– Я его внебрачная дочь, – Мира резко распахнула глаза, уставившись на главаря.

Итореанец нахмурился, его взгляд забегал по ее лицу, как если бы он пытался найти подтверждение ее словам. На мгновение его глаза блеснули от жадности, когда он представил, что в таком случае за нее заплатят еще больше. Затем на него свалилось осознание, что она манипулировала им, а ему оставалось только верить ей на слово.

Главарь грубо отбросил ее от себя, словно Мира ничего не весила. Она врезалась в металлическую стену с оглушительным грохотом. Плечо вспыхнуло от прострелившей его боли, и она до крови закусила и так разбитую губу, чтобы не заорать.

– Что с каналом связи? – рявкнул главарь на остальных.

Пираты быстро защелкали переключателями, и над панелью загорелся экран с государственной эмблемой Лимерии: две веспы, слившиеся в танце в переплетениях хищных лоз.

– Вас приветствует… – начал голос секретаря отца, но его прервал грубый рев.

– Свяжите меня с лаором! У меня есть кое-что для него, – итореанец окинул взглядом Миру, стоящую у стены и разминающую выбитое плечо.

Она заставила себя сдержаться и не нахамить ему. Ее жизнь зависела от этого урода. Проведя ладонью по губе, она стерла сочащуюся кровь. Щека саднила, но, слава Матери, все зубы были на месте.

Эмблема Лимерии на экране сменилась взволнованным лицом правящего лаора.

– Доброго времени суток, – мерзкая ухмылка перекосила лицо итореанца.

– Я хочу видеть дочь, – металлическая интонация в голосе отца подарила лучик надежды. Он знал о ее похищении, иначе не стал бы называть ее дочерью.

На сердце потеплело, и будто целая скала свалилась с плеч. Руж выжила и вернулась к Ниру, который и сообщил отцу о произошедшем. У них было описание корабля, который видела веспа, и они смогут отыскать его. Мира очень-очень на это надеялась.

Капитан мрачно нахмурился. Новость о похищении лаоры должна была стать шоком для ее опекуна, который оказался ее отцом. Вот только он уже был в курсе. Неужели девчонка не соврала, и между ними вправду существовала связь? К сожалению, о лимерийцах было известно немного, поэтому приходилось разыгрывать те карты, которые были на руках.

Он подошел к лаоре и, грубо схватив ее за травмированное плечо, вытащил к датчикам у панели связи.

– Девчонка жива и здорова, пока. Мне нужен выкуп и срочно, – капитан сдавил ее руку, и лимерийка поморщилась, но ни звука не вырвалось из нее.

Лаор не колеблясь кивнул. В его глазах отражался страх за жизнь девчонки, седые брови сведены, плотно сжатые губы на побледневшем лице едва заметно подрагивали. Он искренне переживал за нее. Похоже, она действительно оказалась его дочерью.

– Всю информацию о выкупе мои люди загружают в вашу сеть. Как только пройдет поступление средств, мы высадим девчонку в ближайшем порту.

Лаор виновато посмотрел на дочь, отвернулся к кому-то за спиной и, получив все необходимые данные, кивнул, принимая условия.

– У вас неделя, – коротко бросил капитан и разорвал канал связи.

Он отбросил от себя лимерийку в руки подошедшего подчиненного.

– Уведите ее. Да, и не трогайте пока. Сначала получим деньги, потом развлечемся.

Капитан устало потер лоб, когда девчонку увели с мостика. Таких проблем он не ожидал. Она должна была стать хорошим источником денег и развлечением для него и команды. Теперь, после этого странного звонка, совершенно непохожего на все остальные, он не то что не мог прикоснуться к ней, так еще и деньги мог не получить. Все это ему не нравилось. Совсем.

Дверь за конвоиром захлопнулась, и Мира осталась одна в полной темноте все в том же складском помещении. Судорожно вздохнув, она, дрожа, опустилась на пол и трясущимися руками обхватила колени, игнорируя резь от жгута в запястьях. По щекам потекли горячие слезы, защипав ссадину. Мира до крови закусила губу, чтобы не проронить ни звука.

