Последнее, что я слышу, — это как закрывается входная дверь, прежде чем открывается дверь моей спальни.

Рио стоит в дверях со спортивной сумкой в руке.

— Я знаю, ты злишься на него, но позволь мне рассказать о своем самом сложно моменте в жизни. Инди, это было самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать. Райан, долбаный Шей, стоял на моем крыльце и просил разрешения зайти внутрь, а я сказал «нет». Тебе стоит сместить Стиви в ранге, потому что если этот поступок не заслуживает титула настоящего лучшего друга, тогда я не знаю что заслуживает.

— Спасибо. Прости, что заставила тебя это сделать.

Он бросает спортивную сумку на кровать.

— Он принес это для тебя, — Рио поворачивается, чтобы уйти, но снова останавливается в дверях комнаты для гостей. — Он опустошен, Инд.

Я киваю, слишком хорошо понимая это чувство.

— Я тоже.

С сочувственной улыбкой он оставляет меня одну на ночь.

Суровая реальность такова, что я не стала любить Райана меньше, но осознание этого причиняет еще большую боль чем осознание того, что мы не находимся на одной волне. Просто потому, что наше видение будущего не совпадает, не значит, что любовь, которая изменила мою жизнь, исчезла.

Открыв сумку, я нахожу пижаму. Шелковый комплект для сна, который я надела в ту ночь, когда мы отправились в поход и впервые разделили постель. Под ним еще одежда, нижнее белье и носки. Сумка для туалетных принадлежностей, которую я использую в поездках на работу. Он также положил сюда принадлежности для вышивания крестиком и последнюю начатую книгу.

И по мере того, как я вытаскиваю каждый предмет, все больше слез катится по моему лицу, потому что я люблю его, и мне нравится, как он любит меня. Так внимательно. Так тихо.

Но все подпортили слова.

Слова, которые вертелись у него на кончике языка, когда он задавался вопросом, не пыталась ли я забеременеть нарочно. Я с трудом могу смириться с мыслью, что он сравнил меня с той, кто причинила ему самую сильную боль в его жизни.

Он знает, как сильно я хочу стать мамой, и это было похоже на пощечину, когда меня обвинили в фальсификации этого.

Желая убежать от реальности, я открываю книгу и начинаю с того места, на котором остановилась в прошлый раз. Но замираю, увидев не свою обычную закладку, а клочок бумаги, вырванный и быстро нацарапанный.

Блу,

Я не силен в словах, поэтому буду краток. Я люблю тебя. Я буду любить тебя до тех пор, пока ты позволишь, и даже после я буду любить тебя. Мне очень хочется дать тебе ту жизнь, о контрой ты мечтаешь. Надеюсь, ты позволишь мне.

Ты даже можешь добавить этот пункт в наш список на холодильнике, когда вернешься домой.

— Райан

* * *

Я почти не спала. Потому что это не его постель. Это не его дом. Сложенные стопкой подушки не смогли обмануть мой разум, потому что каждая клеточка моего тела знала, что Райана нет рядом.

Выползая из темной и одинокой гостевой комнаты, я нахожу Рио на кухне с его фирменным бумбоксом, включенным на полную мощность.

Наблюдая за Рио на кухне, готовящего завтрак, вызывает у меня физическую боль в груди от воспоминаний, которые это вызывает.

Прошло двадцать четыре часа, и я скучаю по Райану больше, чем когда-либо тосковала по другому человеку, и одна ночь в разлуке заставляет меня задуматься, стоит ли создавать то будущее, которое я себе представляла, если Райана не будет рядом.

Рио приглушает музыку, прежде чем с гордостью пододвинуть мне чашку.

— Кофе со льдом, но безо льда.

Сделав глоток, я чуть не подавилась горечью, не говоря уже о густоте. Но я одариваю его улыбкой, потому что парень старается.

— Не плохо.

— Дерьмово, да?

— Ну, теперь, когда ты это сказал…

— Я ни разу его не готовил. Я не пью кофе. Посмотри на меня, — он проводит рукой вниз по своему телу, — я итак полон энергии без дополнительной помощи. Единственная причина, по которой у меня вообще есть кофеварка, — это когда другие ребята из команды приходят и хотят выпить чашечку.

Как всегда, Рио вызывает у меня улыбку. Странно улыбаться, особенно после того, как я целую ночь проплакала в наволочку.

