Мы снова оказались в старой, благополучной Москве.
«Дно» позади.
Храм во имя Трех святителей вселенских Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста расположен на Кулишках. Так называли в древности невырубленные участки леса между Москвой-рекой и Яузой. Основанный на Кулишках монастырь во имя Рождества Иоанна Предтечи дал название холму — Ивановская горка. Из прихожан храма Трех святителей XVII века известны мастера-ремесленники и представители знати: Шуйские, Акинфовы. В 1670–1674 годах на средства состоятельных соседей-прихожан был выстроен новый каменный двухэтажный храм. Во второй половине XVIII века из именитых прихожан Трехсвятительской церкви были жившие неподалеку граф Толстой, граф Остерман, князья Волконские, Мельгуновы, Лопухины. На их средства в 1770-х годах церковь перестраивалась.
В 1858 году по проекту архитектора Д. А. Корицкого был возведен верхний ярус колокольни, которая стала шатровой.
После 1917 года в соседнем Ивановском монастыре (вы увидите его через несколько минут) был устроен концентрационный лагерь. Здание храма Трех святителей с его толстыми стенами хотели себе прибрать тюремщики под склад и мастерские. В 1927 году администрация Мясницкой тюрьмы стала требовать закрытия храма. Приспособленный под тюремные нужды храм был обезглавлен. В 1930-е годы церковная территория поступила в ведение НКВД, построившего здесь больницу. Однако позже медикам нашли другое жилье, а церковь превратилась в обычную коммуналку. В середине 1960-х здание было освобождено от жильцов.
ДНО
Хитровка позапрошлого столетия — это площадь в центре столицы, совсем недалеко от Кремля.
«Она всегда курится. Особенно к вечеру. А чуть-чуть туманно или после дождя поглядишь сверху, с высоты переулка — жуть берет свежего человека: облако село! Спускаешься по переулку в шевелящуюся гнилую яму».
Там, на небольшом пятачке всего лишь в трехстах метрах от бульваров, богатых усадеб, садов и парков, существовало, без преувеличения, самое страшное место в городе.
Хитровский рынок и ближайшие к нему переулки к концу XIX века облюбовали бывшие уголовники и беглые каторжники, профессиональные нищие, воры и просто несчастные, оказавшиеся на обочине жизни. Это был настоящий «город в городе». По полицейским подсчетам, в хитровских притонах на ночлег размещались до 10 000 человек! Днем ночлежки чуть пустели. Их постояльцы отправлялись «на работу»: просить милостыню возле стен Китай-города, грабить прохожих на Солянке или, в лучшем случае, искать случайный заработок в ближайших торговых лавках и мастерских.
К вечеру трактиры снова заполнялись пьяным гулом. А после захода солнца каждый горожанин помнил: гиблое место нужно обходить за тридевять земель.
Пропавших здесь людей полиция особо не искала. И все об этом прекрасно знали. Между властями и хитрованцами существовало некое устное соглашение. Здесь, в низине Яузы, дозволялось жить по своим, особенным законам. За любое же преступление вне пределов квартала его обитателям грозила пожизненная каторга.
«Ужасные иногда были ночи на этой площади, где сливались пьяные песни, визг избиваемых „марух“ да крики „караул“. Но никто не рисковал пойти на помощь: раздетого и разутого голым пустят да еще изобьют за то, чтобы не лез куда не следует», — писал Гиляровский.
Вот так Хитровка и просуществовала несколько десятилетий. Обычным считалось, что те, кто был рожден на Хитровке, на ней и доживали свою короткую жизнь. Перемены означали лишь отсидку в тюрьме или дальнюю ссылку.
«(…) И что им делать в глухом городишке? „Работы“ никакой. Ночевать пустить всякий побоится, ночлежек нет, ну и пробираются в Москву и блаженствуют по-своему на Хитровке. В столице можно и украсть, и пострелять милостыньку, и ограбить свежего ночлежника; заманив с улицы или бульвара какого-нибудь неопытного беднягу бездомного, завести в подземный коридор, хлопнуть по затылку и раздеть догола. Только в Москве и житье. Куда им больше деваться с волчьим паспортом: ни тебе „работы“, ни тебе ночлега».
