После этого мы познакомились с заведующей фермой Раисой Кирилловной Кущенко. Раиса Кирилловна — зоотехник-селекционер. Она тоже проводила занятия с девочками, рассказывала о тех породах, которые перспективны в местных условиях, о том, как формируется колхозное стадо.
А еще, и это было видно сразу, Кущенко — просто очень добрая и заботливая женщина. Что-то исконно материнское угадывалось во взгляде, в той нескрываемой теплоте, с которой «начальница» говорила о школьницах.
Надежда Яковлевна после скажет о помощи со стороны Кущенко:
— Не знаю, что бы я делала без нее. Ведь я ухожу спокойно с фермы. Знаю: будут здесь работать девочки — будет с ними рядом Раиса Кирилловна. И ничего не случится: коровы будут выдоены, как положено, и никаких ЧП.
Из-за того, что на ферме работают юные, каждую вторую смену бывает здесь заведующая. Изо дня в день. Это ее вклад в общее дело воспитания и обучения, и она делает его легко, естественно.
Надежда Ивановна Тимофеева — заведующая лабораторией. И, как и другие работники фермы, — педагог. Она провела занятия с ученицами, показала, как определяются жирность молока, его чистота и кислотность.
О Татьяне Николаевне Протасенко — разговор особый. Она из тех, про кого говорят «огонь». Высокая, яркая, живая, черноглазая, темноволосая, «цыганистая». Только у нее, наверное, пуховая косынка может так ладно сочетаться с авиационной кожаной курткой — все объединяется темпераментом. Говорит быстро. Очень охотно вступила в наш разговор о настоящем и будущем нынешних старшеклассниц.
— Оператор хорошо, а осеменатор — лучше. Кому что важно, а мне надо смену растить. Случись, заболею — что со стадом будет?
Планов у Протасенко столько же, сколько энергии, — много.
— Ну, а пока... Пока, — говорит она, — знакомлю девочек с принципом искусственного осеменения, с технологией. Может, кто заинтересуется. Если нет — для общего развития.
Надежда Яковлевна Власова говорит, подводя итог, что это «общее профессиональное развитие» у старшеклассниц получается очень широким. В прошлом году в колхозе была создана экзаменационная комиссия, аттестовавшая выпускниц — операторов машинного доения. Бывшие десятиклассницы продемонстрировали знание дела в системе, во всей сумме взаимосвязей.
— Грамотные, умные доярки получились. В Солохах на новой ферме работают сегодня все семь человек из прошлого выпуска. И работают не просто старательно, но и профессионально, умело. Совсем не понадобилось времени на вхождение, освоение, адаптацию.
Но даже если девушки не собираются становиться доярками, все равно труд на ферме не пройдет даром, без следа для развития личности.
Надежда Яковлевна подтверждает наблюдения педагогов и психологов, что для некоторых подростков практическая деятельность, физическая работа просто необходимы. Школа ведь дает возможность проявиться далеко не всем качествам интеллекта и дает ограниченный набор навыков. И очень часто самые яркие возможности растущего человека раскрываются за пределами школьного класса.
— Скажем, не дается девочке математика или «не идет» русский, и живет она долгие годы с ощущением неудачи. Как это плохо влияет на характер!
И дальше шел рассказ о Лиде Мазаловой. В школе у девочки были успехи ниже средних. А пришла на ферму, и все удивились — какая сообразительная. Как умно, толково работает. Именно Лиду выбрали звеньевой. Самоутверждение на глазах изменило девочку. Все привыкли, что она молчалива до угрюмости, скованна. И вдруг... Веселая, настойчивая. Каждой однокласснице сто раз позвонит, напомнит о дежурстве, проверит, кто как работает. Появившаяся уверенность помогла девочке и в школе — лучше стали отметки по другим предметам.
— Ну, а все-таки, как нынешние девятиклассницы? Собираются здесь работать? — спрашиваю я.
— О, это все сложно, — ответила Власова. — Ну, начните хотя бы с этого, чтобы понять, как все неоднозначно. — И она протянула мне толстую тетрадь, подвешенную в обычное время за ленточку к гвоздику на стенде.
