– Но, отец…

– Будет именно так, как я сказал, сынок. Не перечь мне. Тебя мать подослала небось? Несносная женщина.

– Хотя бы выслушай меня.

– Не собираюсь ничего слушать! – рявкнул отец своим хриплым голосом. – Откуда у тебя появилась эта манера – перебивать старших?

– Прости, отец, – с поникшей головой произнёс Бернард. – Я тебя внимательно слушаю. О чём ты хотел со мной поговорить?

– Так-то лучше. Забудь о моих болячках, сейчас важно не это, а совсем другое. Пришло время позаботиться о твоём будущем, сын мой. Да, торговля у нас теперь идёт бойко. Ткани и чай приносят хороший доход. Но видишь ли, мореходство – штука крайне ненадёжная… Корабли нынче строят совсем другие, они лучше оснащены. И они дороже стоят. А шторма в морях по-прежнему непредсказуемы и страшны… Нам с тобой всегда везло, наши суда приходили и приходят целыми и невредимыми. И мы с тобою, сынок, милостью Господней живы-здоровы. Однако…

Бернард с беспокойством наблюдал за отцом. Тот замер, подбирая нужные слова, и по выражению его морщинистого обветренного лица совершенно невозможно было понять, чем закончится этот вечерний разговор. Опасаясь, видимо, на интуитивном уровне услышать для себя что-то не очень приятное, Бернард тем не менее открыл от удивления рот, когда отец заговорил вновь.

– Лесопилка – вот, что нам нужно. Пока ты был в плавании, сынок, я завёл деловое знакомство с одним коммерсантом. Он не здешний. Но прожив в нашем городе всего три года, он уже открыл свой собственный бизнес. У него превосходная лесопилка! Мало того, этот заезжий делец смог для неё найти самое подходящее место – возле нашей реки. И то, что у него не раскупают здесь, он сплавляет вниз по течению своим торговцам. Это по-дьявольски умно, Бернард!

– Да, это интересно, отец. Ты хочешь, чтобы мы тоже себе приобрели лесопильню?

Старик хитро улыбнулся и покачал головой.

– Зачем же? – спросил он, – зачем строить две крупные лесопилки рядом? Наш город, да и вся округа сейчас активно застраиваются, и ты прав – обработанные брёвна и доски будут расходится очень хорошо. Но! Можно это дельце повернуть немного по-другому.

– Как же?

– Ты женишься на дочке этого коммерсанта. И лесопилка станет нашей. То есть, формально владеть ей может по-прежнему он… Однако время идёт, а он не молодеет, наследников у него нет, только одна дочь. Ну, что скажешь, сын?

Выпучив на отца глаза, Бернард лихорадочно соображал, что ответить. Женится он не хотел. Ни на ком. Да, ему двадцать три года – возраст самый подходящий для женитьбы. Но мужем, а уж тем более отцом многочисленного семейства он себя совершенно не видел.

– Идея хорошая, конечно, – осторожно начал Бернард. – Правда, я не планировал связывать себя семейными узами так рано.

– Рано? Брось говорить ерунду!

– Да… Но ты сам женился почти в сорок лет…

– А вот это тебя вообще не должно касаться, Бернард! Ты не представляешь сколько страшных лишений я перенёс, прежде чем смог наконец встать на ноги! Моя юность и молодость сгинули в тяготах матросской жизни. Твоя мать из старинного рода, пусть и обедневшего, но её ни за что бы не выдали за меня замуж, будь я беден, как церковная мышь. Не смей даже сравнивать себя со мной!

– Прости!

Отца Бернард уважал. И очень боялся. Спорить с ним он иногда себе позволял – сугубо в деловых вопросах, да и то почти всегда уступал. Но ругаться всерьёз – у него даже в мыслях такого кощунства не было.

Немного успокоившись, отец погладил по плечу своего единственного наследника и мягко сказал:

– Её зовут Эльза. Она уже вышла из возраста невест, но тебе из-за этого переживать не стоит, сынок. Она всю жизнь будет тебе благодарна за то, что ты взял её в жены. Тихая и послушная жена – что ещё надо? Ну, что нос повесил?

Бернард поднял на отца свои тёмные глаза и печально улыбнулся.

– Могу я хотя бы взглянуть на неё до свадьбы? – тихо спросил он.

– Разумеется! У Эльзы в начале следующего месяца день рождения и мы с тобой уже приглашены на торжество. Там и познакомитесь поближе. Уверен, что ты оценишь мой выбор. Если не сразу, то со временем точно, сынок. Поверь мне.

