– Наверное, я не умею читать звёздные истории, – пробормотал Никита.

– Хочешь, я научу тебя читать небо?

«Вот чёрт! Она не с нашей земли. Откуда её занесло в наш мир?» – подумал Никита, а вслух сказал:

– Боюсь, я буду плохим учеником.

Лика рассмеялась.

– Не будешь! Это легко. Просто надо в это верить. Ты думаешь, что я сумасшедшая?

Именно так Никита и думал, правда это его не пугало, наоборот, притягивало. Никита не понимал её жизни, он внедрялся в её мир трудно, но ему хотелось понять, принять. Никита приходил в библиотеку играть в настольные игры. Сначала ему это не нравилось, он не понимал правил, он считал это смешным и детским, потом втянулся и играл с азартом, получая удовольствие. И даже стал побеждать. В библиотеке встречались любители чтения, они обсуждали прочитанные книги. Никита не успевал читать, но слушал внимательно, и ему нравилось, как участники спорили, высказывали и отстаивали своё мнение. Ему нравилось, как книга приобретала множество значений. Каждый выносил из неё что-то своё и он соглашался, да, так может быть. Никита участвовал в конкурсах. Нет, он не читал то, что обсуждали, не писал рассказы и стихи. Он просто был там, где была Лика. Он пробивался в её мир сквозь свои заскорузлые и потерянные чувства, ощущения. Сначала его бесила их инфантильность. Никита удивлялся сам себе, какие у них отношения? Что он делает здесь? Но его тянуло быть рядом с ней, смотреть на неё, слушать. Ему нравились все мероприятия, там было душевно по-домашнему. Они играли, читали, пили чай с пирогами, шутили и смеялись. Это был совершенно другой мир, где есть любовь, искренность, понимание, взаимовыручка. В этом мире люди просто уважали друг друга не зависимо от регалий, зарплат и связей. Они встречались не потому, что это нужные связи, а потому, что им было здесь уютно. Он и не знал, что есть такие мероприятия, куда просто приходят, потому что тепло. Здесь не надо было что-то из себя представлять. Здесь можно быть собой. Иметь своё мнение, отличное от других. Здесь не смеялись друг над другом за несоответствие мыслей. Здесь просто принимали человека с его бешеными тараканами, с бескрылыми бабочками и путанными мыслями. Здесь вместе усмиряли тараканов, растили новые крылья бабочками и внимательно прислушивались к мыслям, читали звёзды, слушали ветер. Никита научился этому и удивлялся, что есть вещи, дела и поступки, которые не приносят дохода, зато дают энергию и силы жить счастливее, что ли, полнее, ярче, душевнее и теплее. Как там у Игоря Фарбаржевича в «Сказках маленького лисёнка»: «…если тебе тяжело, плохо, грустно, страшно, если ты устал – ты просто протяни лапу. И я протяну тебе свою, где бы ты ни был, даже если там – другие звезды или все ходят на головах. Потому что печаль одного лисёнка, разделённая на двух лисят, – это ведь совсем не страшно. А когда тебя держит за лапу другая лапа – какая разница, что там ещё есть в мире?»

Никита не рассказывал про Лику никому. Почему? Он и сам не знал ответа. Он хранил это как священную тайну. Ему ни с кем не хотелось говорить о ней, делиться ею. Да и что он мог про неё сказать? Стихи он не писал, а простые слова казались неуклюжими, бездушными. Она милая? Бред какой-то. Умная, интересная… Словами, которые знал Никита, Лику нельзя было описать.

«Я помню чудное мгновение,

Передо мной явилась ты.

Как мимолётное видение,

Как гений чистой красоты».

Вот лучше, чем Пушкин сказать нельзя. Это было правдой, но Никита всячески сопротивлялся. Он сопротивлялся чувствам, которые возникали в его теле. Но Лика, которая вела себя легко и просто покоряла его. Она была настоящей, она не играла, она так жила. Никита отпустил все свои попытки подвести логику под ситуацию и принимал Лику так, как есть. Вот такой нежной, бестолковой и витающей где-то там, куда ему не подняться, но он очень постарается.

Однажды его друг Алексей спросил:

– Чем ты таким занят, что у тебя нет времени встретиться с друзьями? Девушка завелась?

– Заводятся тараканы, – буркнул Никита.

Алексей засмеялся, Никита насупился.

