Закрыв за собой дверь спальни, Злата, чтобы не потревожить дочку, сняла босоножки и, подойдя к кровати, упала на нее, раскинула руки в стороны и закрыла глаза.

– Господи, наконец-то мы дома! – сказала она, не шевелясь.

Леша улыбнулся, зажег торшер и скинул пиджак. Пройдясь по комнате, он подошел к окну, чуть притворил створку, задвинул шторы, а потом вернулся к кровати и опустился на край.

– Завтра раньше десяти не встану! – по-прежнему не размыкая век, предупредила девушка. – Как бы еще платье снять… – вздохнула она.

– Могу помочь, – откликнулся Блотский.

Злата улыбнулась и открыла глаза.

– Да?

– Да!

Полянская села на кровати и повернулась к мужу спиной, позволяя Леше расправиться с ее поясом и малюсенькими пуговичками. Пока пальцы Блотского ловко орудовали у нее за спиной, Полянская вынула из ушей серьги, сняла браслет и вытащила шпильки из прически, позволяя волосам рассыпаться по спине свободной шелковистой массой. Убрав ее волосы, Алексей ловко развязал пояс и, склонившись, коснулся губами впадинки у нее на шее. Потом быстро расстегнул пуговички, опустил широкие лямки платья и поцеловал ее обнаженное плечо. Его нежные пальцы легко прошлись по позвоночнику девушки, расслабляя и вызывая дрожь. Платье соскользнуло с плеч Златы. Она улыбнулась и повернулась к мужу. Протянув руку, девушка коснулась пальцами его щеки.

– Не помню, я говорила тебе, что ты самый лучший на свете? – сказала она, глядя на него огромными голубыми глазами.

– Последний раз, кажется, ты говорила мне об этом вчера! – улыбнулся Блотский.

– Да? Ну так знай, это так и есть!

Леша ничего не сказал в ответ. Просто склонился и поцеловал ее…

Проснулись они ближе к обеду.

Маня давно уже встала, позавтракала и, собрав все свои игрушки, сидела в саду в беседке. Мама копалась в огороде, а папа сидел на лавочке и с кем-то вел оживленную беседу, наверняка разбавленную спиртным: уж слишком бурным был спор. Вот от звуков их голосов Злата и Леша проснулись.

Комнату заливал солнечный свет, в приоткрытое окно проникали все звуки и ароматы этого летнего полдня. Ветерок качал занавеску. Потянувшись в постели, Полянская на мгновение зажмурилась, чувствуя, как умиротворение и светлая, ничем не омраченная радость переполняют сердце.

«Как прекрасна жизнь!» – мелькнуло в голове. Перевернувшись на бок, Злата несколько мгновений смотрела на лицо мужа, а потом наклонилась и коснулась губами его щеки.

– Привет! – сказала она, когда парень открыл глаза.

– Привет! Уже утро? – сонно осведомился он.

– Уже полдень! Все давно встали, только мы спим! – девушка улыбнулась, откинула в сторону одеяло, соскользнула с кровати, тут же схватила со стула футболку, служившую ей ночной сорочкой, стянула волосы резинкой и повернулась к Леше.

Он все так же лежал на кровати и смотрел на нее.

– Через пару часов я должна быть в районной библиотеке. Поедешь со мной?

– Нет, мне ведь через несколько дней нужно в Минск, а потом мы уезжаем в Крым. Надо сейчас сделать пару звонков, а потом схожу к бабушке. Пока тебя не будет, я как раз управлюсь. А потом мы могли бы замариновать мясо и вечером пожарить его на решетке! Хотелось бы отметить вчерашнее событие в кругу родных!

– Здорово! Мне тоже сегодня, кстати, нужно позвонить в Минск, хорошо, что ты сказал, есть несколько организационных вопросов…

– Эх, Злата Юрьевна, и когда уже мы с вами обзаведемся директором и перестанем отвлекаться на все эти вопросы! В принципе, если б можно было найти человека, которому мы могли бы доверять…

– У меня есть на примете такой человек, между прочим, и я уже думала об этом, но боюсь, ты не согласишься!

Блотский удивленно вскинул брови.

– Ты меня заинтриговала! Что-то я не припомню моментов, где я не соглашался с тобой! Наверное, ты хочешь взять к нам в помощники Аню!

Злата засмеялась.

– Нет, я говорю об Ирине Леонидовне! – глядя Леше в глаза, выпалила Полянская.

