Сегодня взяли пробу с двух точек. Девятьсот восьмой и девятьсот четырнадцатый год. Разница заметна даже на глаз, органолептически. И цвет керна иной, и консистенция, и запах.

Обсудили мою тему. «Пространственно-временное распределение птомаинов в почвах ЦЧО». Необходимо будет брать пробы не только в местах захоронений, но и в непосредственной близости от них, вплоть до участков нормальной земли. Готовить диссертацию надо спешно, чтобы защиты шли практически параллельно. На деле это означает, что всю черновую работу — расчеты, графики, статистику, оформление — сделаю я, а Камилл осуществит общее руководство, выберет необходимое для своей докторской диссертации, а что останется — будет моей кандидатской. Потому надо работать, считать и писать продуктивно, за двоих.

После обеда — он у нас в пять часов, — произошло событие номер два. Мы сидели в тени березы, полусонные от еды (тушенка «Великая Стена» и пюре «Кнорр»), лежали, если точнее, и тут Сергей сказал как бы нехотя:

— Есть смысл не только протыкать могилы…

— Пунктировать, — вставил Андрюша.

— Не только брать пробы, но и раскопать поосновательнее.

— Зачем? — наивно удивился я.

— А посмотреть, что внутри.

— Чего же интересного может быть внутри?

— Мало ли чего… Посмотреть.

— Золото, — опять вставил нетерпеливый Андрюша.

Я даже поперхнулся чаем, который неспешно пил, третий стакан, пусть вымывает заразу из организма.

— Не скифские же курганы!

— Жаль, но и здесь найти кое-что можно.

Я посмотрел на Камилла, но тот молчал.

— Откуда у тутошних покойников золото? — наконец, прокашлялся я.

— До революции, да и потом лет десять зубы протезировали преимущественно золотом. Фарфор и другие материалы были значительно дороже и доступны не всем, а золото…

— Что, дешевое?

— Дешевле работы. Золота, девяносто девятой пробы, на мост уходило рублей на пять, на десять — царских рублей. Столько стоила простая врачебная консультация. Модный врач меньше сотни не брал, но то действительно для богатых.

— Но тут же крестьяне…

— Не только крестьяне, а хоть и крестьяне. Бедняку, конечно, было накладно, но бедняки составляли меньшинство.

— Но… Разрывать могилы… Мародерство.

— А мы чем сейчас занимаемся?

— Ну, это другое дело…

— У тебя, Петруха, свой интерес, я понимаю. А денежки не помешают. Грамм золота сейчас баксов десять стоит. Сто граммов — тысяча баксов. Я ведь плачу за учебу, как раз хватит окончить университет. Вальке вон новый принтер купить нужно…

— И плату поменять, процессор… — мечтательно прижмурился Валька.

— Да каждому деньги не помешают, — невозмутимо продолжил Сергей. Вот тебе и поэт.

— Но откуда такая цифра — сто граммов?

— Сколько будет, столько будет. Лучше бы побольше, конечно. Как работать будем, как повезет.

— Мы тут справлялись, — не терпелось Андрюше. — Кое — какие документики почитали. Не хочешь ознакомиться?

Он протянул мне несколько листков. Ксерокопия. «Положение о порядке проведения перезахоронений и рекультивации кладбищенских участков». Я, не зная, что сказать, принялся изучать документик. Та еще бумага. Целевое перезахоронение производится по заявлению и за счет родственников усопших. Всех же остальных следует хоронить в общей могиле. Любые ценности, в первую очередь, драгоценные металлы, обнаруженные среди останков подлежат сбору и передаче в собственность соответствующим государственным учреждениям (смотри приложение № 2, стр. 14).

— Интересно? А должностные инструкции по захоронению в местах содержания осужденных от тридцать первого года почитать хочешь? Там написано еще: «В дополнение к инструкции 22/17 от 1921 года…», только ту инструкцию мы не нашли. А приказы фронтовым похоронным командам во время войны? — Сергей явно был задет. — Так что насчет мародерства — это к нашему родному государству.

— Причем здесь государство…

— Именно, — Валька согласно закивал. — Деньги в земле лежат, неужто достать лень?

— Не лень, но…

— Не так это просто, ребята, — сказал, наконец, свое слово Камилл. — Если наугад соваться, сколько кубов перебросаешь зря.

— Ничего, руки есть, — Валька показал их. Две, левая и правая. Сильные руки.