Слова, написанные и высказанные
Тетрадь оказалась своеобразным дневником группы. На корочке большими буквами написано: «Мое мнение». Здесь каждый пишет, когда хочет и что хочет. Круг тем — о работе, специальности, постановке дела на ферме, организации обучения. Подпись вовсе не обязательна, анонимность в данном случае не зазорна.
«Рада, что получаю профессию. Я хочу здесь работать. Хотела бы видеть этот комплекс преобразованным, а все доильные залы ярко освещенными. Попраздничнее!!!»
«Очень хорошо, что мы получаем за свой труд деньги. Добавка к маминому заработку. Даже там, где этот заработок достаточно велик, свои деньги все равно нужны. На поездки, на шапочку, на духи».
«Плохо закрывается на моей траншее дверца, когда корова входит в доильный цех». Замечание вполне деловое, человека, заинтересованного в происходящем.
«Мне нравится, что нам читают лекции все колхозные специалисты, а председатель Василий Яковлевич Горин тоже часто приходит сюда, интересуется нашими успехами. Впечатления со знаком плюс».
«Здесь работать совсем не трудно. Интересно. И даже приятно — кругом хорошие люди. Но я каждый раз работаю со страхом — а вдруг что не так? Может, мне нельзя работать с животными? Или это будет везде такое чувство, на каждой работе? Или пройдет?»
Я вопросительно смотрю на Власову. Что имела она в виду, давая мне тетрадь? Замечания в пределах нормы. Она перелистывает еще страницу. А, вот о чем!
«Не нравится запах. Работать здесь не хочу и не буду».
Что ж, вольному воля. А Надежда Яковлевна рассказывает, как болезненно переживает подобные высказывания Василий Яковлевич. Председатель даже собирался провести со школьниками своеобразную экскурсию в близлежащие города. Показать, что запах «присутствует» на многих промышленных предприятиях, а платят за труд далеко не везде так щедро, как в Бессоновке. Да и бытовые условия позволяют от запахов быстро избавляться: в каждом доме есть горячая вода и ванная.
Но дело, оказывается, не только в этом.
— Знаете, многие из тех, кто пишет о труде, о ферме этой даже очень тепло и хорошо, пока оставаться на ней вовсе не собираются. Впрочем, поговорите сами.
Девочки не очень охотно, но соглашаются побеседовать со мной. В конце концов беседа пошла нормально: им любопытен каждый новый человек. Хочется не столько услышать, сколько высказаться, на ком-то «проиграть» свои мнения, предположения. Порисоваться, наконец!
Наташа Годовченко на МТФ работала рядом со своей мамой, дояркой Любовью Петровной Годовченко.
— Наташа, маме работа нравится? Она работой довольна?
— Если бы не нравилась, она бы не работала, — чуть резко отвечает девушка. Резкость эта еще не раз ощутится мною как невидимая преграда. Но здесь я не захожу за грань первого знакомства, «не лезу в душу». Хотя с полным внутренним правом узнаю, что живут Годовченки очень близко от молочно-товарной фермы. Что заработки родителей высоки, вполне их устраивают. Что дома никто и никогда не высказался применительно к Наташе «против коров».
— Наташа, а вы останетесь работать на ферме, если представится такая возможность?
— Нет.
— Что-нибудь есть на примете другое?
— Нет.
— Что-либо не нравится в работе?
— Нравится. Но это не мое. Я не успеваю, я медлительная.
Ну, насчет «не успеваю» — здесь что-то не так. Кокетство? Наташа только что первой закончила дойку и получила полновесную пятерку за сегодняшнее практическое задание. Да и вообще об ее умении собраться, стать быстрой, когда надо, мне уже рассказывали.
Наташе незадолго до моего приезда вручили медаль за спасение утопающего. Именно за находчивость, быстроту реакции, смелость, самоотверженность. Весной, когда подтаял лед, по пруду, что близ Наташиного дома, проходил шофер. Лед под ним раскололся, и мужчина попал в полынью. Наташа кормила собаку, когда услышала крики о помощи. Тут же схватила лестницу, веревку — и к воде. Мужчина вылез, но лед обломился под Наташей. Она выкупалась в ледяной купели, и ее уже спасал шофер и другие люди из ближайших дворов.