Ирина Леонидовна – та самая женщина, которая вот уже несколько лет занимала место покойной матери Блотского.

Прошло уже достаточно времени, а Алексей так и не смог до конца простить отцу эту женщину, как и примириться с ее присутствием. Но если с отцом они все же общались, то Ирину Леонидовну Леша упорно игнорировал.

А вот Злате, наоборот, эта женщина очень нравилась. Она была умной, образованной, доброй и интеллигентной. И она, все понимая, даже не пыталась занять место покойной жены Блотского-старшего, она просто любила Лешиного отца, заботилась о нем, скрашивала его одиночество и хотела только одного – чтобы Леша это понял и принял. А Алексей не мог, убежденный, что тем самым он предаст память матери, и даже Злата не могла убедить его в обратном.

Улыбка медленно сошла с его губ.

Злата отвернулась.

– Я знаю, как ты к этому относишься, но мне кажется, на место директора она подойдет идеально. Между прочим, у нее юридическое образование. Мы как-то беседовали с ней об этом, и, мне показалось, она бы с удовольствием взялась за это дело. Она особа деятельная, у нее бы получилось…

– Ну еще бы… – пробормотал Леша.

Злата прикусила губу. Она знала, что может уговорить мужа, и он согласится, чтобы сделать ей приятное, но ему это будет не по нутру, а девушка не хотела, чтобы даже ради нее парень это терпел. Ей хотелось, чтобы он сам к этому пришел, смирился, принял. Поэтому сейчас она и не стала продолжать разговор.

Подойдя к окну, она перегнулась через подоконник и выглянула на улицу.

– Папуля, тебе определенно надо в депутаты! – крикнула она родителю. – Кажется, за последний час вы обсудили политику не только Беларуси, но и всех соседних государств!

– А, доча! – откликнулся родитель. – А мы здесь с Михалычем вот курим…

– С Михалычем? Курите?.. – протянула девушка.

– Златуля, здравствуй! – тут же откликнулся Серак.

– Здравствуйте, Михалыч! Как поживаете? Как супруга? – с невинным видом поинтересовалась девушка.

– Спасибо, неплохо! Жива-здорова! В огороде копается…

– Привет ей от меня!

– Конечно, передам, Златуля!

Девушка отодвинулась от окна.

– Юрка, какая у тебя хорошая дочка! – понизив голос, сказал сосед.

– И не говори, Михалыч! Я и сам иногда поражаюсь, в кого она такая. Мы-то с Леной… Ну, в общем, давай!

Полянская с улыбкой повернулась к мужу.

Леша лежал на кровати и беззвучно хохотал.

– Папенька уже выпил! – сказала девушка с улыбкой. – И как он умудряется вот так… Маменька, небось, думает, что он работает во дворе!

– Родитель – приколист еще тот! – сказал Леша.

– О, да! Прикалывается с самого утра! – Злата засмеялась. – Я сейчас в ванную пойду, а потом мы с тобой позавтракаем, да?

– Конечно! – кивнул Блотский.

Злата порылась в шкафу, извлекла оттуда платье и, послав мужу воздушный поцелуй, ушла.

Когда Полянская вышла из ванной, умытая, подкрашенная, с собранными на макушке волосами, облаченная в белое полотняное платье, перехваченное тонким коричневым пояском и по низу отороченное кружевом, по дому разливался восхитительный аромат кофе, который Алексей Блотский варил в турке каким-то особенным способом, известным только ему одному.

На столе уже стоял творог, заправленный сметаной, как Злата любила. На тарелке лежали бутерброды с сыром и колбасой, а от сырников, которые Леша только что вытащил из печи, исходил неповторимый аромат ванили.

Сам Блотский, в джинсах, футболке и босиком, стоял у плиты и помешивал кофе в турке. Волосы его были взлохмачены, а лицо казалось сосредоточенным и задумчивым. Впрочем, как только Злата появилась в дверях кухни, лицо Леши озарила улыбка.

– Ох, как вкусно пахнет! – протянула девушка, втягивая воздух.

Подойдя к мужу, она чмокнула его в щеку и пошла к столу.

– Если мама продолжит готовить в том же духе, я не влезу ни в одно платье! – посетовала девушка, и все же подцепила вилкой один сырник, основательно сдобренный сливочным маслом и сметаной. – Нет, ну вот как можно остаться равнодушной к такой вкуснятине?