Если вести речь о трудностях деревенской жизни — физических, психологических, самых разных, — то самая большая в глазах современного молодого человека — это замкнутость, глухость. Каждый день видеть одни и те же лица... Да еще в ту пору юности, когда жажда новизны и разнообразия особенно остра, а тяга к широкому общению непреодолима.

И вот твердая, ни в метель, ни в распутицу не отказывающая дорога. По ней «в область» быстренько доберешься в театр или на совещание. По ней в Бессоновку едет со всего района (а то и со всего «куста» или со всей области) молодежь на соревнование пахарей или соседи-комсомольцы спешат на праздник русской зимы. Из дальних краев приезжают экскурсанты перенять опыт, а то и просто туристы.

В разговоре со школьниками и их родителями часто будет мелькать слово «дорога».

— Ну, раньше понятно, уезжали парни и девки, — скажет мне доярка лет сорока, рассуждая о судьбе своей дочери-выпускницы. — А теперь — зачем? Наше село теперь, считай, пуп земли. Толчея, весело, замуж выйти легко. Выбирай: свои не нравятся, чужой подвернется.

Может, кому-то и не придется пользоваться этой дорогой так уж часто. Сельский быт надолго крестьянина не отпускает. Но важно знать: если надо, если очень захочется, меньше часа — и ты в областном центре. Другие люди, другая жизнь...

Словом, дорога стала весомым аргументом в пользу родного колхоза. Одним среди многих, но очень весомым.

...А шофер между тем продолжал:

— Давно не были в наших местах? Ну, тогда не узнаете...

Так оно и случилось.

От Бессоновки пятнадцатилетней давно остались лишь четырехэтажные дома, которые когда-то были сенсацией, казались пределом сельских мечтаний. Теперь они выглядели физически и морально устаревшими рядом с аккуратным строем одноэтажных и двухэтажных коттеджей. Может, потому, что я уже знала: эти новые симпатичные домики «на земле» тоже имеют удобства вполне городские — вода холодная и горячая, ванна, туалет.

А вот и центр Бессоновки. Детский сад... Универмаг... Школа... Правление...

— А там что за контур, причудливо-лирообразный? Что строится?

— Это будущий молодежный центр. Кафе с музыкой — чтобы отдыхали, знакомились, играли свадьбы.

...Была вершина зимы на редкость снежной и солнечной. Бессоновские холмы переходили один в другой, глаз не оторвать от плавных, размашистых линий.

Дорожка к колхозной гостинице протоптана в глубоких сугробах, усыпана опавшей рябиной. Горят в последних лучах низкого январского солнца рубиновые ягоды. Тишина-то какая! И воздух — много чистого, вкусного зимнего воздуха! Как хорошо!

Это уже после подумаю, что сельская природа — тоже могучий «педагогический» фактор (особенно если действует вкупе с другими, социальными). А тогда я просто наслаждалась зимой — забытой, настоящей, полноценной.

Если на меня это действовало так сильно и притягательно, то как же на тех, кто впитывает эту — именно эту — красоту с детства, с первого взгляда на белый свет? А ведь этот пейзаж видели и отцы их и матери, и деды, и прадеды. В памяти души, в генах живет Бессоновка для них. Миллионы незримых, но крепких нитей...

Через неделю, перед отъездом из колхоза имени Фрунзе придется мне беседовать с выпускниками школы — ребятами, отслужившими в армии и вернувшимися на родину. Кто-то с нежностью вспомнит Прибалтику, кто-то тепло — Забайкалье. Но вот один признался, что во сне видел яблони в цвету. «Свои яблоньки». А другого навязчиво преследовал запах оттаявшего, вязкого чернозема. «Раньше от родителей слышали, что нет красивее наших мест, а теперь убедились сами».

Думаю, с ростом экологического сознания притягательная сила сельской природы будет увеличиваться и увеличиваться. Уже сегодня в Бессоновку приходят тысячи писем от горожан, желающих жить «на земле».

А коли ты сам что-то добавил к красе родного края — считай, что еще сильнее к нему привязался. Говорят, что в Бессоновке нет дома, рядом с которым не разбит цветник, не зеленеет палисадник. Сам председатель во дворе своего дома выращивает диковинные для здешних мест ореховые деревья.

