Вот только против такого утилитарного подхода Витте на дыбы встал наместник Николай Николаевич и морской министр адмирал Бирилев. Оба резонно возражали, что купленные втридорога в войну корабли будут петербургскими финансистами задешево проданы, так как кораблям требуется ремонт. Начнись война снова, то обратная покупка с переоборудованием выльется казне в немалую копеечку — счет пойдет на многие миллионы рублей. Причем, золотом, которого и так потрачено слишком много — боевые действия опустошили казну со сказочной быстротой.

Так что весь десяток быстроходных вспомогательных крейсеров было решено передать в Добровольный Флот, взамен прежних, скорость большинства которых не превышала четырнадцати узлов. Команды остались военные, просто сменили форму, орудия и боеприпасы спрятали в обширных трюмах. В случае необходимости вооружить лайнер, превратив его в крейсер, можно за сутки при достаточной выучке матросов. И весь десяток кораблей уже начали осуществлять перевозку пассажиров, большую часть которых составляли демобилизованные матросы, в черноморские порты. И хорошо, что в Дальнем оказался один «вспомогал», вот и приходится сейчас лихорадочно торопиться, так как напрасно потеряли несколько дней.

— У нас еще сутки на подготовку, и нужно выходить. Сегодня вечером адмирал Небогатов и великий князь Александр Михайлович проведут смотр, но тайно — никто не должен ничего знать о предстоящем походе. Надеюсь, вы меня правильно поняли и не подведете!

Тяжело выговаривать такое заслуженному офицеру, который вполне официально вышел в запас, но необходимо его хорошенько встряхнуть, чтобы капитан 2-го ранга вспомнил о своих ранее носимых на плечах погонах. Как и то, что он недавно воевал, проделав путь до Цусимы и хлебнув там много чего, о чем говорил приколотый к тужурке золотой крест с мечами, и выбитой на лучах датой — «за бой 14–15 мая 1905».

— Виноват, господин капитан первого ранга, мы успеем все исправить. И негры будут, и китайцы, и еще много чего.

Николай Оттович только усмехнулся в ответ, теперь он не сомневался, что все будет сделано в срок, успеют — до вечера еще далеко. И посмотрел на город — тот жил вроде мирной жизнью, не испытав как Порт-Артур всех ужасов войны. Слишком быстро его сдал японцам генерал-майор Фок, не ставший оборонять узкий перешеек у Цзиньчжоу. Да и флот, запертый в порт-артурской «луже» после гибели «Петропавловска» с адмиралом Макаровым не стал выходить в море для поддержки — в самоубийственный поход пошла только канонерская лодка «Бобр» с двумя миноносцами, поддержав огнем отчаянно сражавшийся 5-й сибирский стрелковый полк полковника третьякова. Но храбрецам везет — три маленьких корабля смогли вырваться из Талиенванской бухты, и, миновав вражеские дозоры, дошли до Порт-Артура. Но спасти положение было невозможно — будь в заливе русские броненосцы и сильные береговые батареи, то японцы вряд ли ворвались на Квантунский полуостров — перешеек шириной всего три версты, и его можно было бы укрепить должным образом, на чем яростно настаивал погибший при обороне крепости генерал-майор Кондратенко.

— Зато сейчас показали, что задним умом крепки, как никогда, — язвительно усмехнулся Эссен, наблюдая за кипевшей вокруг суетой. Все прекрасно понимали, что заключенный в Портсмуте договор является коротким перемирием — им были не удовлетворены обе стороны. А потому теперь перешеек всячески укрепляли, и уже бетоном, установили береговые батареи. Если бы сразу стали это делать, то не пришлось бы вбухивать миллионы рублей в укрепления Порт-Артура — тридцать две версты протяженности фронта или три — очень большая разница. К тому же Талиенванский залив куда лучше подходит для базирования флота, чем мелководная гавань Порт-Артура, из которой броненосцы могут выйти только в прилив.

