реагирование и эмоционально-волевую саморегуляцию, и задают определенный устойчивый режим их функционирования (Габор Мате).

Важно отметить, что ни социокультурные, ни биологические факторы не являются решающими в формировании эмоциональной зависимости. Мне было важно обозначить их, поскольку они имеют значение, однако давайте обратимся к рассмотрению иных, психологических факторов, которые играют здесь ключевую роль.