Конец Хитровки был не менее трагичен, чем сама жизнь хитрованцев.
В 1923 году советская власть ликвидировала Хитровский рынок в считаные часы. Однажды утром квартал окружили милиционеры. Вырваться из их плотного кольца удалось тогда немногим. К оставшимся, как записали в протоколах, «были приняты соответствующие меры»…
Позже Всесоюзное общество охраны памятников начало его реставрацию с максимальным воссозданием первоначального облика храма. Восстановлена колокольня на углу, главы, декор фасадов XVII века. О перестройках напоминает только вторая колокольня, сохранившаяся без завершения. Но в 1987 году в здании разместилась… мультипликационная студия «Пилот». В 1991 году сформировалась православная община, желающая вновь открыть храм. 30 июня 1992 года вышло постановление Правительства Москвы о передаче храма верующим. Еще четыре года прихожане вымаливали свой храм, одновременно подыскивая мультипликаторам новое пристанище. И только 6 июля 1996 года, в день празднования Владимирской иконы Божией Матери, в верхнем храме во имя Живоначальной Троицы была отслужена первая литургия.
По правую сторону от нас на перекрестке — Малый Трехсвятительский переулок, дом 3.
В здании бывшей реформаторской церкви (конец XIX века) располагается Московская центральная церковь евангельских христиан-баптистов.
В 2012 году этой московской общине исполнилось 130 лет.
В период советской власти церковь оставалась единственным открытым местом для богослужений (из всех церквей протестантской конфессии в Москве) на протяжении 70 лет. Так, в 1928 году церковь приютила в своих стенах лютеранскую общину святого Михаила (община собиралась в церкви вплоть до окончательной ее ликвидации в 1933 году). В 1937 году служебные помещения здания церкви были переданы под общежитие.
В 1940 году в здание церкви была переведена Московская община адвентистов седьмого дня.
Сейчас мы поворачиваем налево и спускаемся от церкви по Малому Трехсвятительскому переулку вниз. Вы заметили, как вокруг тихо и спокойно? В отличие от территории за Садовым кольцом, в здешних кварталах сохранилась атмосфера патриархальной Москвы, к счастью, мало тронутой временем за последние полтора века.
Мы подошли к Подкопаевскому переулку и поворачиваем направо. За домом № 1 (шестиэтажный, советский, единственный гигант в округе) вы увидите большую усадьбу с парком. После нее поворачиваем налево и попадаем в Хохловский переулок. Спускайтесь вниз.
Как нетрудно догадаться, переулок назван так в честь братьев-славян. Почти три века назад на этой улочке располагалось, если можно так сказать, представительство украинского гетманства в Москве. Позже здесь предпочитали селиться гости из Украины. А весь «украинский» квартал со временем разросся от Хохловского переулка до улицы Маросейки, где мы окажемся через полчаса.
Ивановский монастырь
А мы тем временем подошли к главной части нашего маршрута.
Мы на пересечении Хохловского и Малого Ивановского переулков. Перед вами за огромной каменной стеной знаменитый Ивановский монастырь.
Обитель существует с XVI века.
В XVII веке он служил местом заключения членов царской семьи. В разные годы в монашеском уединении провели последние годы жизни жена царя Василия Шуйского, жена царевича Ивана. Более печальная история произошла веком позже с незаконнорожденной дочкой царицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Княжна Августа Тараканова сразу после рождения была отправлена за границу, где прожила сорок с лишним лет. Формально она имела права на российский престол, но никогда не стремилась к этому. Однако Екатерина II велела вернуть в Россию и заточить потенциальную конкурентку в монастырь. Несчастная княжна прожила в Ивановской обители до самой смерти.