– Ладно, – хлопнул Никиту по плечу друг, – телефон есть, звони.

А потом случилась близость. Никита заехал за Ликой, чтобы пойти на очередное её безумное мероприятие. Она открыла ему в халате, состоящем из пенных белых кружев. Никиту пронзило током. Лика взяла его за руку и втянула в квартиру. Держать себя в руках Никита не мог. Он пожирал её глазами, а мурашки, бегающие по его телу, казалось выпирали из-под одежды. И не только мурашки выпирали из-под одежды. Лика улыбнулась, подмигнула и сказала:

– Ты так никогда не решишься.

Он обомлел. Он не решится? Да он в своих мыслях уже имел Лику во всех местах и позах. Но, да. Не решится. Он боготворил её? Бред! Ему казалось… Он боялся… Никита не знал, как себя вести. А Лика порхала в кружевах как бабочка, дразнила и Никита не выдержал. Ему казалось, что он был груб, не отёсан, но Лика этого не замечала. Она трогала его своими тонкими пальчиками, под которыми возникали электрические разряды. Он касался её кожи и уносился в неведомые дали. В любви мы все голые и беззащитные. В любви не надо прилагать усилий, чтобы нравится. Не надо стараться произвести впечатление, следить за действиями и словами. Ты трогаешь другого человека, а приятно тебе. Нет слов, нет мыслей, ничего нет. Есть бесконечная звёздная галактика, одна на двоих, одна из двоих. Если тебе что-то не понятно – целуй. Целуй до тех пор, пока мир не станет понятным.

– «Я однажды нашёл тебя

В первых лучах рассвета,

В прохладных каплях дождя,

В тени уходящего лета…»

– «Я нашла тебя зимним вечером,

И оттаяла в бездне льда,

Ты любовь моя сумасшедшая,

Что несёт меня сквозь века…»

Они знали, как пахнут звёзды, они жили в медовом времени, они укрылись от мира в другой галактике под другим солнцем. Они ходили вдоль неба, им радуга была крышей. По жилам их текла лава, бурлила холодным шампанским. Их тела пахли туманами, и мир накрывал их сладкими снами.

Никуда они не поехали. А у Никиты просто снесло голову, он ни на кого не смотрел. Для него существовала только Лика. Он прочитал её книги и был поражён. Лика действительно писала легко, словно вела диалог с близким человеком.

Где и с кем пропадал Никита не знал никто, кроме мамы. Надежда Андреевна догадалась. При разговоре о книгах Лики глаза сына загорались, и он очень внимательно слушал рассуждения мамы о литературе. Обычно разговоры не задевали Никиту, он всегда витал где-то в своих мыслях. Он проговаривался в разговорах о настольных играх.

– Никитос, ты впал в детство? Играешь в настолки с друзьями? – спросила Диана.

– Да, играем, – недовольно протянул он.

Никита проговаривался о книгах, что обсуждали в библиотеке.

– Ты читал эту книгу? Она есть у тебя? Дай почитать, – просил папа.

– Да нет, мне дали… Я уже вернул.

Надежда Андреевна опускала глаза и прикусывала губу, чтобы не улыбаться такой неумелой лжи Никиты.

Готовился очередной квартирник на день рождения Надежды Андреевны.

– Никита, как думаешь, мне пригласить Анжелику или ты сам пригласишь? – спросила хитрая мама.

– Сам, – бросил, не задумываясь Никита и испуганно поднял взгляд на мать.

Надежда Андреевна еле заметно улыбнулась и опустила глаза. Никита понял, что мама всё знает. Он помялся, помычал, потоптался, неуверенно развернулся, чтобы уйти. Он не хотел говорить на эту тему.

– Никита, – в спину донёсся тихий голос мамы. – Ты рассказал, что не разведён. Это, конечно, не моё дело, но…

– Не твоё дело, мама. Прости.

– Плохо, – прошелестело в спину.

Конечно плохо. Только в тот момент Никита не думал об этом. Разве это имеет значение? В этот момент значение имело всё, но Никита об этом не знал. Никита собирался сделать Лике предложение. Вот что имело значение. Все мысли его были этим заняты. Женат? Кто? Он? Штамп в паспорте? Какая ерунда. Сегодня есть, завтра не будет. Никита был беспечен и уверен, что ничто не сможет разлучить его с Ликой.