Подмигнув, отец снова вернулся к своему креслу, и сморщившись от очередного приступа боли, кое-как уселся в него.

– Ну, а как дело пойдёт, то и дату свадьбы назначим, – сказал он. – Чего тянуть? К зиме, Бог даст, станешь женатым мужчиной.

– Хорошо, отец.

– Я горжусь тобой, сын.

Спустя несколько дней после этого разговора, в одно особенно жаркое июльское утро Бернард проснулся совсем рано – ещё до рассвета. Было такое чувство, что воздух вокруг него за прошедшую ночь не только не остыл, но ещё больше нагрелся. Предстоящий день обещал быть душным и знойным. Конец июля и начало августа – это самый расцвет летнего солнца. В эти дни оно пылает во всю мощь, будто знает, что ночи скоро удлинятся, хмурые утренние часы станут зябкими, а по вечерам густой холодный туман будет клубиться над бескрайними лугами.

Толком и не позавтракав, Бернард оседал свою лошадь и помчался в сторону небольшой деревушки, что лежит у подножия величавых зелёных холмов.

К «Пекарне у Марии» он приехал раньше любых других посетителей. Сама Мария только что открыла заведение и не торопясь замешивала тесто для свежей утренней выпечки. Бернард спешился с лошади, и заглянув в приоткрытую дверь пекарни, поздоровался с женщиной.

– Ох, господин, вы так рано! – воскликнула она. – Боюсь, вам придётся подождать некоторое время. Могу предложить вам пока только лимонад и вчерашний сладкий пирог.

– Не беспокойтесь обо мне, – ответил Бернард, – я не голоден. Но лимонад выпью с удовольствием.

Мария проворно вытерла испачканные в тесте руки и налила гостю большую кружку освежающего лимонада.

– Но, если вы соизволите немного подождать, то скоро придёт Лилит – моя помощница, и приготовит вам превосходный чай. Вы такой чай нигде раньше не пробовали. Она у меня мастерица, уж я знаю, что говорю. Да и любой в нашей деревни подтвердит мои слова.

– Уговорили. Я подожду вашу Лилит, – с улыбкой произнёс Бернард.

Он ведь именно к ней и приехал. И волшебный её чай он уже имел удовольствие попробовать. В прошлый раз, когда заезжал сюда. Но Мария, конечно, не запомнила этого посетителя, для неё он был просто одним из заезжих знатных господ.

Лилит появилась через несколько минут. За пролетевшие с последней встречи месяцы она ещё больше похорошела. Не очень высокая, но тоненькая и гибкая, как молодая ива, и с длинными чёрными волосами, которые изящно обрамляли юное личико и радостно сверкали на солнце перламутром синеватых искорок. На молочной её коже розовел нежный румянец, а в глазах разливалось голубое июльское небо. Точь в точь как сейчас было над головой Бернарда. Схожести с каким-то неземным созданием добавляло Лилит и её светлое платье из тончайшего батиста – простого фасона и без особых украшений, но так ладно на ней сидящее.

– Ангел, – восхищённо прошептал Бернард и поднялся навстречу девушке.

После того, как Лилит на скорую руку приготовила ему отвар с высушенными ягодами шиповника – чай для уставших путников, она попросила Марию отпустить её на часок погулять.

– Иди, милая, иди, – ласково сказала Мария, – но будь, пожалуйста, осторожной.

– Да, тётушка, не волнуйся.

«Как знать, – подумала про себя Мария, когда Лилит с Бернардом ушли, – может быть этот славный молодой человек и есть её судьба. Он статен и хорош собой. И явно богат».

Добродушная женщина свято верила в то, что её любимая девочка достойна лучшей жизни. Не могут быть у такого милого создания тяжкие испытания и невзгоды. Не могут, и всё тут.

В то жаркое утро Лилит в первый раз позволила Бернарду поцеловать её руку. Ведьмино сердце колотилось так, что казалось бешеный его стук слышит весь лес, в котором они гуляли. Отведённые им минуты пролетели незаметно, и девушка должна была возвращаться обратно в лавку.

Бернард обещал приехать завтра же утром. А Лилит пообещала к этому времени приготовить лечебное снадобье для его отца. Ведь в разговоре Бернард поведал девушке о жутких мучениях своего родителя. Но промолчал про собственную предстоящую свадьбу.