— Руки руками, но и голова иногда может пригодиться. Вам известен реактив Фельдмана? — Камилл словно семинар вел, уверенно и неторопливо.

Ребята посмотрели на меня.

— Нет, — признался я.

— Золото, как вам, я уверен, известно, металл благородный и в химические связи обычно не вступает. Тем не менее, с определенными структурами оно образует коллоидные соединения. Именно эти соединения и позволяет распознать реактив Фельдмана, причем в концентрации один на миллион и ниже.

— Индикатор, — сообразил я.

— Да, безусловно. Замечательный, очень чувствительный и практически безошибочный индикатор.

— Мы берем пробу и по ней определяем, есть ли в данном месте золото, или нет?

— Совершенно верно. Методика довольна проста… — и он начал растолковывать, что брать и куда капать. Честно говоря, меня это не слишком интересовало. Я был просто поражен — Камилл заранее готовился вскрывать могилы, искать золото. Вот тебе и наука.

— Но где взять реактив? — я решил оставаться наивным до конца.

— Есть реактив, есть. В достаточном количестве.

Наверное, я выглядел дурак дураком, потому что он поспешил добавить:

— Золотишко доставать — это своего рода традиция при таких работах, привилегия. Могилы ведь бесхозные, ничьи…

Можно было возражать, но я не стал. Хватит, всему есть мера. Моему простодушию тоже.

— Ты, Петро, этим реактивом и займись, — Сергей говорил, как о решенном. Все обо всем договорились заранее. Кроме меня, разумеется.

— Да, здесь особенно важны точность, аккуратность и ответственность, — Камилл ненавязчиво дал понять, кто здесь главный. Сергей только кивну, соглашаясь. — Работу построим так — Мы забираем пробы, а Петр проводит экспресс-анализ. Конечно, размещение, упаковка и регистрация образцов — тоже за ним. И при положительной реакции мы вплотную займемся этим… участком.

— С лопатами и вилами, — добавил Сергей

— Почему вилами? — Андрюша, все это время помалкивал, только слушал, но вилы его смутили.

— Цитата. Владимир Высоцкий.

— А-а… — протянул Андрей. — Мы славно поработаем…

— В точку. Так что — давай, начали!

И мы начали. До захода солнца сделано было проб вдвое против вчерашнего, я только успевал расфасовывать почву по скляночкам. Отработку методики постановки реакции Фельдмана оставили на завтра, чтобы сразу выйти на производственный уровень, на поток, конвейер. В сумерках, кое-как ополоснувшись в речке, мы наскоро пожевали. Двукратное питание превратилось в непрерывное, постоянно мы перекусывали и перехватывали — сухарь, крекер, головку лука с салом (Андрюша, умница, взял), так что начало закрадываться опасение, не проедимся ли мы до срока. Затем, едва живые, поползли в палатку. Мне стоило многого задержаться у костра и открыть дневник. Писать не хотелось, тянуло отложить на потом, на завтра, или через неделю. Уговорил себя тем, что ограничусь парой строчек, и хватит. А теперь втянулся и спать совершенно не хочу. Еще раз проверил журнал проб, как раз в это время Камилл удачно вышел по нужде и рвение мое произвело на него впечатление. Но он ничего не сказал, и очень хорошо. Энтузиазм мой дал слабину. Надеюсь, временную, все вернется.

Я тоже прошелся окрест. Света от месяца мало, и гулять одному удовольствия никакого, поэтому я быстренько вернулся. Костер прогорал, дровишек мы не запасли, и ничего иного не осталось, как пойти спать.

Методика проведения реакции Фельдмана такова: сначала в сосуд помещается образчик исследования, грамм — полтора земли. Затем добавляется вода, сто миллилитров, обычная, не дистиллированная, даже не кипяченая. Годится хоть из лужи. Сосуд необходимо несколько раз встряхнуть, чтобы образовалась мелкая взвесь, после чего несколько капель взвеси помещается на кружок фильтровальной бумаги. Бумага высушивается, и на оборотную сторону пипеткой наносят ровно одну каплю реактива Фельдмана. Получается клякса размером с небольшую монету. В зависимости от окраски краев этой кляксы можно судить о наличии или отсутствии золота в почве: красная окраска — золото есть, розовая — есть, но мало, голубая — золота нет. Вот и все. Ничего сложного. По крайней мере, в «Наставлении по использованию жидкостного анализатора», издательства 1947 года строго для служебного пользования нет раздела «Troubleshooting», не предусматривается и горячая линия.