А самые яркие клумбы разбиты детскими руками возле детского сада, возле школы, возле Дворца культуры.

Подразделение «школа»

Председатель колхоза дважды Герой Социалистического Труда Василий Яковлевич Горин уже и тогда, в годы моей журналистской юности, вызывал у меня особое уважение. Неуемная энергия, масштабность мышления, резко очерченная позиция, которую не боялся проявить ни на одном из районных или областных совещаний, на разных уровнях и по разному поводу. А сейчас... Плоды его труда у меня перед глазами — вот она, новая, разросшаяся Бессоновка. Все здесь связано со знаменитым председателем. И сразу понятно, что сотни тружеников живут лучше, чем жили, благодаря его усилиям и таланту.

А принимал он наследство от своих предшественников худое, разоренное.

...В Бессоновку я попала в радостное для всех колхозников, всех сельчан время. Переживалось огромной важности событие: колхоз выполнил пятилетку в четыре года — и это по всем показателям! Уже донеслась еще одна весть: председатель награжден второй звездой Героя Социалистического Труда.

Чего ждали собравшиеся в тот вечер во Дворце культуры? Ждали: хоть на сей раз прозвучат в рассказе председателя о проделанной правлением в прошедшем году работе довольные, «победные» нотки.

Ан нет! По тональности доклад, как мне сказали люди знающие, напоминал все предыдущие.

— Товарищ Колесник! Считаете, что ваше прославленное звено работало хорошо? Что ж, по 29 центнеров зерна с гектара в жестокую засуху — это, пожалуй, прилично. Но ведь школьная бригада дала по 37! Сколько не досыпали в закрома наши передовики, а?

И если бы я уже не знала, что на счету колхоза в отчетном году прибавилось шесть с лишним миллионов рублей (чистая прибыль больше, чем у иного района области), то наверняка подумала бы, что дела здесь идут совсем плохо.

Но дела шли отлично! Просто Горин оставался Гориным и, как всегда на трибуне, считал секунды, граммы, копейки. И как всегда, за этими «копеечными» подсчетами ощущалось что-то очень важное и большое. То, что не было произнесено, но подразумевалось.

«Вот мы все делаем одно общее дело. Вот как оно выглядит в целом, а вот как — в деталях. Давайте подумаем, как делать его еще лучше, как поднять наше общее существование еще на одну ступеньку. А через это — сделать богаче, удобнее жизнь каждого из нас, единственную и неповторимую жизнь».

Нет, конечно же, Василий Яковлевич не говорил этих слов. Он делал доклад о хозяйственной деятельности колхоза, его правления. Но дух коллективной трудовой и житейской объединенности был столь явствен, что и не нужно было проговаривать то, что без слов понималось каждым. Колхоз... Огромная семья, живущая общими интересами. Много лет шли к этому здесь люди, и теперь это проявлялось во всем. Кстати, и в структуре доклада — тоже.

Получила оценку работа основных подразделений, и так естественно, без всяких оговорок, перечислительно, «через запятую» прозвучало у Горина: «Подразделение «школа».

Все — как о других, с цифрами и фактами. Все они остались в моем блокноте.

Одиннадцать лет существует школьная бригада.

Звено полеводов имеет в своем распоряжении 145 гектаров земли, работает с десятипольным оборотом. На ста гектарах выращен самый высокий в колхозе урожай, собрано 3720 тонн зерна. На 15 гектарах собрано 7855 тонн кормовой свеклы.

Стоимость валовой продукции, произведенной бригадой, — около ста тысяч, каждый участник бригады произвел продукции на 577 рублей.

С большим уважением отозвался председатель об опытнической работе школьников, столь необходимой колхозу. Теплые слова нашел для школьных цветоводов, украсивших родные села. Похвалил школьное лесничество. Но особенно порадовался успехам звена юных животноводов.

Звено это создано в школьной бригаде недавно, работает всего второй год. А сделано уже немало. Например, школьники-свиноводы за год произвели продукции на 125 тысяч рублей, дав чистой прибыли 24 тысячи, привесы составили 783 центнера.