– Витязь, прямой на базу, – командую я. – Сигнал «потерялся ребенок», характеристику сигнала – из нашего общения. Просьба – повторить всеми ретрансляторами.

– Сигнал отправлен, запрос с базы, – информирует меня Витязь.

– Давай, – улыбаюсь я и объясняю девочке: – Сейчас я поговорю с другими людьми, но это не тайна, поэтому ты все услышишь.

– Я и так услышу, – хихикает ребенок.

– Витязь, вы где ребенка взяли? – интересуется у меня диспетчер, на этот раз человек, по интонациям слышно.

– База, у меня встреча тут произошла, – мягко докладываю я. – Ребенок потерялся, поэтому и сорок два, и просьба.

– Понял вас, – меняет интонацию офицер с далекой базы. – Сигнал будет передан с вашими координатами через две минуты.

– Ну вот видишь, – ласково говорю я ребенку, не отключая связь с базой. – Сейчас все-все люди позовут, и, если твои родные услышат, обязательно найдут тебя.

– Спасибо, дяденька Сергей, – отвечает мне детский голос. – А почему ты большой и железный?

– Это моя оболочка, – объясняю я, – а сам я мягкий и теплый.

Как обращаться с детьми, я знаю, все-таки Маша… Сейчас плакать не к месту. Любопытная девочка все продолжает меня расспрашивать, я же с ней разговариваю так, как будто она рядом сидит. В этот момент вверху экрана появляется бегущая строка, сообщающая о принятом сигнале о потерянном ребенке. Я знаю, что все человечество и наши друзья повторят этот зов несколько раз, и, если у малышки есть родные, то мы до них докричимся. Отметив, что в квадрат начинают прибывать корабли, я разговор, тем не менее, не прерываю.

– Ты голодна? – интересуюсь я у девочки.

– Немножко, – тихо отвечает она.

– А что тебе нравится есть? – спрашиваю ее, потому что ребенок же, далеко не все, что можно, ей нравится.

– Получена формула, – уведомляет меня Витязь. – Установлен контакт с кораблями контактной группы.

– Запроси у них вещество по формуле, а то у меня тут ребенок голодный, – мягко прошу я корабельный мозг.

Вот на такой вариант контакта, по-моему, никто не рассчитывал. В сторону неизвестного объекта отправляется капсула с искомым веществом, а я инструктирую ребенка на тему, как ее вскрывать. Это явно для нее сладость какая-то, судя по счастливому взвизгу. И вот в этот самый момент объектов становится больше.

– Это твои родные? – интересуюсь я.

– У нас немного другая структура общества, человек Сергей, – отвечает мне голос вполне взрослого разумного. – Но мы действительно несем ответственность за… ребенка. Мы благодарим человечество за заботу о нашем младшем. Вы достойны разговора.

Вот теперь, похоже, меня просто пошлют подальше, а разговаривать будут большие дяди и тети. Сейчас уже потихоньку подключаются и другие офицеры контактной группы, начиная постепенно объяснять, что мы такое, но взрослый разумный останавливает их.

– Человек Сергей очень хорошо рассказал о вас, – сообщает наш будущий друг. – Я хочу задать вопрос: наш младший просит о встрече, вы согласны?

– Конечно, да, – улыбаюсь я, и в тот же миг прямо в рубке передо мной появляется силуэт ребенка. Он светится серебристым светом, словно наполняясь постепенно чем-то густым и белым, будто стакан молоком.

Спустя несколько мгновений передо мной стоит девочка лет шести на вид, в светящейся одежде, отчего цвет ее рассмотреть сложно. Девочка с длинными серебряными волосами и такого же цвета глазами смотрит мне в глаза, а затем совсем по-человечески взвизгивает и бросается обниматься. Я сразу же беру ее на руки, как-то само собой это получается, а она обнимает меня за шею.

– Ты хороший, – сообщает мне ребенок на всеобщем языке, что меня уже не удивляет. – Я буду с тобой дружить.

– Давай я тебя назову? – предлагаю я девочке.

– А давай! – хихикает она.

Интересно, она разговаривает так, как будто выросла среди людей, и эмоции использует похожие, и сама речь специфическая для младших. Загадка, получается. Но нужно ее еще и назвать… И тут снова оживает мой дар, буквально заставляя проронить одно-единственное имя.