— Эх, но кто же мог предполагать, что мы отобьем наши корабли, что японцы их не успеют увести, — вздох сожаления вырвался помимо воли. Николай Оттович вспомнил последние отчаянные дни в осажденной крепости. Он смог вывести свой броненосец «Севастополь» на внешний рейд, рассчитывая ночью прорваться и уйти в германский Циндао, и там интернироваться. Не удалось, вражеские миноносцы торпедировали его корабль, который пришлось затопить на глубине, чтобы тот не достался самураев.

— Поторопился я — знай, утопил бы на мелководье, сейчас бы уже подняли и отремонтировали, как «Пересвет». И командовал бы броненосцем, а не минными крейсерами. Да и подрывали мы корабли зря, попаданий из мортир и так было больше, чем достаточно. Зато их ремонт, бог знает, когда закончится. Сами себе навредили!

У причальной стенки стояла «Полтава» — на корабле подорвали крышки котлов и орудийные башни среднего калибра. Его подняли еще осенью, заделали подводные пробоины и перевели в Дальний. Стали ремонтировать, привозя все необходимое по железной дороге. Долго и муторно, но оставалась надежда, что удастся ввести в строй к новому году, пусть и будет «ползать» на десяти узлах — для береговой обороны сгодится, на пару к «Ушакову». Хотя, возможно, и выдаст четырнадцать узлов, тогда займет место в составе эскадры. Так же лихорадочно ремонтировали «Баян» и «Палладу» — тех хоть не подрывали, «нахватались» снарядов в 11 дюймов, попав под убийственный огонь осадных мортир. Минный заградитель «Амур» японцы накрыли прямо в доке, в который хлынула вода. Канонерская лодка «Гиляк» затонула у берега, и котлы на ней взорвали. Теперь ремонт затянется, и влетит в копеечку, хотя построить новый корабль этого типа будет гораздо дороже. Хорошо, что Дальний сохранился в целости, теперь есть где заняться кораблями.

Эссен тяжело вздохнул — после падения крепости дал японцам подписку о неучастие в войне, и уехал в столицу, на канцелярскую должность в МГШ. Но теперь его вернули обратно — ведь заключен мир и подписи стали недействительными. Отозвали по приказу наместника на Дальний Восток обратно. Вот только броненосец под командование не дали — их не так много осталось, вакансии отсутствовали. Зато принял под командование отряд из новеньких минных крейсеров, и с ними пойдет в опасный поход — «отираться» на берегу лихой каперанг не собирался, его тянуло в море, в бой…

Один из легендарных участников обороны Порт-Артура — под его командованием крейсер «Новик» показывал чудеса отваги и лихости. Потому капитана не долго думая, как это принято в России, назначили командиром самого тихоходного броненосца. Вроде повышение для него лично, но не лучше ли было оставить предприимчивого офицера при крейсерах…

Глава 8

— Затейник, Николай Оттович — я на самом деле подумал, что они пассажиров и прислугу взяли. «Красотки» с зонтиками ходят, прислугой «натуральные» негры и китаезы, хозяйских собачек выгуливают. Да, не откажешь русскому матросу в смекалке, даже старого адмирала за нос провели.

Небогатов усмехнулся, вспомнив, как они вместе с великим князям осмотрели отправляемый в «вояж» лайнер, снова ставший вспомогательным крейсером. Уже установленные шестидюймовые пушки были прикрыты щитами, что представляли с вида надстройки, даже вблизи нельзя было понять, что там скрывается. А 75 мм пушки Кане вообще не разглядел, насколько все было тщательно и с выдумкой замаскировано. И в любой момент лайнер мог преобразиться — к паре труб можно было поставить одну-две дополнительные, фальшивые, понятное дело, но при необходимости дым из них валить будет натуральный. С дополнительных стенок и парусины, можно было с легкостью изменить надстройки, придав вид известных по справочникам таких же лайнеров, что бороздили моря и океаны.

На мачтах могли поднять флаг любой страны — набор их был изрядный, также имелась припрятанная форма различных судоходных кампаний с полным комплектом одежды для «скучающих пассажиров» со всем разнообразием пошивов. А вывести новое название корабля и порт приписки дело получаса — и все, появится реально существующий корабль, который любой моряк примет за таковой, не зная, что прототип находится на другом конце океана. А перед ним не просто «самозванец» — смертельно опасный, хорошо вооруженный корсар, напяливший на себя чужую «личину».