Надо отдать должное, княжич в этот раз не выпускает рапиру, хотя удар и очень болезненный, и пытается рубануть меня наотмашь, делая прыжок назад. Но я очень быстр и следую за ним, нанося удар мечом в его носок стопы, прорубая ботинок и припечатывая её к земле, как булавкой. От этого мой противник заваливается назад, роняя рапиру.

Выдёргиваю меч и, отступая назад, делаю жест рукой, показывая, что он должен подняться. Сейчас княжич выглядит очень неприглядно, всё лицо залито кровью и слезами, которые непроизвольно текут из его глаз. Правая рука прижата к боку и просунута под ремень брюк, на левом боку — кровоточащая рана, сквозь которую видны белые рёбра. Правый ботинок в крови, практически разрублен спереди и с выступающей костью. По идее он должен был уже потерять сознание, но явно находился под воздействием каких-то веществ. С одной стороны, это нарушение, но не серьёзное, а с другой, этот момент, нужно обсудить позде, поэтому можно опустить этот момент.

— Княжич сдаётся, — раздался голос его гвардейца за моей спиной.

— Я ещё не закончил, — спокойно ответил я, не поворачиваясь, но почувствовав движение за спиной, делаю шаг в сторону и бью мечом с разворота, наблюдая, как в замедленной съёмке, кончик меча распарывает горло гвардейца, рискнувшего вступить в дуэльный круг.

От внешнего шума я абстрагировался, стараясь не обращать внимания на комментарии и крики.

— Я шт-аю-шь, — просипел мой противник.

— Я не удовлетворён результатом дуэли, не уверен, что твои родственники вынесут должный урок из сегодняшнего события. Вставай, ты же мужик, покажи, что способен умереть с мечом в руках, а не как баран на бойне, — сказал я, наблюдая, как перед лежащим княжичем, хрипя, умирает его гвардеец, держась руками за рассечённое горло. Спасать его я не собирался, он сам нарушил дуэльный кодекс, попытавшись помешать дуэли.

— Ан-тон, прошу тебя, не убивай княжича, хватит и одной смерти сегодня, — обратилась ко мне Гончарова младшая, стоя рядом со своими родителями.

Княжич отбросил рапиру в сторону, оставшись без оружия, а я стоял и ждал, не делая никаких движений, думая, как поступить. Конечно, убивать княжича я не собирался, но и показаться слишком мягкотелым нельзя, поэтому я крутану меч в руках, отрубаю голову уже практически замершему гвардейцу, сделав широкий размах и так, чтобы капли крови попали на стоявших рядом аристократов.

Крики возмущения, я игнорирую и, подойдя вплотную к поверженному княжичу, приставляю кончик меча к его горлу, надавив, заставляю его полностью распластаться на песке арены, показывая свою беспомощность.

— Сдаёшься? — спросил я громко.

— Г-а, — пытается ответить княжич, со сломанной челюстью.

— Сатисфакцией удовлетворён, будешь должен мне княжич, — громко говорю я и с силой втыкаю меч рядом с его головой, до середины вдавливая в твёрдую поверхность арены, после чего покидаю арену, стараясь не смотреть по сторонам.

Целитель, дежуривший рядом, сразу бросается внутрь круга, активирую целительский артефакт, а один из слуг, начинает снимать подавители с рук княжича.

— Это было жёстко. Ты не боишься, что Нарышкины попытаются тебе отомстить за это? — спросила Анфиса.

— Они и так захотят отомстить, так чего тянуть время, надо сразу обозначить границы и цели, — ответил я, осмотрев себя. К сожалению, моя рубашка имела на себе несколько капель крови.

— Господин, прошу пройти за мной, там вы сможете подобрать себе сорочку и привести себя в порядок, — произнёс слуга, подойдя ко мне.

Пришлось проследовать за ним, радуясь, что я догадался снять пиджак и он не пострадал. По дороге бросил взгляд на стоявших аристократов, оживлённо обсуждавших нашу дуэль, а некоторые дамы бросали на меня далеко не двусмысленные взгляды.

Переодевшись в новую сорочку, не последнего бренда, выбор которых был очень большой, я присел немного отдохнуть. Что ни говори, а дуэль вымотала меня очень сильно, мой организм ещё не адаптировался полностью под мои возможности, и сейчас начался отходняк от адреналинового шторма, что бушевал в крови совсем недавно. По идее, надо ехать домой, находиться на приёме уже не имеет смысла, да и Нарышкины могут прислать своих людей, а мне сейчас совсем не хочется заниматься разборками с ними. С другой стороны, нужно побыть ещё хотя бы час, чтобы мой отъезд не вызвал лишних кривотолков.