– Будешь Машей? – негромко спрашиваю я.

– Ты даешь мне имя… очень дорогое тебе имя… – ее взгляд сейчас совсем недетский. – Я буду Машей, братик.

Я едва сдерживаю себя, потому что эмоции, ведь малышка только что повторила Машкины интонации. А новопоименованная Машка обнимает меня за шею, замирая в такой позе. Мне ни о чем не думается, я просто глажу ее. Так же, как и Машу гладил, глажу и будто желаю согреть малышку.

– Можно я буду к тебе приходить? – тихо спрашивает она.

– Можешь и вообще остаться, – опять говорю по наитию, будто что-то внутри подсказывает мне правильный ответ. – Если это не расстроит твоих взрослых, конечно.

– Ты действительно готов к этому? – вглядывается она в мои глаза, будто желая что-то увидеть там. – Ведь я же не вашего вида, я чужая…

– Дети превыше всего, – спокойно отвечаю я ей, прижимая к себе. – Неважно какой ты расы, вида, где ты родилась. Ты ребенок. И важнее всего для любого человека именно ты.

Она сейчас себя ведет именно как ребенок, разницы нет совсем. Сияние затухает, и я вижу, что на ней комбинезон вполне привычного образца. Но нужно же спросить ее опекунов, ведь нельзя просто взять и умыкнуть ребенка чужой расы? А вдруг они против будут?

– Человек Сергей, – звучит в рубке голос уже знакомого представителя пока неизвестной мне расы, – мы передаем вам заботу о нашей младшей. Вы можете принять ее в свое сообщество.

– Благодарю, – отвечаю я в полном недоумении.

С одной стороны, хорошо, что они согласны, но, с другой, я этого жеста не понимаю. Чувствую себя героем мультфильма, честное слово. Что вообще происходит?

***

Малышка все больше обретает вес, по моим ощущениям, весит она сейчас килограмм двадцать. При этом на лице проступают фамильные черты, очень узнаваемые, кстати. Наблюдать за этим крайне интересно, но вопрос о сути происходящего вертится в голове. Контактная группа работает, а мы просто сидим в командирском кресле.

– Вот! – удовлетворенно заявляет ребенок. – Теперь мы действительно к одному виду относимся, и ты мой… брат. Я выстроила тело на основе твоего генокода.

– Ты же не терялась? – полуутвердительно произношу я, а сестренка вздыхает.

– Когда-то давно, – начинает она рассказ, – мы были как вы, но потом развились и стали энергетическими, понимаешь? Поэтому я не терялась, конечно, я тебя проверяла.

– Значит, ты создала себе тело, – перевожу я тему. – И мысли читаешь?

– Ну ты же не против! – поведение становится более детским буквально на глазах. – А мне очень хотелось узнать, как это…

– И какие впечатления? – интересуюсь я у нее, поглаживая по голове.

– Я тебя люблю, братик, – отвечает мне Маша. – Теперь можешь кормить мой растущий организм, потому что я полностью уже человек.

– Тогда будем вкусностями кормить, – улыбаюсь я ей, унося в сторону кают-компании, где синтезатор и стоит.

Раз она телепат, то понятны и речь, и характерные интонации. Маша их скопировала, желая побыть ребенком. Это не просто доверие, это что-то большее, а я… Пожалуй, я ее сестренкой принял. Интересно, что скажет мама? А что она скажет… будет радоваться такой доченьке? А как же иначе?

– Честно-честно порадуется? – отвечает Маша моим мыслям.

– Иначе не может быть, – объясняю я ей, выбирая блюда на панели синтезатора пищи.

Маша рассказывает мне об их цивилизации, а я начинаю понимать, зачем она ко мне в сестренки записалась. Наверное, изначально план ребенка был другим, да и ребенком в нашем представлении она не была, но, прочитав мои мысли, решила, что ей очень этого хочется. У них нет полов, потому как размножаются эти существа иначе, однако, осознав мою память, Маша захотела быть девочкой. Наверное, психологи это могут лучше объяснить, но мне объяснения не особо так и нужны.

Подумать только, контакт с новой формой разумных, а у меня сестренка появилась. И этот факт для меня намного важнее факта контакта.