Поддавшись воспоминаниям, я достал старые фотографии: выпускной. Снято на плёночный фотоаппарат, поэтому казалось, будто это скриншоты видео: весёлые лица, ярко накрашенные девчонки в платьях, одно фантастичнее другого, парни в костюмах и перекошенных галстуках, а кое-кто и в бабочках. Юные, задорные и, как любила говорить наша классная руководительница, – полные надежд. Хотя в тот день все мы были полны дешёвого портвейна и «Советского шампанского». Я нашёл себя и ухмыльнулся: изменился, конечно. Тогда во мне жила гораздо большая наивность, чем сейчас, ожидание чего-то нового и интересного, хотя особых надежд, вопреки мнению учительницы, я не питал. Стоило уехать, как сделала почти половина класса: с неплохой успеваемостью мне вполне поддались бы столичные вузы, но я предпочёл остаться дома. Отчасти из-за врождённой трусости и осторожности, отчасти из-за протеста. Мать слишком яро уговаривала меня ехать, мол, там возможности, другая жизнь, перспективы. И я сопротивлялся. Что было сил сопротивлялся.

Зато встретил Литу.

Нет. Не те воспоминания. Не для этого времени.

Хватит!

Я запихнул фотографии в коробку и закинул на полку, но локомотив уже набрал скорость, и остановить его было не так-то просто.

– Утта, – прошептал я себе. – Утта! – чуть громче.

Хрупкий, полупрозрачный образ ускользал из памяти: я оказался плохим детективом и не мог восстановить мелкие детали, которые точно видел. Худые ноги, такие же руки. Шея. Какая у неё шея? Приятный, чуть мелодичный голос, но звонкий по-девичьи. На что он был похож? Сравнение не находилось: стоило больше читать стихов поэтов Серебряного века, чтобы научиться подбирать лёгкие, изысканные метафоры, которые так хотелось сейчас связать с этой девочкой. Я не собирался думать о ней плохо, не хотел притягивать грязь. Пусть она будет пока чистой и наивной, совсем как я когда-то. Пусть у меня получится спасти её, обрести друга или… Дочь?

Стёпка мне почти как сын. И, кажется, на нём я натренировался правильному поведению с детьми. Хоть Утта давно не ребёнок, но она нуждалась в родительском тепле, в этом я себя уже убедил. Как она ела помятую зефирку…

Стало стыдно. Снова. Давно забытое чувство. И внезапно возникло ощущение ответственности.

Неизвестно, какие мысли были сложнее: о Лите или о свалившейся на мою голову беспризорнице. Во всяком случае, Утта жива. И я мог бы попробовать…

Если бы рядом со мной сидел Ашер и слышал мысли, то обязательно сказал бы заунывным тоном врача, как делал всегда, когда хотел поиздеваться, что я просто переношу проблему, замещаю, пытаясь избавиться от чувства вины. Может.

– Знаешь, Ашер, – обратился я к телефону, тоскливо валявшемуся на диване, – я и без тебя прекрасно знаю, что мне нужно сделать, чтобы успокоиться. И я это сделаю.

Сложно было дождаться среды. Я придумал с десяток вариантов, как можно завоевать доверие Утты, но ни один из них не казался приемлемым. Осложнялось всё полным отсутствием информации: кто она, откуда, сколько ей лет, в конце концов. Изводя себя размышлениями, я беспокойно провёл и воскресенье, и даже понедельник. Позвонил в приёмную к Ашеру, и Валечка сказала мне, что он в отъезде, и якобы предупреждал меня. Чушь! Никогда он никого не предупреждал. Если только клиентов…

В общем, поддержки не было никакой, и от обиды я решил тоже никого ни о чём не предупреждать.

А вторник как не задался с самого утра, когда я умудрился пролить на новые брюки кофе за завтраком, так и продолжился. В небольшом кабинете нас работало четверо: менеджеры среднего звена, как называл генеральный директор, по совместительству мой, теперь уже бывший тесть. Сергей Васильевич. Отец Литы. Я как раз просматривал распечатанный договор на предмет ошибок – дверь распахнулась и явила высокого, довольно худощавого, полностью седого начальника. «По мою душу», – ёкнуло в груди, словно у балбеса, не выучившего урок впервые в жизни. Шестое чувство не ошиблось.

– Константин? – вопрошающе глянул на меня Сергей Васильевич.

– Да, – я чуть привстал, давая знак, что немного занят, но рад приветствовать гостя. – Доброе утро.

– Доброе-доброе… Зайди ко мне.

С этими словами он окинул взглядом кабинет, так больше ни с кем и не поздоровавшись, и удалился, оставив дверь открытой, будто пасть, разинутую в ожидании смиренной жертвы. И сегодня, вместо привычных милых девственниц, на заклание должен был отправиться я под печальными взорами сотоварищей, с трудом сдерживающих ехидное улюлюканье. Я пытался сообразить, о чём тесть хотел поговорить, но терялся в догадках. Хоть снабженец из меня был не самый лучший, но ошибок я старался не допускать: договоры оформлял в срок, передавал данные бухгалтерии тоже без опозданий, да и в целом, не лез на рожон. Просто делал свою работу, и даже подозрения последних месяцев о расширении бизнеса держал при себе. Строительство и ремонт… Конечно, Сергей Васильевич хотел большего: лучшие участки под строительство, лучшие заказы на ремонты и даже государственные и местечковые гранты. Но до последнего времени пролезть в круг избранных не выходило. Что изменилось – я не стал выяснять. Меньше знаешь – крепче спишь, да и неинтересно.

– Присаживайся, – указал мне на стул перед окном тесть, когда я вошёл в кабинет. За стеклом играло весеннее солнышко, на столе дымилась недокуренная сигарета, вальяжно облокотившись на край пепельницы, совсем как изрядно потрёпанная ночная бабочка. – Как дела?

– Всё нормально, – я устроился на стуле, но впервые не чувствовал себя как перед лицом почти родного человека. В чуть заострённых чертах лица Сергея Васильевича проглянуло нечто чужое, незнакомое. Таким я его ещё не видел. – Договор оформлен, сейчас проверю и отдам бухгалтерам, дальше дело только за банком.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.