— Тебе не обязательно было готовить мне кофе, но спасибо. Я ценю это больше, чем ты думаешь. И спасибо тебе за то, что позволил мне остаться.

— Всегда, Индиго. Ты моя подруга. Я прикрою тебя.

Он снова поворачивается к плите, где на огне шипят несколько вегетарианских сосисок, и, не спрашивая, я знаю, что Райан взял на себя смелость отправить продукты.

— Кстати, ты ошиблась, — говорит он.

— Ошиблась в чем?

— Мне не нужно было учиться готовить тебе кофе. Райан Шей стоял в дверях и рассказывал мне, какой кофе любит его девушка, при этом бросая на меня взгляд, который просто кричал: «Тебе лучше, черт возьми, приготовить ей кофе, когда она проснется».

Слышимый смех срывается с моих губ, и я почти шокирована этим. Рио всегда знает, как вызвать улыбку на моем лице. Так же, как Стиви и Зи. И точно так же, как Райан. Эта семья, которую я создала за последние полтора года, является чем-то новым в моей жизни, но имеет гораздо более весомое значение, чем друзья, которых я поддерживала всю свою жизнь.

Иногда прошлое действительно ничего не значит, когда в твою жизнь входят нужные люди.

— Кстати, о Райане Шее, — снова начинает Рио, — на моей подъездной дорожке спит баскетболист, трансфер которого стоит больше денег, чем я когда-либо увижу в своей жизни.

— Он вернулся?

— Он и не уходил. Парень спал в своей машине, и, честно говоря, если бы мне нравились парни, я бы тут же встал перед ним на колени.

Я со смехом откидываю голову.

— Он занят, так что даже не думай об этом.

Я все еще понятия не имею, что сказать Райану. Часы, проведенные вдали от него, только еще больше сбили меня с толку. Стоит ли моя мечта о будущем того, чтобы отпустить его?

Как бы то ни было, он не может спать в своей машине. Ему предстоят две самые важные игры в его карьере, и я отказываюсь допустить, чтобы такая мелочь, как недостаток сна, стала причиной того, что он не проявит себя с лучшей стороны.

Направляясь к входной двери, я хватаю свое пальто.

— Пожалуйста, не говори ему, каким дерьмовым был мой кофе! — кричит Рио из кухни.

«Рендж Ровер» Райана припаркован на обочине перед домом с опущенными стеклами, но я вижу, как он полулежит на водительском сиденье, завернувшись в пальто.

Постукивая по стеклу, я бужу его.

Он вздрагивает, ему требуется мгновение, чтобы привыкнуть к окружающей обстановке, пока его внимание не падает на меня, стоящую прямо за окном. Его брови хмурятся, но вздох облегчения срывается с его губ.

Я предполагала, что он опустит окно, чтобы мы могли поговорить, но вместо этого Райан открывает свою дверь и мгновенно притягивает меня к себе. Стоя и покачиваясь, он кладет подбородок мне на макушку и держится за меня так, словно никогда не собирается отпускать.

— Ты хорошо спала? — спрашивает он.

— Не совсем. А ты?

— Не совсем.

— Я бы принесла тебе чашечку кофе, но кофе в Рио — отстой по сравнению с твоим.

Его смех грохочет в груди, пока, наконец, он не отстраняется, чтобы увидеть меня.

— Пожалуйста, вернись домой.

Слезы подступают к моим глазам.

— Райан, я не могу.

— Пожалуйста, Инд.

— Ты помнишь, что ты сказал мне в то первое утро, когда мы вместе завтракали? Ты сказал мне, что мне никогда не придется умолять кого-то о следующем шаге. И я этого не сделаю. Только не снова. Это были твои слова, Райан.

Он закрывает глаза и проводит ладонью по лицу. Когда он снова их распахивает, они такие же стеклянные, как у меня.

— Тебе не нужно умолять, Инд. Я дам тебе все, чего ты только можешь пожелать.

Я бы с удовольствием ему поверила. Все стало бы лучше, если бы я это сделала, но в глубине души я знаю, что это только усугубило бы боль. Райан ни разу не проявил никаких признаков желания иметь такую семью, какую хочу я, и я слепо отвернулась, как будто ничего не замечала. Всякий раз, когда в разговоре упоминались дети, его желание иметь их всегда употреблялось в прошедшем времени.