— Господин, вас просит на разговор, Григорий Павлович, когда вы освободитесь, — сообщил вошедший после стука слуга.

— Да, я уже всё, проводите меня к нему, — попросил я вставая.

Меня проводили довольно далеко, по многочисленным переходам, на второй этаж отдельного крыла, в кабинет хозяина поместья.

Гончаров сидел за большим рабочим столом, о чём-то сильно задумавшись, и когда я вошёл, он молча махнул рукой, приглашая присаживаться на диван, стоявший рядом.

После того как я уселся, он несколько минут изучал меня,а я спокойно осматривал кабинет, подмечая мелкие детали, могущие рассказать о его владельце.

— Неужели вы даже не переживаете после того, как убили человека? -неожиданно спросил Гончаров.

— В данный момент — нет. Возможно, позже и придёт отходняк, когда я приеду домой и смогу расслабиться, а сейчас я себя вполне сносно контролирую. Так как были надеты подавители, можно не опасаться магического отката, а вообще. Это далеко не первое и не последнее убийство в моей жизни, — ответил я, посмотрев хозяину кабинета прямо в глаза.

— Неожиданно, для юноши вашего возраста. Не каждый бывалый солдат, может так хладнокровно об этом говорить, ну да ладно. Я позвал вас выяснить вашу позицию по отношению к Нарышкиным, как я понимаю, вы не собираетесь останавливаться на достигнутом, а это означает, что серьёзного конфликта не избежать, и сейчас я пытаюсь понять, причины всего происходящего.

Я достал небольшой артефакт и включил его, отмечая, что очень низкий звук, на грани слышимости, распространился вокруг. Это мой новый подавитель, намного лучше местных аналогов и со сто процентной гарантией.

— Вчера я выяснил, что за моей мастерской ведётся постоянное наблюдение, при этом заметил я это совершенно случайно. В процессе выяснения, оказалось, что сотрудники, которые контролировали ремонтные работы, потеряли своего главного руководителя, якобы случайно упавшего с балкона задания. Нарышкины первыми тронули моего человека, точнее, человека, работавшего на меня в моём доме. Попытка шпионажа могла увенчаться успехом и тогда многие секреты, ушли бы на сторону, как и патенты на новые изделия, что гарантированно привело бы к убыткам. А уже этот факт, неминуемо привёл бы к конфликту или даже к полноценной войне между нашими родами. Поэтому я сделал для них ловушку, создав артефакт, который нестабилен, что привело в мощному взрыву. Я, конечно, не ожидал, что моя провокация будет настолько успешной, но это только подтверждает правильность моих действий. То, что готов идти на обострение, я сегодня уже продемонстрировал, как и возможность отстоять своё имя, не гнушаясь марать руки. Пока я удовлетворён, за жизнь моего сотрудника, заплатил жизнью гвардеец Нарышкиных. За попытку шпионажа, я наказал наследника, пока действовать дальше не буду, но обязательно подготовлю возможный ответ. Уверен, что вам в скором времени придётся общаться с ними, поэтому можете передать мою негласную позицию в этом вопросе. В результате их необдуманных действий, пока больше всего потеряли именно они, если они захотят развивать конфликт, я не побоюсь объявить им войну, и поверьте, мне будет что противопоставить им, — ответил я, наблюдая за реакцией Гончарова.

— Лет тридцать тому назад, наш род столкнулся с Нарышкиными и нам пришлось очень непросто, хотя по всем показателям, мы были на равных, только вот мы небыли готовы к жёсткой войне на уничтожение. Диверсии, несчастные случаи, прямые нападения, разные грязные приёмы, наш род сильно пострадал тогда от их действий и если бы не заступничество Государя императора, неизвестно чем бы закончилась эта война. С одной стороны, я рад, что нашёлся человек, который рискнул поставить их на место, а с другой, я боюсь, что ваш конфликт затронет и наш род, чего я очень не хочу. Моя дочь, очень дорога мне, а она ведёт свой бизнес с вами и может попасть под их удар. В таком случае нам придётся вмешаться, и это опять может вылиться в полноценную войну, чего очень не хочется. Надеюсь, вы поняли то, что я хочу до вас донести? — спросил гончаров.