Даша проверила входящие звонки на телефоне и увидела, что кроме звонков от сестры, на которые она не отвечала, было два пропущенных звонка от мамы. Она выключила телефон и вынула из него симку. Сказала друзьям, что у неё срочные дела и отправилась на выход из винзавода. Даша была не из робкого десятка, но это было впервые в её жизни, когда самообладание оставило её. Винзавод показался ей страшным местом. На винзаводе, несмотря на его славную алкогольную историю уже более десяти лет не производили спиртные напитки в связи с банкротством. Но корпуса его цехов использовались как площадки для экспозиции уличного искусства. В то время помещения винзавода местами выглядели как заброшки и внутри, и снаружи. Даше с самого начала показалось всё это неприветливым, вместе с причудливыми экспозициями и граффити на стенах. Уличное искусство не входило в перечень её интересов, и посещение выставки было вызвано возможностью непринужденно пообщаться с приятелями. Когда же она спешно покидала винзавод в одиночку, солнце уже зашло и умышленно поддерживаемый недостаток освещения, мрачные граффити и пара хипстеров, подпирающих своими спинами неровную кирпичную стену, создавали для Даши зловещую атмосферу.

Впервые за последние несколько лет Даше вернулись ощущения, что за ней наблюдают. Наблюдают не хипстеры. Наблюдают через окно, которое открылось в стене за её спиной. Она резко оглянулась, но ничего не увидела. Окно успели закрыть. Но она услышала негромкий подозрительный звук. Должно быть открылось окно на другой стене. Она резко повернулась к другой стене. Там не было окна, но были ворота. Ворота были металлические, вполне обычные для производственных помещений. Они были расписаны граффити, в основном шрифтом «Воины в противогазах». На воротах была изображена паутина, огонь и черепа. Надписи поясняли, что это «Врата в Ад». Не эти ли врата её заставят открыть? Конечно же нет. Это не настоящие врата в ад. Но всё равно страшно.

Даша быстрым шагом покинула винзавод. Телефон она не включала и домой она не пошла. Она опасалась, что за ней охотятся ФСБ и ЦРУ. А столь серьёзные институции не упустят случая перехватить её дома. Можно было отправиться на вписочную квартиру, где иногда она ночевала, чтобы не слушать поучения и упреки матери и не видеть сестру. Но эта квартира была в районе станции Верхние Котлы. Идти пешком до неё было далековато, а такси Даша тогда не использовала, стараясь экономить деньги. Да и на вписочной квартире могла быть засада. В метро также могла быть засада. Девушка решила не садиться в метро и пошла по набережной до Лефортовского парка. Погуляла по парку, надеясь на то, что если за ней уже идут преследователи, то пусть её заберут в этом историческом месте. Она рассчитывала, что здесь негде будет наблюдателям открывать окна и следить за ней.

Даша гуляла в парке около сорока минут. Парк был неухоженным. Надежды скрыться от воображаемых наблюдателей не оправдались. Находящейся в смятении девушке опять казалось, что за ней наблюдают. Наблюдают с Бауманки, с госпиталя Бурденко и даже со стороны Екатерининского дворца. Несмотря на то, что в этих зданиях было полно окон, а в подсобных помещениях Екатерининского дворца окна были разбиты, Даше представлялось, что для наблюдения за ней открывались дополнительные окна, стоило ей только отвернуться. Мерзавцы, как ей казалось, наблюдали за ней даже с грота Растрелли, когда она прогуливалась вдоль пруда.

В 23-00 она, не дождавшись группу захвата, направилась в сторону Измайловского парка. Даша шла по неприветливым местам вроде Крюковского тупика и Сторожевой улицы. И всё это время у неё было почти физическое ощущение, что за ней наблюдают. Она пересекла по длинному надземному переходу полсотни железнодорожных линий станции Москва-Сортировочная и по улице Пятой Соколиной горы уже к полуночи дошла до Измайловского парка. Когда-то Измайловский парк казался Даше не очень дружелюбным. Во время своей первой пробежки в этом парке она подумала, что это вовсе не парк, а грёбаный лес. В тот раз ей довелось преодолеть участок парка, где за целый час бега в среднем темпе в полутьме от деревьев ей не встретилось ни одного человека. И это было в светлое время суток! Но с тех пор она не раз пробежала по всем дорожкам этого огромного парка и уже чувствовала себя там вполне комфортно. Там никто за ней не наблюдал. Измайловский парк был когда-то загородной резиденцией российских царей, однако никаких признаков этого Даша не находила. Лес и лес.