Такого нервного напряжения она не испытывала никогда в жизни. Никакие экзамены и тренировки не шли ни в какое сравнение с произошедшим. Пусть их и готовили к разного рода ситуациям в Академии, но столкнуться с этим в реальности Мира никак не ожидала. Эмоции от пережитого душили ее, и она плакала, пока не забылась спасительным сном.

Проснулась она оттого, что ее мучила жажда, и ужасно хотелось в туалет. Ее положение и так было нерадужным, и все, что у нее оставалось, это ее достоинство. Если она испортит свою одежду, другой ей никто не даст.

Не раздумывая больше ни минуты, Мира вскочила на ноги и изо всех сил забарабанила в металлическую дверь. Запястья жгло жгутами, но она оттолкнула боль на задворки сознания. Избавиться от них она все равно не могла, так что приходилось терпеть.

Дверь скользнула вбок, и в проеме появился ее конвоир. Он недовольно скривился и потер заспанные глаза.

– Мне нужно в уборную, – не позволяя ему опомниться, выпалила Мира. – Или мне сделать с собой что-нибудь, а тебе потом придется оправдываться перед капитаном за потерю денег?

Лицо итореанца изумленно вытянулось от ее наглости, но это было всем, что у нее осталось из оружия. Реветь и биться в истерике Мира не собиралась. Этим ублюдкам ее не сломить.

Громила, постепенно закипая, осознал, что оправдываться перед капитаном ему совсем не хотелось, потому схватил ее за руку и грубо потащил за собой. Его лицо было темно-бордовым от гнева, и он что-то угрюмо пыхтел себе под нос.

Открыв дверь в крохотную уборную в конце коридора, он запихнул Миру внутрь и ударил ладонью по панели снаружи. Вместе с ней он не зашел, оставшись ждать снаружи. Она облегченно выдохнула, чувствуя, как дрожь прокатилась по телу. Повезло.

Воспользовавшись минутами уединения, Мира с трудом натянула комбинезон обратно на травмированное плечо и посмотрелась в грязное заляпанное зеркало, невольно скривившись. Да уж, потрясающее зрелище: бледная кожа, темные круги под глазами, спутанные волосы, затравленный взгляд. Щека посинела от уха до подбородка, вдоль скулы протянулась широкая ссадина. Разбитая и распухшая губа неприятно пульсировала. На шее и нижней челюсти отчетливо виднелись отпечатки итореанских пальцев.

Мира включила воду, опустила горящие огнем руки под дарящие блаженство холодные струи и, прикрыв глаза, сжала зубы до боли в скулах. Она не могла сдаться. Никому не позволит тронуть себя. Она будет бороться до конца.

Она лучше умрет, чем станет чьей-нибудь игрушкой.

Постояв неподвижно несколько минут, Мира решила попробовать воду на вкус и, набрав в ладони, слегка коснулась ее кончиком языка. Поморщившись, она передернула плечами – вкус оказался преотвратнейший, а она еще не настолько отчаялась, чтобы пить это.

Тяжело вздохнув и ополоснув лицо, Мира вышла к конвоиру. Он проводил ее обратно, заперев дверь и снова оставив в полной темноте, от которой страх скручивал живот, но поделать с этим ничего было нельзя – только терпеть.

Потянулись однообразные дни в плену. Сколько точно прошло времени, Мира сказать не могла. Иногда ей приносили какую-то несъедобную кашу с водой и водили в уборную. Затем ее снова запирали в темноте, и она сидела, прислонившись спиной к холодным металлическим ящикам, и старалась не думать, что время, выигранное ее ложью, подходило к концу.

Самым страшным было то, что она никак не могла повлиять на свою судьбу. Ее будущее теперь полностью зависело от похитивших ее пиратов, и что-то подсказывало ей, что не стоило надеяться на их благородство. Они не отпустят ее, когда получат выкуп. Только не этот итореанец, чей корабль она сбила, и кому хамила в их единственное знакомство.

Все же стоило отдать ему должное – боясь потерять приличный выкуп, он держал свою команду в стороне от нее. Мира же, как могла, берегла постепенно покидающие ее силы. Еды, которую ей изредка приносили, едва ли хватало, чтобы утолить скручивающий желудок голод. Утробных соков веспы в организме практически не осталось. Большая их часть была потрачена сначала на восстановление после грубого разрыва слияния, а затем на исцеление выбитого плеча.