Ночь была не столь уж и холодная для конца октября. Температура была около девяти градусов выше нуля. Даша до утра гуляла по парку. Ей хотелось есть и пить, и, кроме того, она уже начала замерзать. Она направилась к станции метро Партизанская. Станция называлась так потому, что, по-видимому, в Измайловском парке обитали партизаны. Но парк такой большой, что партизаны на глаза никому не попадались. Метро уже было открыто, но все ещё пустое. Даша села на скамью и прислонилась к колонне.

Служащая метро, полная женщина лет сорока, подошла к ней и спросила: «Вам плохо? У Вас желтое лицо». Девушка ответила, что устала и хочет пить. Женщина принесла ей кипяченой воды с сахаром. Даша выпила и ей стало легче. Она решила сдаться. А как сдаться? Куда пойти и что сказать? Не сочтут ли её свихнувшейся? Самый простой способ сдаться это пойти в универ. Наверняка её уже ждет группа захвата. Человек пять. Если будет всего двое, то они с ней не справятся. Даша не хотела учиться в этот день. Она бы прогуляла, но куда ей идти? Домой? Чтобы её забрали дома? Чтобы напугать маму и порадовать сестру? Ну уж нет! Она пойдет в универ. Сидеть на лекциях ей не придется, поскольку её заберут раньше. Её ведь заберут? Она ведь не сошла с ума?

Когда Даша шла в университет от Новослободской, а идти то было всего ничего, в Вестковском переулке её остановил незнакомый мужчина лет тридцати пяти.

– Девушка, если Вы мне улыбнетесь это сделает мой день!

– Покажите Ваше удостоверение, – ответила Даша.

– Какое удостоверение? – удивился мужчина.

Вот ведь прохиндей! У него, по-видимому, не одно удостоверение, а много, на все случаи жизни. Как у Терминатора.

– Удостоверение ФСБ!

ФСБ так ФСБ. Почему бы и не ФСБ? Мужчина показал удостоверение старшего оперуполномоченного по особо важным делам Олега Сергеевича Прошина. Всё-таки она не сошла с ума и ей от этого стало легче.

– Чем могу Вам помочь, Олег Сергеевич?

– Предлагаю выпить по чашке кофе.

Кофе – это то, что было нужно Даше.

Олег Сергеевич предложил сотрудничество. Даша была готова сотрудничать с кем угодно на взаимовыгодных условиях. Только вот в чем её выгода? Ей хотелось быть ближе к тем, кто понимает как устроена жизнь и управляет событиями и подальше от тех, кем управляют события. Мужчина был выше её. Высокий лоб. Каштановые короткие волосы. Серые глаза в очках. Серый костюм. Сильный, но не сильнее её. Управляет ли он событиями? Скорее всего нет. Он служит тем, кто управляет событиями. От него надо держаться подальше, если она не услышит от него то, что она хочет услышать. Нет она не заинтересована в сотрудничестве. И о чём она может информировать? У неё нет знакомых, интересных для конторы. РГГУ не тот ВУЗ, где контора обычно плетет свою сеть. Даша не студентка МГУ и не учится на отлично. Перспективы будущей карьеры у неё пока никак не просматриваются. Зачем она нужна конторе? И при чём тут день донора?

Даша вежливо отказалась от сотрудничества, сославшись на то, что у неё вряд ли появится полезная информация. А, кроме того, у неё нет качеств, для работы на ФСБ, и она не умеет держать язык за зубами.

Олег Сергеевич сказал ей, что его служба борется с трафикингом. С Дашей могут попытаться познакомиться незнакомые люди и уговорить её уехать в другой регион или другую страну и там похитить. Он попросил сообщать ей о подозрительных людях, которые пытаются с ней познакомиться.

– Есть один такой подозрительный человек, – ответила Даша. – Его зовут Олег Прошин. Представляете, прямо на улице попытался со мной познакомиться. У него есть любые удостоверения, какое ни попросишь. Я попросила показать удостоверение ФСБ, и он показал. А если бы я попросила показать удостоверение ЦРУ, он бы тоже показал. А ещё он планирует уговорить меня уехать в другой регион или в другую страну, чтобы потом продать в рабство. Только почему именно меня? Я что самая красивая или самая глупая?